всё в этом мире движется прямиком к своей гибели
Беседовать с человеком, в котором не нравится ничего, - неприлично.
Мир -то, что отражается в каждой паре глаз.
Все любят своеволие, но страшатся свободы.
Необходимость убийств во имя зла ничтожно мала. В сравнении с этим подавляющее число убийств - во имя добра. Как и войны тоже. Опасно, если добро развернется во всю свою мощь.
Все очень любят наказывать того, от кого не пострадают сами.
Люди становятся старше, набираются знаний, опыта, но внутреннего развития у них никакого. Они меняются внешне, приобретают поверхностные знания, а во всем прочем остаются как дети.
Вообще у меня такой характер: стоит за что-то мыслью зацепиться, всю голову себе изломаю. «Обойдется как-нибудь» – это не для меня. Мне обязательно надо все разложить по полочкам – что понятно и что непонятно. Узнаешь что-то новое, и тут же рождается десяток новых сомнений. И пока от них не избавишься, дальше двигаться невозможно.
Я считал, что единственный выход в моем положении - идти до конца своей дорогой.
К двадцати годам у меня накопилось порядком философских заключений такого рода. Я погружался в раздумья и мог просидеть так отрешенно часов шесть. Это и есть для меня «учиться». А то, чему учат в школе, – это вроде погони за отметками.
Иногда я пробовал заговорить об этом с приятелями, но разговора не получалось. Подойдешь к кому-нибудь потолковее и слышишь восторженный ответ: « Ну ты даешь! Надо же до чего додумался! Это круто!» И все. Людей, с которыми можно вволю наговориться о самом интересном, мне что-то не попадалось.
[...] общество будоражат как правило «хорошие парни». Плохие ничего подобного сделать не могут. Если среди «плохих парней» и есть убийцы, то их единицы. В основном губят людей добропорядочные личности. Часто приходится слышать, что убитых из злых побуждений можно сосчитать по пальцам, а большинство убийств происходит во имя справедливости. Выходит, сделать что-либо благое – весьма непростое дело.
Попались мне как-то на глаза ножницы, и вдруг пришло в голову: ведь их кто-то делал. Взрослые люди занимались этими ножницами, старались, чтобы вышло получше, но когда-нибудь эти ножницы непременно сломаются. И так случается со всеми предметами, имеющими форму. И с людьми тоже. В конце концов все они умирают. Все в этом мире движется прямиком к своей гибели, и назад пути нет. Иначе говоря, гибель – космический закон. Вот такой вывод возник у меня в голове, и с тех пор я по жизни пессимист.
Я переживал какую-то внутреннюю философскую коллизию, чувствовал неудовлетворенность собой.[...].Я люблю подумать, покопаться в себе. Такой характер. Очень восприимчив к тому, что происходит вокруг. А философская коллизия - это вот что: ты знаешь, что надо делать и как, и при этом понимаешь, что не сможешь. И начинаешь себя ненавидеть.
Гаутама Будда говорил: «Каждый сам себе прибежище. Делай себя и никого другого своим прибежищем». Иными словами, последователи буддизма принимают аскезу, чтобы по-настоящему познать себя. Находят в себе нечистое, низменное и стараются от этого избавиться.
Когда процесс становится необратимым, остается самому стать жертвой собственноручно созданной истории.
В этом опасность сюжета. Его сила - в способности пойти дальше личности, которая станет жертвой. Случись такое, и потом уже не остановить.
Что это за взрослые, если они дальше не растут, не развиваются!
Учиться – значит становиться умнее. А в школе все держится на зубрежке – надо запоминать всякую ерунду, вроде численности поголовья овец в Австралии. Тут сколько ни зубри, ума все равно не наберешься. Ум – если мыслить образами детства – это то, чем обладает Снусмумрик из семейства Муми-троллей. Таким мне и представлялся взрослый человек – спокойным, умным, находчивым, сообразительным.
Люди - конченные существа. Поэтому необходимо осознание, насколько мы несем ответственность за имеющееся в нас самих зло.
Если с людьми не разговаривать, а вещать, никто слушать не станет.
Логика - очень хрупкая вещь, когда дело касается мотивов, которые движут людьми.