Моя жизнь

У Стефана Цвейга есть сборник новелл под названием «Звездные часы человечества» и «Роковые мгновения». Он считал, что именно под этими двумя углами лучше всего рассказывать истории. Попробую и я так – про Троцкого.

Звездный час № 1
Это было в Петербургском Совете Рабочих депутатов. После революции 1905 г. Троцкий оказался в этом совете и благодаря своей дерзости, молодости и таланту администратора стал его вторым председателем, после Хрусталева, случайного человека в революции, которого уже никто не помнит. Его работа в совете была скоро прервана, но когда Троцкий вернулся в Россию, в 1917 г., он сразу с Финляндского вокзала отправился на заседание Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и крестьянских депутатов как его бывшей председатель. Предложение о включении Троцкого в ИК внесли большевики. Так он стал большевиком. В 1917 г. И в короткое время до октября Троцкий успел сделать ужасно много.

Прежде всего, он говорил. Троцкий был феноменальным оратором. «Жизнь кружилась в вихре митингов», – писал он. Митинги шли на заводах, в учебных заведениях, в театрах, в цирках, на улицах и площадях. И отовсюду слышался громкий голос Троцкого. «Я возвращался обессиленный за полночь, открывал в тревожном полусне самые лучшие доводы против политических противников, а часов в 7 утра меня вырывал из сна ненавистный, невыносимый стук в дверь: меня вызывали на митинг».

Особо Троцкий рассказывает о своих выступлениях в цирке Модерн, где он ораторствовал по вечерам или ночью. «Слушатели были рабочие, солдаты, труженицы-матери, подростки улицы, угнетенные низы столицы. Каждый квадратный вершок бывал занят, каждое человеческое тело уплотнено. Мальчики сидели на спине отцов. Младенцы сосали материнскую грудь. Никто не курил. Галереи каждую минуту грозили обрушится под непосильной человеческой тяжестью. Я попадал на трибуну через узкую траншею тел. И начинал говорить. Несколько часов. Воздух, напряженный от дыхания, взрывался криками, особыми страстными воплями цирка Модерн. Никакая усталость не могла устоять перед электрическим напряжением этого страстного человеческого скопища. Оно хотело знать, понять, найти свой путь. Уйти из цирка Модерн было еще труднее, чем войти в него. Толпа не хотела нарушать своей слитности. Она не расходилась. В полузабытьи истощения сил приходилось мне плыть к выходу на бесчисленных руках над головами толпы. Иногда я узнавал в ней лица своих двух девочек. Я едва успевал кивнуть навстречу их взволнованным глазам или сжать на ходу нежную горячую руку. И толпа уже снова разрывала нас».

Благодаря своему дару убеждения (и конечно, – исторической ситуации), Троцкому удалось добиться победы большевиков в Петроградском Совете, переиграв коалицию эсеров и меньшевиков. Председателем Петроградского совета он стал 25 сентября по старому стилю, ровно за месяц до революции. После этого Троцкий уже не покидал Смольного. Не спал, не ел, принимал донесения, руководил.
Накануне переворота Ленин и Троцкий, вдвоем, отдыхали в одной из комнаток Смольного. Кто-то постелил им на полу одеяло, они лежали рядом, смотрели в потолок и не могли заснуть. А как тут заснешь?! Ленин говорил без умолку, вспоминает Троцкий. «Он расспрашивал меня про выставленные везде смешанные пикеты из красногвардейцев, матросов и солдат. «Какая это великолепная картина!» – повторял он с глубоким чувством. «Свели наконец солдата с рабочим!» – Затем он внезапно спохватился: «А Зимний? Ведь до сих пор не взят? Не вышло бы чего?» Я привстал, чтобы справится по телефону о ходе операции…». Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета Троцкого.

На следующий день на заседании ЦК Ленин предложил назначить Троцкого председателем Совета народных комиссаров. Троцкий благородно возмутился. Тогда Ленин предложил стать комиссаром внутренних дел. Для борьбы с контрреволюцией. Троцкий опять отказался. В конце концов, ему пришлось согласиться на комиссара по «делам иностранным». Однако эта должность не принесла ему славы.

Звездный час № 2
В 1918 г. Троцкий был назначен наркомом по военным делам, и вот здесь он нащупал свое призвание: его решительность, железная воля, самоуверенность очень соответствовали должности. Больше двух лет Троцкий провел в поезде, в знаменитом поезде Предреввоенсовета (председателя революционного военного совета РСФСР), непрерывно разъезжая по фронтам Гражданской войны. По расстоянию – поезд за это время пять раз опоясал земной шар, пишет Троцкий в мемуарах. Поезд связывал фронт и тыл, решал на месте неотложные вопросы, просвещал, снабжал, награждал и расстреливал. Поезд всегда ехал на самые тяжелые участки фронта, где были проблемы: измены, дезертирство. Троцкий получал телеграмму от Ленина: «Отправляйтесь туда-то. Ваше появление произведет действие на солдат и армию». И его появление правда производило действие.

Ленин был человек демократичный в смысле своего внешнего вида поведения, Троцкий любил эффектный выход. И здесь он был уместен. Вот поезд останавливался там, где было не все в порядке. Поезд стоял некоторое время без движения, как грозовая туча, собирались люди, а потом открывались двери, и оттуда вырывались форменные демоны. Все бойцы поезда носили черные кожаные плащи. Или черные куртки. Впереди шел Троцкий быстрым решительным шагом со своей мефистофельской бородкой и маузером на ремне. За ним – свита. За свитой – спецназ, человек пятьдесят. Они налетали как стая ворон. Выглядело это, по воспоминаниям очевидцев, грандиозно и страшно. «Красноармейцы на всех фронтах, уже впавшие в апатию, изъеденные вшами и голодные, сразу подбирались». И он начинал говорить!
«Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции. Поезд снабжал этим цементом фронты», – писал Троцкий. Поднять дух сомневающихся словом, поддержать, воодушевить. Предателей расстрелять. Троцкий делал первое профессионально, а второе – молниеносно и без колебаний. «Но демонам все прощали, потому что они всегда приносили победу».

В годы войны в руках Троцкого сосредоточилась беспредельная власть. В поезде действовал военный трибунал и печатались приказы по всем фронтам. Все фронты были подчинены предреввоенсовета, а тылы – фронту. К концу войны формировался «культ Троцкого», сильно отдававший демонией. В последние недели 1919 г. решающие сражения войны закончились победой, во многом, благодаря умелому руководству Троцкого. Хотя, гражданская война была в России, прежде всего, войной за землю, и это крестьяне предпочли режим большевиков возвращению помещиков, черный демон со своим бронепоездом умело шел на гребне народной волны. Как и в 1917 году.

Роковое мгновение
К концу войны авторитет Троцкого был высок как никогда. И в это время он был самоуверен как никогда. И эта самоуверенность его и погубила.
Окончание войны поставило перед советской республикой сложнейшую задачу – восстановление народного хозяйства. Страна лежала в руинах и одновременно в блокаде Антанты.
А у правительства был опыт только военного коммунизма.
Троцкий предложил свой вариант. В декабре 1919 г. он вынес на обсуждение партии ряд предложений, целью которых было создание системы мобилизации труда, аналогичной призыву на военную службу. Это содержалось в его «Декабрьских тезисах».

Троцкий понимал, что заниматься восстановлением народного хозяйства можно только после того, как будет организована демобилизация Красной Армии. Однако в то время самым эффективным механизмом управления в стране являлся военный бюрократический аппарат. Троцкому не хотелось терять контроль над такими большими и уже организованными людскими ресурсами. Он предложил передавать военным подразделением полномочия по управлению экономической жизни в России.
Воинские подразделения, прекратившие военные действия, планировалось превратить в «трудовые армии».

С точки зрения задач конкретного момента (конца 1919 – начала 1920 г.), милитаризация труда действительно виделась единственным выходом из создавшегося угрожающего положения в хозяйственном развитии страны. Промышленность и сельское хозяйство деградировали. Транспорт почти встал. Количество целых паровозов приближалось критической отметке. Ремонтная база была разрушена, железные дороги разрушены, близился коллапс транспорта. Это повлекло бы за собой остановку того ничтожного количества заводов и фабрик, которые все еще продолжали действовать, лишение городов хлеба и топлива, оставило бы армию без оружия, боеприпасов и продовольствия, парализовало бы жизнь всей страны.
Выглядел план Троцкого неприятно, но убедительно. Ленин его поддержал. Троцкого назначили наркомом путей сообщений. Надо было спасать Россию. И этот план реализовывался почти год. Армия занималась ремонтом дорог.

Однако в партии методы Троцкого нравились людям все меньше. Многих отвращало пренебрежительное отношение Троцкого к профсоюзам. По поводу них развернулась громкая дискуссия. Теоретически целью революции было освобождение рабочих. Декабрьские тезисы были насмешкой над «освобождением». Рабочие и крестьяне должны были работать так, как потом заключенные будут работать на стройке Беломорканала. Теоретически профсоюзы должны были защищать права рабочих. А Троцкий говорил, что в государстве рабочих нет места профсоюзам с забастовками и претензиями. Абсурдно отстаивать права рабочих перед государством рабочих.
Троцкого шепотом называли Аракчеевым.
Безумным радикалом.
После войны людям хотелось передышки, а не новой казармы.

IX съезд партии 1920 г. показал это. Он начался в атмосфере некоторой растерянности. Делегаты съезда хотели услышать слова одобрения, утешения, надеялись, что наконец наступит облегчение жизни, а Троцкий набросился на них, как будто это деморализованные солдаты, а он выхолит из бронепоезда.
«Я отказываюсь верить, что пролетариат потерял волю!» – говорил он.
«Долой мещанство!» – говорил он.
«Импорт должен ограничиться только промышленными товарами! Нельзя идти на уступки потребительской психологии».
«Сырье только в обмен на паровозы, никаких предметов потребления: одежды, обуви, колониальных товаров!»
«На заводах должна быть военная дисциплина! – говорил он. – Рабочие должны перебрасываться с предприятия на предприятие, исходя из решений центра. Дезертиров – в концентрационный лагерь».

Этот съезд и стал роковым мгновением Троцкого.
Пока он руководил экономикой страны, все были им недовольны, но авторитет «победителя войны» сохранялся. Когда же от недостаточно удачной политики «трудовых армий», Ленин решил перейти к НЭПу, на Троцкого ополчились все. Утратить авторитет теоретика для того поколения было равно моральному банкротству.

«Меня часто спрашивают, как вы могли потерять власть! – писал он. – Точно потерять власть это то же, что потерять часы». Власть Троцкий терял постепенно. Примерно с 1922 г. он сильно болел. У него была высокая температура, мешающая работать. Он проболел основные партийные дискуссии, где его критиковали. Он проболел создание фракций, коалиций против Троцкого.
«Придя на какое-нибудь заседание, я заставал групповые разговоры, которые при мне немедленно обрывались. В разговорах не было ничего направленного против меня. Не было ничего противоречащего принципу партии. Но было настроение моральной успокоенности, самоудовлетворенности и тривиальности. У людей появилась потребность исповедоваться друг другу в этих новых настроениях, в которых немалое место, к слову сказать, стал занимать элемент мещанской сплетни».

Бойцы революции, рассказывает дальше Троцкий, начали ходить друг к другу в гости, посещать балет, устраивать коллективные выпивки. Я не подходил этому образу жизни. Сплетничая за бутылкой, один чиновник говорил другому: «У Троцкого только перманентная революция на уме», он индивидуалист, он аристократ, ему интересна только собственная слава, долой перманентную революцию!
«Под этим флагом шло освобождение мещанина в большевике».
Это очень важные слова. В них схвачено настроение.
Никому не могло бы прийти в голову, что Ленин выдвинул идею социализма в отдельной стране в ответ на «троцкизм», как говорил Сталин. Это был абсурд, но в 1924 г. партия хотела быть обманутой. Слишком уж всех страшил новый Аракчеев. И неугомонный радикал.

Вождь.

Он часто вспоминал, как страшно понесли лошади
с оставшимся в одиночестве шестилетним Левой,
и «…только перед самым рвом, рванувшись в сторону и едва не опрокинув фургон, они остановились, как вкопанные».

В 1917 году обезумевшая от разрушений и крови мировой войны Русь-тройка понесла. Этой страшной скачкой была революция и гражданская война. Людям казалось, что в таком бешеном движении невозможно справиться с лошадьми и вот-вот наступит катастрофа. Однако нашлись те, кто взял вожжи в руки, смог управлять.

Среди них первым вождем был Троцкий – пламенный трибун и демон революции. Он был тем лидером, кто мог выработать политическую и нравственную идею, он же был способен повести за собой миллионы людей, организовать их и на деле воплотить идейные установки.
До революции Троцкий, случалось, не шел за Лениным, не соглашался с ленинской логикой, уходил от него, пытался идти своим политическим и жизненным путем, потом возвращался. Однако в годы революции и гражданской войны Лев Троцкий окончательно признал первенство Ленина, стал неразделимой частью и самой важной движущей силой его идей.
В.И. Ленин, создавая свою партию, всегда стремился добиться единства членов партии в идейной линии, которую вырабатывает вождь. И если при нем допускалось открытое обсуждение и привнесение изменений в генеральную линию, то при его приемнике Сталине требовалось лишь беспрекословное подчинение и преданность.
Троцкий оказался единственным человеком в партии Ленина, обладавшим тем теоретическим и практическим даром вождя, который был, как минимум, равен ленинскому. После революции по всей стране портреты этих вождей висели рядом до тех пор, пока был жив Ленин. После смерти Ильича Троцкому этого не простили.
Казалось, у самого Троцкого всегда было и будет много преданных сторонников, и фанатичных последователей. Однако в схватке за власть после смерти Ленина у него не было главного – крепкой фракции единомышленников в партии. Поэтому во внутрипартийной борьбе талантливый Троцкий проиграл Сталину - «самой выдающейся посредственности в партии».
В книге «Моя жизнь» Л.Д.Троцкий явно более откровенен, чем это допускалось во всех известных мне мемуарах коммунистических лидеров. Вместе с тем книжка его оставляет чувство авторской недосказанности, в ней полно настоящих исторических загадок.
Как бы там ни было, история нашей страны после этой книги выглядит совсем по-иному, нежели мы знаем с советской школьной скамьи.
Можно по-разному относиться к этой фигуре, однако совершенно ясно, что Л.Д.Троцкий был ярчайшей и уникальной звездой среди довольно унылых крупных государственных фигур СССР, которую надолго «стерли» с небосклона.

Сразу признаюсь, что недавний телевизионный сериал «Троцкий» не смотрел, но его анонс, как предчувствие очередного американизированного китча подвигло меня на чтение этой книги.
Чтобы вспомнить то, что знал, чтобы понять, как было на самом деле.
Помню, как в далекие 90-е, прочитав статью из горячей постперестроечной прессы о судьбе вновь открытого Троцкого, я сказал своему другу:
- Не понимаю, как человек недоучка, без всякой профессии, никогда ничем кроме литераторства не занимавшийся, мог стать министром иностранных дел, потом министром обороны, потом министром инвестиций, да еще руководить электрохимической наукой и промышленностью.
- Так, потому Советский Союз и развалился, - особо не мудрствуя, смеясь, ответил мне друг.

Вот прошли годы, и я вновь открыл Троцкого. Иными глазами я взглянул на его судьбу. Как же сильно разбередила меня эта книга. Однажды ночью, закрыв эту книгу я подумал, и эта мысль теперь не дает покоя…, впрочем, лучше об этом в конце.
Книга «Моя жизнь» была сформирована из различных кусков воспоминаний, написанных ранее, и к 1929 году Лев Троцкий дописал лишь отдельные фрагменты и «связки», позволяющие обеспечить непрерывность и последовательность повествования.
Однозначно во всех частях книги виден его литературный талант, точный ум и острый, наблюдательный взгляд.
Так, например, очень точно описываются тогдашние взгляды и предпочтения интеллигентских семей г. Одессы, в котором учился Троцкий. В конце XIX-го - начале прошлого века до революции 1905 г. были семьи:
консервативного благочестия;
умеренно-либеральные на гуманитарной подкладке;
туманно-социалистические;
народнические;
толстовски окрашенные.
Объединительным свойством почти для всех было то, что не только в семьях, в которых существовала глухая вражда к политическому режиму, но и в консервативных семьях параллельно всегда жила идеализация Запада.
Ну чем ни сегодняшняя Россия?
Явно Л. Троцкий в этих своих воспоминаниях более открыт и менее лицемерен, чем любой из известных мне партийных мемуаристов по части как описания дореволюционной России, так и всего остального. Кроме того, Троцкий признает не мало своих ошибок, что, как правило, не принято у коммунистов.
Впрочем, его откровенность или дружба многим дорого стоили. Достаточно посмотреть на годы смерти тех, кого он упоминает не только с лучшей стороны, но даже как соперников. Так если «фигуранты» книги не погибли в годы Гражданской войны, тогда годы их смерти 1936-1939 гг. при «расстрелян…», «погиб в лагере…». Сталин уничтожил всех, кто имел малейший контакт с Троцким, а заодно еще многих и многих.

Города Российской империи Николаев и Одесса – места начала революционной борьбы Троцкого. Он пишет, что на Николаевском судостроительном заводе, который принадлежал государству, уже в 1897 г. был 8-ми часовой рабочий день, квалифицированные рабочие прекрасно зарабатывали и их не легко было поднять на протесты. Идейное движение рабочих к революционности начиналось с перехода в сектантство, которое успешно боролось с казенным православием.

Но наряду с откровениями и четкими картинами действительности в «Моей жизни» Троцкого неимоверное количество тайн и загадок.
Так фактически не видно, на каком этапе своей жизни он овладел марксизмом и диалектикой. Сложнейшими методами познания действительности, которыми в будущем владел безусловно, похоже в юности он занимался очень мало. Год в одесской тюрьме изучал франкмасонство, других книг не было. Экономической теории Маркса изучал в ссылке, в далеком сибирском поселке Усть-Кут по чьи-то конспектам! О диалектике, познанию которой любой марксист приложил столько усилий, вообще ни слова. Впрочем, у Троцкого были долгие годы эмиграции, темные и загадочные годы, которые он своими воспоминаниями так и не просветил.
Формирование русского марксизма, создание газеты русских марксистов «Искра» и создание РСДРП - все прошло мимо Троцкого. Зато уже вскоре после его побега из ссылки, Ленин предлагает Плеханову ввести Троцкого в редакцию «Искры», как талантливого литератора. Мартов его хвалит как оратора. Лев Давыдович в книге пишет об этом с плохо скрываемым самолюбованием. В месте ссылки, в далеком сибирском поселке остается его первая жена, которая пожертвовала свободой, чтобы обеспечить ему безопасный переход в эмиграцию.
Впервые Троцкий не пошел за Лениным на II-м съезде РСДРП, остался с меньшевиками. Более того и с ними он разорвал в 1904 году и с тех пор так или иначе находился в стороне от русской социал-демократии, за исключением не долгого периода участия в революции 1905 г.
В этот период он сблизился с великим и таинственным сумасбродом революционного марксизма Парвусом. Вплоть до начала Первой мировой войны продолжалась эта дружба и сотрудничество, о деталях которой Троцкий в книге говорит без подробностей, не раскрыв ни единой карты.
Более семи лет Троцкий взаимодействовал с Парвусом. После разгрома первой революции они поселились в Вене в то время, как вся остальная революционная эмиграция сосредоточилась в Швейцарии и Париже.

«Когда деньги оказывались на исходе, а это было периодически, – Парвус или я писали статьи в социал-демократическую печать».

Весьма сомнительно, что этих денег хватало…

Семь лет жизни и общения «пламенного трибуна революции» в откровенно буржуазной и филистерской среде немецко-австрийской социал-демократией. Работа над статьями, книгами, издание собственной газеты, а в прочем довольно темный период в биографии…
Неустойчивые взаимоотношения Троцкого с Лениным в эмиграционные периоды, когда Лев Давидович то уходил, то возвращался от ленинской политики сослужило ему плохую службу после смерти Ленина. Однажды в горячую пору размолвок с лидером большевиков Троцкий написал такие строки:

«Все здание ленинизма…построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения»
Л. Троцкий (письмо к Чхеидзе, 1913 г.)

Для Сталина это письмо явилось драгоценной находкой. В нужное время оно было опубликовано во всех советских газетах и вместе с оппозиционной деятельностью автора явилось поводом для обвинений Троцкого в предательстве ленинских идеалов и изгнании за границу.
Примечательно, что в своей книге Дев Давидович в своей книге долго и довольно нудно опровергает домыслы А. Керенского о причастности В. Ленина к германской разведке. Весьма слабые аргументы Керенского, «шитые белой ниткой» в столь усердном опровержении и не нуждаются. А в усердии Троцкого мне видится как минимум одна цель, которую автор преследует – доказать свою лояльность Ленину и его делу.
В этом изобличении Керенского Троцкий допускает колоссальную ошибку. Он пишет, что Ленин поехал в пломбированном вагоне Людендорфа, рассчитывая в будущем, «как надо» революции расплатиться за эту услугу.
Из этого следует, что Лев Давидович потерял свойство «дальнего видения», так грубо декретируя коммунистическое движение. Он только одним этим подписал себе смертный приговор.
Не лишне вспомнить, что Александр Федорович Керенский при всем его анти сталинизме умер в эмиграции в 1970 году на 90-м году жизни, пытался даже приехать в СССР, а Троцкого ждал его ледоруб, поскольку «дело Ленина живет и побеждает».

Пожалуй, в среднем на каждой 20-й страницы текста, когда Троцкий оценивает политическую обстановку в тот или иной период, приводится доказательство, что он и его товарищи предвидели логику и дальнейшее движение событий. Предвидели благодаря самой сильной и верной Теории, которой владели – марксизму и марксистской диалектике. Они предвидели развитие капитализма в империализм, предвидели империалистическую войну, переходящую в гражданскую, которая очищающим огнем разрушила старый мир, издыхающий от собственных противоречий. И появился шанс воплотить в жизнь великую Идею. Пусть пока только в одной стране…
И сегодня через сто лет после нашей революции я думаю об этих Теории и Идее. Этими думами разбередили мою душу воспоминания Троцкого.
Да прекрасный метод диалектического материализма (а диалектика действительно великолепный метод познания действительности), позволивший Марксу вскрыть истинные рычаги экономической жизни человечества, жив, верен и действенен. Он и социал-демократия помогли через тернии более или менее успешно регулировать отношения между рабочими (работниками) и работодателями, между миром капитала и миром труда.
Однако, если ленинизм всей своей базой, опирающийся на марксизм, если ленинизм с теорией перерастания капитализма в империализм-милитаризм и неизбежностью мировой войны верен, то за человечество нельзя дать и ломаного гроша, потому что оно неизбежно сгорит в огне термоядерной войны.
Эпилог. Изгнанный из СССР Л.Д. Троцкий долго скитался по разным странам, которые не давали ему убежища, наконец осел в Мексике, где и был убит агентом сталинского НКВД.
Все. Кони встали.

Читалось нелегко для меня, тема новая, ранее мною не изведана. Заставило увлечься этой особой случайное знакомство с одним человеком, который нахваливал Троцкого только так, последующее расставание с этим человеком и встречи с новыми "троцкистами" подстегнули меня продолжить чтение.
Действительно, пишет Троцкий очень хорошо, но сразу видно листовочный стиль, хоть и есть немного художественных сравнений. Большую часть книги составляют партийные интриги, что наглядно показывают не самую лучшую сторону жизни благородного революционера. Действительно вся эта грязь, расколы, скандалы просто гигантское препятствие на пути к великой цели, возможно даже большее чем государственный аппарат и вражеские политические движения. Некоторые суждения Л. Д. показались мне не совсем справедливыми, но помню, что их было мало. К сожалению, не зафиксировала их на бумаге, может быть потом вспомню. Было много хороших цитат, некоторые из которых я добавила сюда. Однако, должна признаться, не совсем добросовестно читала каждую страницу, иногда мысли уносили меня, а возвращаться не хотелось принципиально, так что мое мнение не дОлжно считать законченным и авторитетным х)
Еще мне советовали с его пера Историю Русской Революции, это трехтомный труд, говорят одно из самых лучших изложений. Ну что ж, в скором времени, надеюсь, ознакомлюсь. Без этого мое образование точно не будет полным.
Ну и наконец, я должна это сказать, считаю общепринятое мнение на счет Троцкого "совковым" пережитком. В моих глазах это доблестный, трудолюбивый человек, один из умнейших людей своей эпохи. Его жизнь представляет собой борьбу со стихией, он кажется одновременно воином и человеком надисторическим, который своими памфлетами, статьями и другой литературой подогревал и добился совершения Октября, кроме того он жертвовал ради этого очень многим. Не его вина, что произошел откат назад, так задумано историческим процессом. Но его дело живет и нет никаких сомнений, что когда-нибудь новое поколение воинов одолеет несправедливую систему, представляющую собой диктатуру элитарного меньшинства.

Троцкий привлекает уже тем, что его ненавидят все группы буржуев и чиновников: либералы не терпят его за большевизм, шовинисты за интернационализм, зюгановцы за революционность. Троцкий хорошо выразил суть "светлого будущего": коммунизм, по его мнению, это "усиление власти человека над природой, и уничтожение власти человека над человеком", сочетание научно-технического прогресса и социального равенства во всемирном масштабе. Но в XX веке для этого нигде в мире еще не созрела материально-техническая база. Это привело к перерождению и поражению революций. Троцкий был крупной фигурой в мировом коммунистическом движении, участвовал в революции 1905 года, в Октябрьской революции, в создании Красной Армии. Он предсказал опасность предательства СССР бюрократией, был выслан и убит.

Как он стал таким? Что его толкнуло к активности? Он пишет, что сама атмосфера царской России: попрание человеческого достоинства, ущемление свобод, угнетение малоимущих. Происходил он из семьи довольно зажиточной, но сочувствовал беднякам. Сыграло роль и честолюбие. Его всегда влекло к работе журналиста и литератора, к печатному слову. Было желание лидировать, создать свою организацию, просвещать отсталых, менять мир к лучшему. Это привело его в тюрьму, в ссылку. Из ссылки он бежал за границу, познакомился с Лениным. Отношения не были идеально ровными, были расхождения и споры. Интересна галерея фигур того времени: политиков, людей искусства. В первых главах прекрасные пейзажи, описания быта. Историк найдет много полезного в рассказах о 1905 годе, первом Совете рабочих депутатов, о начале мировой войны, об Октябре, гражданской войне, аппаратных интригах в партии. Интересны отзывы о городах - Париж "похож на Одессу, но Одесса лучше", Нью-Йорк "полнее всего воплощает дух современной эпохи", в испанском Сан-Себастьяне "я любовался морем и ужасался ценам". Метки отзывы и о людях: Бухарин "всегда должен опираться на кого-либо, состоять при ком-либо, прилипнуть к кому-либо", Плеханов "был пропагандистом и полемистом марксизма, но не революционным политиком", Мартов " хорош, даже замечателен, да очень уж мягок", западные социалисты "не были революционерами, я чувствовал филистерство в тембре их голосов", американский левый Хилквит "идеальный социалистический вождь преуспевающих зубных врачей", Ленин "непримиримый и беспощадный, высшая революционная целеустремленность, свободная от всего низменно-личного". Познавательная книга, проливает свет на события той эпохи и внутренний мир революционера.

Ох, и любил же Лев Давыдыч поговорить, да и пером владел очень неплохо. Может, поменьше рот бы раскрывал - и не получил бы ледорубом по затылку? Как бы то ни было, мемуары одного из наших самых пламенных революционеров читаются хорошо и живо. Тенденциозность видна невооружённым глазом - Троцкий стремится показать его идейную близость к Ильичу, даже в моменты их разногласий и политических расхождений, ну а Сталин здесь вообще не революционер, а так, не пойми кто. Затормозил революционный процесс и утопил великое дело в мещанстве. Как ни забавно, но насчёт "контрреволюционности" Сталина Троцкий в чём-то и прав: к вождю народов, другу пионеров, шахтёров, учёных и всех остальных можно относиться как угодно, но при нём действительно страна вернулась ко многим досоветским государственным институтам, которые прежде пламенными революционерами (и самим тов. Сталиным) планомерно разрушались. Перестроил, можно сказать, империю на новый лад. Что из этого вышло, все более-менее себе представляют.