С тобой и поговорить обо всем можно, и посмеяться, и предаться эросу. А главное, ни на что не рассчитываешь, никаких иллюзий. С тобою нет будущего, а значит, и страха его потерять. Чистая радость.
Обожаю, знаете ли, преемственность в культуре.
Все возвращается на круги своя. А что не может вернуться на круги, возвращается на другие геометрические формы.
...с историей не поспоришь. Особенно когда сам ее пишешь.
– Время московское, пространство минковское!
– Время обаятельной нечистой силы, “что вечно хочет зла и вечно совершает благо”, прошло, милейший; безвозвратно прошло. Нынче другие времена: хотим зла и совершаем зло. Что, согласитесь, по крайней мере последовательно.
Забыл сказать: я – поэт. Хотя в то время работал санитаром. Должность поэта трудно найти, особенно иногороднему.
Функциональность, знал Агафонкин, обычно порождение бедности. Запас же располагает к излишку – без нужды, для удовольствия.
“Власть коррумпирует, – вспомнил Агафонкин. – Абсолютная власть коррумпирует абсолютно”.
У Алины же не было ни мужа, ни достойной упоминания личной жизни. Кажется, свободен человек, вот бы и задуматься о миграции леммингов? Так нет: ни разу, ни полраза не озадачилась Алина Горелова этой тайной. Удивительное равнодушие.