Цитаты из книги «Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни» Джулия Кэмерон

Уязвимость в тексте - главный враг напыщенности.

Поменьше перца. Поменьше пыла. И, уж пожалуйста, поменьше человечного. Чтобы соответствовать общеобразовательным нормам, нам приходится довольствоваться пешеходным текстом без характера и страсти, и даже слегка высокопарным тоном, словно писать допустимо только из самых возвышенных побуждений, и на бумагу просачивается лишь выжимка здравомыслия.

Танцор скажет: "Танец танцует меня". Художник повторит: "Картина сама себя пишет". Парадокс в том, что мы учимся тому или иному виду искусства, пока не овладеем им достаточно, чтобы позволить ему овладеть нами.

"Когда люди берутся писать, обычно это делается не для того, чтобы писать, а чтобы «стать писателем». Подлинное значение этой фразы окутано тайнами, мистикой и откровенной чепухой.
А суть вот в чем: для того, чтобы стать писателем, достаточно просто писать, но об этом почему то забывают. Наоборот – мы придумываем, что «настоящих писателей издают» или «настоящие писатели зарабатывают писательством на жизнь». В некотором смысле мы утверждаем, что «настоящие писатели получают подтверждение от других в том, что они писатели. В их паспорте стоит писательский штамп. Изданы в _____________________. Про них пишут в _____________________».
С эдакой мифологией, да с озабоченностью результатом, а не процессом, разве удивительно, что начинающего писателя сковывает беспокойством? Даже острые на язык сомневаются в остроте своего пера. Чистая страница кажется им незаполненным чеком, куда предполагается вписать сумму, на порядок превышающую, как им кажется, их талант."

То, о чем нам хочется написать, само хочет быть написанным.

«Мы принимаем решение действовать, и Вселенная делает то же самое. Мы – причина, а Вселенная заботится о следствии. Мы действуем изнутри, а Вселенная – снаружи.»

Слова - наша собственность: называя мир, мы присваиваем его.

Думал я, что правда - на краю земли, а она повсюду, где бы мы ни шли.

Чтобы жизнь была в радость, в ней, судя по всему, должно быть равновесие двух переменных. Первая – устойчивость. Вторая – изменчивость.

Мы пишем, когда что-то трогает нас до глубины души.
Мы пишем, потому что хотим тронуть какого-еще.
Мы пишем, чтобы прикоснуться к божественному, - или потому, что оно "прикасается" к нам.
Когда пытаемся писать честно, мы говорим о контакте со своими чувствами. И о контакте с самим собой.

Это духовная аксиома: Бог никогда не закрывает одну дверь, не открыв другую. Некоторые шутят, что, пусть это и правда, быть в коридоре между ними бывает так трудно, что хоть убейся.

На самом же деле писать можно в любом настроении. Любое сгодится. Хитрость в том, чтобы войти в него, как в комнату, усесться поудобнее и начать писать.

Чтобы писать, нужно жить. Писать – значит видеть, слышать, чувствовать, обонять, осязать. А не только думать

...иногда надо писать без мыслей о редакторе, о том, кто это напечатает. Писать просто себе в удовольствие.

Я всё время думаю, и от этого все мои трудности!

Настроение писать - роскошь. Это благословение, но не необходимость. Писать - как дышать: можно совершенствоваться, но вся штука в том, чтобы заниматься этим, несмотря ни на что.

Фокусироваться – и значит писать. Все начинается с образа, с чего-то, что мне хочется рассмотреть получше. Когда пишу, я как будто навожу резкость на линзах бинокля и записываю все, что вижу. Это описание «кино в голове», как выразилась преподаватель литературного творчества Коллин Рэй. Это значит наблюдать и записывать, а не выдумывать.

время от времени писателям необходимо позволить себе снова быть на новеньких и писать просто из любви к этому занятию.

«Мы говорим о музыке текста, но редко обращаем внимание на музыку вокруг нас. Мир поет свою песню – какофоническую джазовую симфонию города или пасторальные вариации моей загородной жизни.»

Если пишешь - и пишешь хорошо, - нужные люди сами захотят тебя разыскать. Так что не пытайся выстраивать связи. Лучше старайся писать.

Как и секс, стремление писать - человеческое влечение. Писать - значит делать детей умом.

Чтобы стать собой, нужно забыть о себе.

Тот, кто пишет из соображений "дисциплины" - сильно рискует. Она сам загоняет себя в такое положение, против которого может в один прекрасный день восстать. Писательство из дисциплины создает опасность эмоционального шантажа: "Если я этого не сделаю, значит, я бесхарактерный".

Где бы ты ни был, ты всегда там, где должен быть. Вовсе не обязательно сначала что-то в себе исправлять, перешнуровывать душу и начинать на высоте.

«Когда пишем, мы находим свое место в мире. Мы говорим: «Вот где я сейчас и вот что об этом думаю».»