«Поскольку литературная критика, как и профессиональная критика вообще, есть занятие по исходному определению бесплодное; поскольку в мировой литературе невозможно назвать писателя, испытавшего на себе благотворное и позитивное влияние критики, но множество, кому критика в той или иной мере портила жизнь и нервы; поскольку критик исходит из той или иной степени разрушительного осознания своей бесплодности и несостоятельности в каких-либо позитивных, созидательных областях деятельности и делает...
Мозги интеллигенции не относятся к числу самых дорогих товаров на рынке. Штукари лудят чтиво, и второсортность литературоподобных хитов сияет золотом гонораров и поет музыкой скандалов. Деньги как мерило успеха сменяются деньгами как мерилом таланта. Заемное мнение легко сделать покупным. И оно теснит и и отбрасывает прочие критерии гения, как вылупленный из подброшенного яйца кукушонок выкидывает из гнезда настоящих птенцов.
Принципы и установки быдлореализма успешно эксплуатируются государством - с целью придать быдлу патриотизм, законопослушание, нетребовательность в быту и конформизм взглядов. Существует (и всегда имело место) государственное искусство, быдлореалистичное по форме и государственно-рабское по содержанию, где изображаемому быдлу имплантированы социально полезные для государства взгляды и установки.
Когда мне попадались высокоумные рецензии на роман Лимонова "Это я, Эдичка", я мысленно аплодировал автору. Его расчет был точен сверх ожиданий.
Лимонов создал условно-автобиографический, бытовой, писательский текст без каких бы то ни было видимых литературных (беллетристических) достоинств. Язык, сюжет, детали, психологизм решительно вялы и заурядны. Но циничная откровенность и грязнотца - "Шок - это по нашему!" - это было нечто из ряда вон выходящее...
Для такой литературы достаточно самых средних способностей, но необходима нравственная храбрость. Примерно как средний танцовщик на сцене стянул бы колготки и дотанцевал балет голым, помахивая гениталиями.