Война, возможно, на исходе. Дороги забиты беженцами. Повсюду шныряют дезертиры и мародёры. Для незваных гостей древний замок — это желанное укрытие, для отчаявшихся хозяев — это вместилище воспоминаний, в равной мере бесценных и болезненных. Такого Бэнкса вы ещё не читали.
По моему мнению, не считая тех, чье участие незначительно, в войне не выживает никто; люди на выходе — не те, что вошли.
Всегда сложно написать отзыв о том, что призрачно и не имеет конкретики. Некая страна, некая война, некий замок... Настоящее покрыто пеплом от пожаров, а прошлое скрыто в тумане, и оттого имеется ощущение, что мир, представленный на страницах романа, не совсем реальный. А впрочем, эта двойственность только подчёркивает холодный мрак жуткой действительности за стенами Замка и тот моральный упадок, что уже давно поселился в душах героях.
О стиле книги можно говорить долго и непременно восторженно. Не излишество - роскошество настолько причудливой вязью строк говорить с читателем. Но недаром роман назван "Песнь камня", то есть поэма в прозе. Так и есть, ведь главный герой Авель, к чьему голосу мы прислушиваемся, эстет, и речь его льётся плавно и витиевато.
Представитель старинного рода, Авель и его спутница Морган, решают уехать из замка, присоединившись на дороге к толпе беженцев. Но встретившийся им на беду отряд воительницы Лейтенанта, а лучше - предводительницы кучки уставших покрытых пылью варваров, переворачивает ход событий, ломает надежду на спасение.
Не буду скрывать, что балдею от этого романа.Балдею от его фона и какой-то странной невесомости, хотя жестокости в книге предостаточно: убийства, намёк на инцест и извечный смрад мнимого превосходства над другими при помощи оружия в руках. Есть так же воспоминания об одиночестве в детстве и родителях, занятых собственными обидами и любовницами. Есть безвольность и покорность, присущая интеллигентности, но встать на сторону бесхребетного Авеля и Морган, пожалеть их, не позволяет изъедающая героев червоточина греха. Порока. Безразличности...
Эстетствующий порок - вот определение, подходящее сюда как нельзя лучше. Столкновение двух миров: Авеля и Лейтенанта не может привести ни к чему хорошему, это ясно с первых строчек. Но невозможно оторваться от рассуждений героя, от его пути к предрешённому финалу.
Необычно выстроен образ молчаливой и извращённой Морган. Она словно специально отодвинута в тень, она марионетка, бестелесная женщина, то ли существует, то ли нет... Бесполезна. Бесцельна. Приложение к кому-то.
А безымянная Лейтенант наоборот, сильная, хотя тоже психологически больная личность. В чём её страдание? А понятно, что так или иначе страдают здесь все. К чему ей война, на которую она пошла добровольцем? Что она стремиться доказать миру?
Весь роман - сплошные метафоры, фантасмагории, терпкий коктейль из гнетущего смысла и красоты строчек текста. Весь роман - это нечто большее, чем просто книга, количеством страниц на час, полтора. Война, с кем бы она не велась, за что бы не сражались люди - страшное, разлагающее, беспощадное преступление. Всегда. И именно об этом пишет Бэнкс, попутно затрагивая вопросы философского, морального и психологического плана.
Меня пробирает и восхищает умение автора так держать внимание, так привлекать стилем, так завораживать атмосферой.
В любимые. Уже дважды.
По моему мнению, не считая тех, чье участие незначительно, в войне не выживает никто; люди на выходе — не те, что вошли.
Всегда сложно написать отзыв о том, что призрачно и не имеет конкретики. Некая страна, некая война, некий замок... Настоящее покрыто пеплом от пожаров, а прошлое скрыто в тумане, и оттого имеется ощущение, что мир, представленный на страницах романа, не совсем реальный. А впрочем, эта двойственность только подчёркивает холодный мрак жуткой действительности за стенами Замка и тот моральный упадок, что уже давно поселился в душах героях.
О стиле книги можно говорить долго и непременно восторженно. Не излишество - роскошество настолько причудливой вязью строк говорить с читателем. Но недаром роман назван "Песнь камня", то есть поэма в прозе. Так и есть, ведь главный герой Авель, к чьему голосу мы прислушиваемся, эстет, и речь его льётся плавно и витиевато.
Представитель старинного рода, Авель и его спутница Морган, решают уехать из замка, присоединившись на дороге к толпе беженцев. Но встретившийся им на беду отряд воительницы Лейтенанта, а лучше - предводительницы кучки уставших покрытых пылью варваров, переворачивает ход событий, ломает надежду на спасение.
Не буду скрывать, что балдею от этого романа.Балдею от его фона и какой-то странной невесомости, хотя жестокости в книге предостаточно: убийства, намёк на инцест и извечный смрад мнимого превосходства над другими при помощи оружия в руках. Есть так же воспоминания об одиночестве в детстве и родителях, занятых собственными обидами и любовницами. Есть безвольность и покорность, присущая интеллигентности, но встать на сторону бесхребетного Авеля и Морган, пожалеть их, не позволяет изъедающая героев червоточина греха. Порока. Безразличности...
Эстетствующий порок - вот определение, подходящее сюда как нельзя лучше. Столкновение двух миров: Авеля и Лейтенанта не может привести ни к чему хорошему, это ясно с первых строчек. Но невозможно оторваться от рассуждений героя, от его пути к предрешённому финалу.
Необычно выстроен образ молчаливой и извращённой Морган. Она словно специально отодвинута в тень, она марионетка, бестелесная женщина, то ли существует, то ли нет... Бесполезна. Бесцельна. Приложение к кому-то.
А безымянная Лейтенант наоборот, сильная, хотя тоже психологически больная личность. В чём её страдание? А понятно, что так или иначе страдают здесь все. К чему ей война, на которую она пошла добровольцем? Что она стремиться доказать миру?
Весь роман - сплошные метафоры, фантасмагории, терпкий коктейль из гнетущего смысла и красоты строчек текста. Весь роман - это нечто большее, чем просто книга, количеством страниц на час, полтора. Война, с кем бы она не велась, за что бы не сражались люди - страшное, разлагающее, беспощадное преступление. Всегда. И именно об этом пишет Бэнкс, попутно затрагивая вопросы философского, морального и психологического плана.
Меня пробирает и восхищает умение автора так держать внимание, так привлекать стилем, так завораживать атмосферой.
В любимые. Уже дважды.
В связи с печальной утратой, смертью после длительной болезнью, задалась вопросом, почему же я совсем не читала Бэнкса?!
Ведь одна единственная, прочитанная книга, перечитывалась многократно и в подростковом возрасте, и в старшем, и если не вызывала большой симпатии, то неизменно удивляла, будоражила, хорошенько встряхивала.
Выбор на эту книгу пал совершенно случайно, из-за поэтического названия, симпатичного мне читающего и возможно, из-за темы, которую обычно стараюсь избегать.
Еще в самом начале поняла, что сделала абсолютно правильный выбор в пользу ауди-формата.
Тягучее, отстраненное, изломанно красивое повествование, с помощью талантливой подачи Сергея Кирсанова, заставляет камень петь.
Военная повесть, со всеми ее атрибутами: потерями, беженцами, мародерством, убийствами, разрушенными жизнями превращается в песню, подчас невыносимую, удушливую, неприятную до дрожи, но такую притягательную.
С удивлением и радостью узнала из рецензий, почти единогласных, что эта книга довольна слабая у Бэнкса. Предвкушаю.
Читая эту книгу, я неоднократно вспоминала цитату из "Трое в лодке...":
Вам никогда не удастся оторвать Гарриса от прозы жизни. В нем нет никакого порыва, нет безотчетного томления по недосягаемому идеалу...
Окажитесь как-нибудь ночью вдвоем с Гаррисом на берегу моря и воскликните:
"Чу! Слышишь? Не пенье ли русалок звучит среди гула вздымающихся валов? Или то печальные духи поют погребальную песнь над бледными утопленниками, покоящимися в гуще водорослей?"
И Гаррис возьмет вас под руку и ответит:
"Я знаю, что это такое, старина: тебя где-то продуло. Пойдем-ка, тут есть одно местечко за углом. Там тебе дадут глоток такого славного шотландского виски, какого ты отродясь не пробовал, - и все будет в порядке".
И мне казалось, что я - тот самый Гаррис, а Бэнкс втирает мне мозговыносящими метафорами о русалках и прочих непонятных вещах. И я ему говорю, расслабься, тут все свои, а он продолжает выражаться тем же трехэтажным языком, для которого я, видимо, слишком еще молода да зелена. И вот этот тяжелый, тягучий язык стал для меня самым большим минусом книги - я ее не читала, а продиралась через нее. Что-то он сам себя переумничал на мой взгляд.
Другое дело, что и сюжет меня нисколько не захватил. В этой книге рассказывается о войне, где царит мародерство, убийства и безнаказанность, дороги наводнены беженцами, люди в панике, в шоке... Парочка, вроде бы, добропорядочных аристократов пытается убежать и бросить свой замок на растерзание мародерам, но их перехватывает группа солдат и возвращается с ними в замок. Они берут парочку в плен, захватывают их замок и, если сначала они ведут себя более или менее добропорядочно, то безнаказанность и вседозволенность постепенно развращает их, превращая в гнусных и грязных бесов. Замок здесь выступает в роли одного из главных героев - мы следим за его упадком, медленной гибелью, и, вместе с главным героем, не можем ничего сделать, чтобы остановить мародерство. Гнетущая атмосфера, ни одного героя, который бы мог полюбиться - все это давит на протяжении всей книги. Потому что главный герой и его "жена" тоже совершенно неприятные люди, по своему развращенные аристократической вседозволенностью и, насколько я поняла, изначально с гнильцой людишки. Не зная, за кого зацепиться в этом повествовании, сочувствуешь только самому замку - как его, такой величественный и надежный, так легко разрушить изнутри.
Упадок, людской и того, что сооружено людьми, угнетает и "Песнь камня" не вызвала у меня приятия, отклика, не дала какой-то надежды, что я ожидала от нее. Хотя, своим стилем, Бэнкс, на мой взгляд, давал мне ясные сигналы того, что пощады не будет, но я предпочла, видимо, их проигнорировать...
Бэнкс в последние годы стал моим автором. Если раньше в магазинах я первым делом выискивал новенькие книжки С.Кинга, то теперь всенепременно проверяю - не издали ли чего ещё Бэнкса?! Правда, в фанатскую любовь (как к романам Кинга) интерес не перерос, Бэнкс послабже будет, но лично мне он импонирует своей смелостью, своими экспериментами. Да и в каждом романе Бэнкс разный. Его ругали за убожество и грубую игру на брезгливости читателей в "Осиной фабрики"? Пожалуйста, вот вам мильон аллюзий (как в "Волхве" Фаулза) а "Шагах по стеклу". Он пишет примитивно? Вот вам витиеватости и изящный, наполненный глубикими метафорами слог в "Песне камня". Бэнкс разный - от того, наверное, и потрясающий.
Сюжет: идёт война. Кто с кем и ради чего воюет - не важно. Парочка аристократов-беженцев попадает на глаза мародерствующему отряду. Их силой возвращают туда, откуда они бежали - в родовой замок. Сначала "гости" ведут себя более-менее сносно, но дальше... опьяненые свободой, властью, ненавистью к элите - захватчики начинают зверствовать.
"Песнь камня" название вполне легко расшифровываемое. Замок состит из камней, он построет несколько столетий назад. Он видел многое, что происходило в его стенах в этих поколениях владельцев. Архитектура - это музыка в камне. Вот и получается, что замок... как у Кафки его смело можно писать с заглавной буквы... так вот Замок - главное действующее лицо, некий символ, вокруг которого всё и вертится. И если у Кафки Замок был недосягаем, скрыт туманом, то у Бэнкса всё наоборот. Замок вполне осязаем и, к сожалению, беззащитен и даже смертен.
Я бы назвал этот роман одой декадансу. Параллелей можно наводить массу, но мне почему-то в ассоциациях была близка тема большевики и царская Россия. Когда грязные матросы и солдаты, всякая голодрань расхаживала сапожищами по царским покоям и не было на них никакого управства. С другой стороны, мне был очень близок и созвучен с моим Я главный герой романа, для которого всё происходившее было одним огромным шоком. Я живо представил себе таких гостей в моей квартире и от одной мысли мне становилось не по себе. Я очень не люблю, когда кто-то вторгается в моё пространство. Даже когда приходит бабушка в наше отстутвие сидеть у нас дома с внуком - мне неприятно.
Подчёркивая и раскрывая название романа стиль изложения тоже сам по себе песня, поэма. Бэнкс демонстрирует свой богатый словарный запас, облекает каждую мысль, каждое предложение в изощрённую словесную конструкцию, подчас сложную и хрупкую. Читать этот роман сложновато. Но не только языком "Песнь" напоминает поэму в прозе. Сам сюжет, если его отжать от словесной шелухи, тоже смахивает на поэму. Его героями, тем, что с ними случается, моралью.
Не обошлось и без любимого Бэнкс-приёмчика: обнажения чего бы то ни было, того, что обычно опускается в романах. Кстати, Паланик его тоже часто использует. Даже почаще. Лично меня такие "подглядывания в замочную скважину в туалете" нисколько не шокируют и не смущают, но я это всего лишь я.
первая книга Бэнкса, от которой я не в восторге. это разочарование даже успокаивает в какой-то мере, так как доказывает, что я сохраняю критичное восприятие творчества любимого писателя.
постоянные читатели Бэнкса попривыкли к тому, что в каждой книге есть что-то новое, будь то хитро закрученная сюжетная линия, неординарные персонажи, идеи наконец.
в "Песне камня" всё кажется уже использованным. б/у. словно Бэнкс перебрал черновые записи, и чтобы добро не пропадало, соорудил из них роман. оттого и нет ощущения цельности. война сама по себе, дурно пахнущие отношения между главным героем и его спутницей отдельно, странная лейтенант с травматичным прошлым добавляет неразберихи. замок этот еще. а главное, идея книги ускользнула от меня. если у кого-нибудь есть версии, напишите в комментарии, пожалуйста. а то я себя буратинкой чувствую.
в общем, для полноты комплекта прочитать стоило, но не больше.
О, я знаю, мы все меняемся, каждый день, каждое утро новыми существами вылупляемся из сонного кокона и видим невыразимо чужое лицо; любая болезнь и все потрясения до заданной степени старят и меняют нас… и все же, когда отступает болезнь и тускнеет шок, мы возвращаемся примерно в то же общество, что оставили, и вновь под него подстраиваемся. Но в подобном трехстороннем утешении нам отказано, если общество меняется не меньше нас и приходится воссоздавать наши «я», а равно и ткань этого общего мира.
Само предчувствие, что за физической жизнью должно быть нечто еще, наводит меня на мысль, что оно ошибочно. Мы слишком к нему приноровились, и если уж потворствовать этой антропопатии, я бы утверждал, что реальность едва ли упустит столь соблазнительный шанс, наверняка она чувствует себя обязанной нас разочаровать. В том, как все происходит, как действует, — всеобъемлющая грубость, всеохватная недостача церемонности и почтения, — они не дают упасть всем нашим благочестивым пожиткам и самым заветным институтам, пока мы живы, они опора нам и противник, но в них — все наши стремления и упадки, все обещания и ложь, все деяния и недеяния, и они в конце сметут нас на обочину с усилием меньшим, чем способна передать метафора.На эпопею нужно больше ошибок, случайных шансов, хаоса и неуместности, чем на жалкий анекдот, на героя — больше, чем на обычного человека. Наша истинная погибель — в романтике или в нашей вере в нее.И все-таки, должен признать, некий успех налицо; когда-то мы верили в счастливые охотничьи земли, гурий, настоящие дворцы, в небесные поля и в человекоподобных богов. Но сегодня среди тех, кому хватает ума осознать свое положение, господствует более изощренная духовность; беспредельная абсурдность замещает и смещает все, и в один прекрасный день, когда все мы станем прахом, волнами и частицами, те, кто придет вслед за нами, найдут непрерывность гораздо большую, нежели мы заслужили.А на нашей планетке смертна даже смерть, и конечны концы и дни; не бесконечны.Властью злобной, что сама по себе бессмысленна, бесцельна, а равно неумолима и неодолимо побеждена, мы познаем в конце концов, что все, кроме нового знания, сознанию враждебно и что наша любовь умирает с нами, а не наоборот. (Пока живет ничто, пускай живет ничто, пока.)Но с другой стороны, может, это они просто так говорят.Но я сомневаюсь и готов пойти на риск, как и на все остальное.
Зима - любимое время года, всегда была. Уже зима? Не знаю. Есть формальные признаки, календари и положение солнца, но, по-моему, просто сознаешь, как безвозвратно изменилось течение времен года; как внутренний зверь твой учуял зиму. Независимо от нашей хронологической разметки, зима навязана этому полумиру, холодное холодеющее небо и низкое снижающееся солнце высасывают ее из земли, она пропитывает душу, проникает в мозг через нос, меж зубов и сквозь пористую преграду кожи.
Может, сами придумываем себе судьбы, и значит, в известном смысле, заслужили всё, что случается с нами, ибо нам не хватило ума придумать что-то получше.
Я не виню никого — и сразу всех.