Викингам, чьи корабли идут по Лебединой Дороге, нечего терять, они оставили прошлое позади, их не пугают великие опасности и кровавые битвы, ибо павшие в сражениях воссядут в Вальгалле, Чертоге Одина, а выжившие покроют себя славой. Драконьи корабли уходят в чужие земли, где правят не Асы и Ваны людей севера, но славянские Даждьбог и Ярила… Все дальше и дальше ведет дружину Лебединая Дорога…
- Напиши, что наш обычай мудрее булгарского, - сказал мореход. - Мы не оставляем своих павших могильным червям,а сразу отправляем их на небо! Абу Джафар остановил бегущее перо и поднял глаза: - Не сердись, малик, но я не стану этого писать. Я видел немало народов и не назову ни одного, который не был бы мудр.
Сгинет роскошная паволока, уступит медной ржавчина закалённая сталь, рассылается в прах благородно сверкающие серебро... И останется нетленным только одно. Слава. Добрая или худая. Смотря что сумеешь посеять в памяти тех, кто тебя знал. А вымрут, кому следовало бы помнить, - останется след, начертанный тобой на теле земли.
Всему научается человек, случись только нужда.
- Чайки плачут по нам над берегом Торсфиорда.
Счастлив вождь, за которым одинаково идут на пир и на смерть.
Когда судьба встает перед дверью, от неё не закроешься на засов…
Никогда! Внук Ворона повторял про себя это слово и, как мог, пытался постичь его смысл. Выходило нечто похожее на бездонный колодец, наполненный густой темнотой…
Плох тот, кто не умеет держать в руках ничего кроме меча.
Тот не стоит свободы, кого можно сделать рабом.
Гнала прочь худое предчувствие, да ведь дума — не птица, рукой на нее не махнешь, не испугается, не улетит.
Слово, произнесенное умело и ко времени, может стать выкупом за осужденную голову, лекарством от смертельной болезни… Или смертельным ударом! И все это смотря по тому, как его сказать.
Бывает и так: едва встретишься с человеком, едва выспросишь, как зовут, — и уже знаешь, что этот друг настоящий, друг не на один день, не на одно застолье — на всю жизнь...
Нет страшнее противника, чем воин, знающий, что заслоняет собственный дом.
Память всегда живёт дольше людей.
Когда судьба встаёт перед дверью, от неё не закроешься на замок.
Женским рукам обязательно сыщется дело, если они принадлежат не лентяйке.
Тот, кто брызгает грязью в других, вполне может дождаться, что эту грязь об него же и оботрут.
Старина она и есть старина, чего только о ней не наговорят! Станешь всё слушать и задумаешься, не опоздал ли родиться…
Ведуны, принимая чужое обличье, ударялись, сказывали, оземь… и попробовать бы, да не поможет, не одарит крыльями чужая земля.
Смерть всегда страшна. Даже такая, которая несет с собой великий почет.
Общая работа сближает: словене, халейги, корелы понимали друг друга как давние друзья.
Племя за племенем уходит в иные края искать места под солнцем для своих детей. А на оставленную ими землю приходят другие, ибо, как небо без птиц — не небо и река без рыбы — не река, так нет и земли без людей...
Булгарский хан впервые видел словен так близко и по-дружески. И чем больше смотрел, тем больше нравился ему этот народ, не скоро возгоравшийся любовью или гневом, но зато уж любивший и ненавидевший одинаково - до смертного часа...
"...Он вернется туда. Ибо всякое завтра рано или поздно превращается во вчера и еще быстрее - в десять зим тому назад.
Будет греметь холодное море, и северный ветер будет наполнять полосатые паруса. И черные вороны будут лететь вслед кораблям..."