С чем у вас ассоциируется Франция? Несомненно, большинство людей в первую очередь назовут книги Франсуазы Саган. Ими зачитывались во все времена, на них выросло несколько поколений. Сегодня они нисколько не устарели, потому что истории любви, истории людей, переживающих подлинные чувства, устареть не могут. Франсуаза была личностью неординарной – о ней писали и «желтые» издания, и серьезные биографы. Многие пытались разгадать причины ее бешеной популярности, но никому это не удалось, потому...
Но для меня слова – это возможность выразить мысль. Не вижу смысла над ними корпеть. Ювелирную работу пусть делают ювелиры.
Бескорыстие, к несчастью, исчезло из наших нравов. Все меньше и меньше встретишь людей, готовых что-то сделать «просто так», совершить бескорыстный поступок, чистый поступок, – из тех, которые как раз обладают колоссальной силой. Франция переживает период чудовищной вульгарности, все зиждется на деньгах, и нет больше истинной порядочности.
Воображение превыше уважения к человеку. Воображение – величайшая добродетель, потому что в нем задействовано все: голова, сердце, умственные способности. И добродетель эта становится редкостью. Особенно крайняя его форма – бескорыстие. Веселое и безумное бескорыстие.
Деньги – груз, мешающий набрать высоту. Это хороший слуга и плохой хозяин. И они имеют одинаковую власть и над теми, у кого они есть, и над теми, у кого их нет. Я их, разумеется, не презираю, но и не люблю. От них зависит наша возможность быть свободными.
Быть бескорыстными.
... чаще всего любовь - это война. Битва, в которой каждый хочет завладеть другим. Это ревность, собственничество, обладание, даже, на первый взгляд, в самых великодушных её проявлениях. И, как во всякой битве, в ней бывают жертвы. Всегда кто-то один любит больше, кто-то один страдает, а другой страдает, заставляя страдать.
Я сомневаюсь в себе постоянно. Иначе разве я, например, продолжала бы писать? Сомнение – это мое здоровье.
Я не выношу самоуверенности вкупе с посредственностью; это меня убивает.
Я буду писать до конца моих дней и точно так же продолжала бы писать, даже если бы мои книги не продавались.
Хорошая литература – это та, при чтении которой не думают об авторе.
По-моему, лучше быть глупым и восторженным, чем умным и разочарованным.
Одной из редких вещей, которую не купишь за деньги, остается моральный комфорт. Под «моральным комфортом» я разумею возможность жить в ладу с самим собой.
Старость наступает – я говорю это не для самоуспокоения – в тот момент, когда вы больше не желанны и уже не ждете встреч. И дело тут не в возрасте.
Счастье - это когда тебе не бывает совестно за то, что ты делаешь; когда не гордишься, но и не стыдишься; когда тебе комфортно жить. И веселиться, и общаться с теми, кого любишь. И ещё это море, солнце, трава...
самая большая роскошь в наши дни-это время. Общество крадёт время у людей
в девяти случаев из десяти писать значит заблуждаться. Разум мечется ,обезумев ,между двумя полюсами ,двумя возможностями
вот тогда я много читала: Ницше , Жида, Сартра, Достоевского, вообще всех русских классиков
театр забавляет, роман забирает всю целиком.
судить-это уже причинить зло
моду не люблю, избегаю её, как могу, на всех уровнях
Мне случается думать, что жизнь - это злая шутка. Если бы мало-мальски чувствительная, то постоянно живете словно с содранной кожей.
Недостаток юмора - это душевный изъян. Не люблю я этого. И еще не люблю людей, принимающих себя всерьез.
Нельзя приобрести, ничего при этом не утратив.
Я думаю, если найдётся пять-шесть человек, которые читают мои книги и испытывают некое облегчение, узнавая голос, приносящий более или менее умиротворяющее, доброе или лирическое решение их проблем, то я пишу не зря.
Когда я была маленькой, за столом не позволялось говорить ни о деньгах, ни об имуществе, ни о здоровье, ни о нравах. Сейчас я не припомню ни одного обеда, где говорили бы о чём-то другом.
... мелкие жизненные драмы стоит обращать в шутку, иметь хорошее чувство юмора и в первую очередь уметь посмеяться над собой.