Снежный Цветок и заветный веер

Как "выращивают" золотые лотосы?

После этой книги я долго всматривалась в свои родные ласты сорок-энного размера, думая о том, что в старом Китае меня бы сочли даже не просто за плебея с гигантскими лаптями, а за совершенно уродское чмо, которое может своими стопами попрать сразу несколько провинций. Книга сугубо художественная, про настоящую дружбу и обычаи старого Китая, но фактического материала в ней вагон и маленькая тележка, потому что автор ответственно подошла к этому вопросу. Особенно интересно, конечно же, про бинтование ног у девушек и специальное письмо нушу, которое женщины выдумали специально для переписки между собой, так как им нежелательно было пользоваться "мужским" письмом, то есть настоящими иероглифами.

Женский мир в старом Китае - это тюрьма в два душных этажа, откуда ты никогда не сможешь выбраться и лишь изредка поглядишь на что-то извне через узорчатую ширму, так что каждое впечатление, которое обычному человеку было бы побоку, воспринимается, как что-то особенное. Может быть, из этой искусственности мира и родилась китайская тонкая поэтическая картина мира, где каждая травинка и соплинка - уже целый мир. Женщины прикованы к своему дому не только вагоном обязательств перед всеми-всеми-всеми, но и физически, потому что почти всем им уродуют ноги бинтованием, превращая их в крохотные копытца. Золотой лотос - до семи сантиметров в длину, серебряный - от 7 до 10, потом идет железный, для лохов, а у кого простые ноги, те вообще не женщины, а так, скотина для выполнения приказов. На золотом лотосе далеко не убежишь. и я сознательно использую слово "уродуют", потому что кто бы что ни пел про разные стандарты красоты, и как бы в книге автор ни пыталась описать невероятное возбуждение мужчин при виде пресловутых копытец, там же рядом сказано, что смотреть на них можно было только в бинтах и туфельках. Уверена, что это изначально не потому, что смотреть на голую стопу неприлично - на все остальные места они вполне себе смотрели - просто ни у кого не встанет на этот искореженный и переломанный моток плоти на конце ноги.

Автор без смакования, но очень сочно описывает в подробностях, как бинтовались ноги у маленьких девочек, как их заставляли ходить по собственным изуродованным пальцам, пока все кости под тяжестью тела не перемалывались в фарш и находились в таком состоянии годами. Уровень смертности и мучения от процедуры тоже показаны весьма наглядно. Но даже не это интереснее всего, это еще можно было представить. Для меня открытие стал исторический факт, что девочка из самой стрёмной и бедной семьи могла внезапно выйти в дамки, если ей удастся сформировать пресловутые золотые лотосы. И что это вообще чуть ли не единственный фактор, по которому выбирали себе жену. Так-то она дожна была ещё немножко уметь вышивать и рукодельничать, но вообще в знатных домах всей домашней фигнёй всё равно занимались "босоногие" безлотосные служанки, так что от дамы с копытцами сначала требовалось только беспрекословно исполнять приказы старух, пока они все не перемрут, и эти дамы не смогут выместить накопившийся за годы помыкания баттхёрт на таких же свеженьких только что появившихся в семье лотосовладелицах.

В этой душной и ужасной атмосфере постоянной несвободы и давления удивительно расцветают цветы дружбы между двумя главными героинями романа. Они дружат "по принуждению" - изначально. Но даже такое чувство может стать настоящим, если больше нет никаких вариантов. Собственно, это одна из немногих вещей, которые вообще держат этих дев на плаву, потому что окружающий их мир слишком тяжел. Повинуйся, бинтуйся, рожай, вышивай. Вот и всё. Дослужишься до старшей бабёнки в доме - сможешь капать всем на мозги, но мы-то знаем, как долго живут азиатские женщины...

Отличное сочетание интересной художественной линии романа и богатого этнографического материала, который, как подтверждают специалисты, очень точен. Учитывая, что китайская культура для нас по прихоти фразеологизмов - как китайская грамота, то приятно немножко расширить свой кругозор чужими руками.

Мир устоев и традиций

Да обрушатся валы рецензий на эту замечательную книгу на ЛЛ. Да обратят на нее взоры рядов читателей и читательниц, да потянутся их руки к библиотечным полкам с заветной зеленой обложечкой с веером. Аминь.

Китай. Середина XIX века. Небольшие деревеньки вразброс натыканы по карте вокруг крупных городов. В деревеньках улицы, на улицах дома. В домах первый этаж, и самое главное, второй. Женское царство. Или женская тюрьма. Вышивание, шитье, штопка, вышивание, шитье, штопка. Приготовить завтрак, обед, ужин. Постирать, просушить. Вышивание, шитье, штопка. На улицу - по праздникам, но так чтобы никто не увидел, а если увидел, то не догадался, кто это. Поэтому в ходу паланкины и носильщики. Поэтому женщине ходить в принципе уметь необязательно. Поэтому можно придумать офигенный обычай бинтования ног, так чтобы уже ни одна женщина нормально ходить не смогла. Черт бы с ним с обычаем, у разных культур разные заморочки, кто-то блюдца в губы вставляет, кто-то шею пятьюстами кольцами вытягивает, кто-то себе чернила под кожу вживляет, красиво же. Но что резануло - так это, когда нагрянуло тайпинское восстание, и всем, в том числе и женщинам пришлось спешно покидать родные деревни, я бы сказала бежать со всех изуродованных ног - так вот про этот побег читать было тяжелее всего. Бежали все. Даже девочки, которым начали это бинтование вот только только, и которые должны были испытывать просто нечеловеческие муки просто пройдя по комнате, а тут беги, говорят, а то застрелят. И как матери бросали таких дочерей валяться в грязи, потому что те не успевали за ними. Бл... Вот не хотела про обычаи.

Посреди всего этого великолепия живут две девочки, Лилия и Снежный Цветок, родившиеся в один день, в один час, с одинаковым размером ноги. Их жизни повязали союзом лаотун, и это больше чем просто дружба, это самая настоящая любовь, вопреки всем преградам, общественным ли, личностынм ли. Но люди слабы, им нелегко любить кого-то всю жизнь, в отношениях постепенно накапливается напряжение, появляются мелкие трещинки, потом трещины покрупнее, а потом наступает разлом. И чем менее любовь основывалась на взаимопонимании, и чем более любовь держалась на уступках, тем крупнее разлом и тем больнее разрыв. У Лилии и Снежного Цветка произошло именно так, слишком они были разные. Цветку нужна не жалость или ценные советы, Цветку нужно участие и понимание в ее сложной жизненной ситуации. Лилия же этого дать ей не может в силу боевого характера, Лилия боец, Цветок же - ну, цветок он и есть цветок, терпит и любит, любит и терпит. Нет между ними правых и нет виноватых. Хотя все-таки есть. Лилию я осуждаю. За прилюдное оскорбление. Она буквально смешала с грязью свою лаотун, и из-за чего? Из ревности. Каким бы бойцом ты не был, играть надо между собой.

Это хорошая, чрезвычайно насыщенная информацией о Китае и китайских обычаях книга, мимо которой ни одна женщина не пройдет спокойно. Спокойный, медитативный ритм исповеди, очень плотный слой всяческой информации, моральная дилемма, проблемы в отношениях между супругами, между матерью и дочерью, между подругами, все это дает возможность попасть в уже очень чуждый, но оттого ужасно интересный, мир. Мир устоев и традиций, мир порядка и дисциплины. Сейчас такое редко где встретишь.

Печально, но в соответствии с традициями

"Женщина мало что может сделать, чтобы изменить свою судьбу, разве что может изменить чужую."
10/10

Держа в руках эту книгу, с прекрасной обложкой и манящей аннотацией, я и подумать не могла, что в эти страницы втиснуты 80 лет жизни, да ещё и какой! На первых страницах нас встречает старая вдова, приглашая читателя в сложный и печальный путь, который позволит погрузиться в глубины её воспоминаний: наивных и радостных, грустных и болезненных. Так начинается пронзительное откровение, проникающее под кожу и устремившее свои щупальца прямиком к сердцу читателя, которое разобьется так же, как и сердце нашей Лилии.

Сложно представить то время, когда при виде новорожденных девочек, матери испытывали разочарование и чувствовали, как мрак окутывает их души. И дело даже не в том, что они не будут любить дочерей всем сердцем, а в том, что будут вынуждены воспитывать их через боль. Каждая девочка во всем великом Китае знает, что стать достойной женщиной, женой и матерью, можно лишь после бинтования ног - ужасный, на мой взгляд, обычай, при котором матери, перебинтовывая ноги своим дочерям, стремились к значительной деформации ступней, что позволило бы девочкам иметь стопы по 7 сантиметров в длину и рассчитывать на удачное замужество.

Маленькая Лилия, с детства жаждущая материнской любви, с покорностью выносит это мучение. Ради одной улыбки матери, её похвалы и хотя бы элементарного внимания, она готова на всё, даже если это невыносимо и больно. Будучи совершенно бесполезной для родни, как и остальные её сестры, она понимает, что по сравнению с братьями, которые являются целым миром для отца и матери, она - всего лишь обуза. Она знает свою дальнейшую судьбу и этого не изменить: замужество в положенную дату, отъезд к совершенно чужому человеку (мужу), она будет вынуждена делить постель с незнакомцем, рожать ему сыновей и подчиняться требованиям свекрови. Но среди всего этого, есть нечто, согревающее её душу и приносящее удивительную радость.

Это возможность дарить любовь своей лаотун. Союз лаотун заключается между двумя девушками для душевного общения, любви, дружбы, поддержки, и длится всю жизнь. Так Лилия и Снежный Цветок становятся двумя половинками, уточками-мандаринками, чьи сердца бьются в унисон и будущее их неразрывно.

Эта история не была бы так пронзительна, не будь в ней всего того, что я люблю в семейных сагах. С печалью в душе я смотрела, как взрослеют наши девочки, с какими трудностями они сталкиваются и насколько важна поддержка друг друга для них в это время. Порой удары судьбы были так сильны, что меня удивляла и восхищала их стойкость, их умение не сломаться и не пасть духом перед лицом бед и горестей, того масштаба, который сложно нам вообразить сейчас.

Невыносимо прекрасно и так же невыносимо больно.

Один из немногих бестселлеров, который мне понравился. Но увы, такая тоска от него!
В некоторых местах это было просто жутко от безысходности. Какая же тоска у пятилетнего ребенка!

Даже сейчас, после стольких лет, мне тяжело думать о Маме и о том, что я осознала в тот день. Я так ясно увидела, что ничего не значу для нее. Третий ребенок, вторая бесполезная девочка, слишком маленькая, чтобы тратить на нее время, пока она не переживет свои молочные годы. Она смотрела на меня так же, как все матери смотрят на своих дочерей: как на временных постояльцев, как на лишний рот, который надо кормить, как на лишнее тело, которое надо одевать, пока я не уйду жить в дом мужа. Мне было пять лет, и я уже знала, что не заслуживаю ее внимания, но внезапно я начала жаждать его.

Я прекрасно понимаю, что в разные времена, у разных народов было (и сохраняется) разное отношение к смерти в целом, к смерти детей в частности, но подобное отношение лично меня все равно ужасает. Особенно, когда об этом говорит женщина.

Я отвечу на ваш вопрос, прежде чем вы зададите его: да, третья дочь в семье Лу тоже ушла к предкам. Обстоятельства этого события не имеют значения, так как никто не думает о потере ребенка, тем более, дочери

Довольно странно было читать книгу, где практически нет имен персонажей. Тетя, дядя, мама, папа, старшая сестра, старшая невестка, старшый/младший сын и т.д.
И это постоянное напоминание о безысходности, о трудностях, о боли, лишениях, требованиях, повиновении мужчине (отцу, мужу, сыну) и главное, о никчемности женщины, о ее бесполезности, о том что ты обуза, сначала для родителей, потом для семьи мужа.

Помните, девочки, — сказала Тетя, — не все мужчины — императоры, но все девушки выходят замуж.

«Выдать замуж дочь — все равно, что вылить воду прочь!»

Эта книга - история жизни одной женщины с раннего возраста до глубокой старости позволила мне познакомится и с традициями и немного с историей Китая.
Несмотря на то, что книга мне понравилась, я перечитывать ее не буду. Но посоветую с радостью.

Прочитана в рамках "Собери их всех!", Новогодний флешмоб 2020

Девочка плачет …
В каждой китайской семье наступал день, когда плакала девочка: дочке, достигшей возраста шести-семи лет, бинтовали ноги. Кукольные семь сантиметров – идеальный «золотой лотос», символ и синоним женской привлекательности, необходимое условие для заключения достойного брака в будущем. Изуродованные суставы, сломанные косточки, уродство и инвалидность – так сказали бы мы сегодня.
Но утром двадцать четвертого дня восьмого лунного месяца 1830–го года две матери, приступившие одновременно к первому бинтованию ножек своих дочерей, считали иначе.
Лилия и Снежный цветок родились в один день и по всем параметрам подходили для создания союза лаотун – незыблемого союза двух женщин, союза подруг – сестер, соединения двух половинок.
Девочки плакали от первой боли в израненных ножках, той боли, от которой им уже никогда не суждено было не избавиться.
Девочки плакали.

Девушка плачет …
Девочки выросли вместе, постигая два конфуцианских идеала: «Три повиновения» и «Четыре Добродетели», и готовясь к неизбежной участи: для женщин предназначен лишь домашний мир. Мир, в котором им предстояло повиноваться сначала отцу, потом мужу, а позже сыну. В котором им следовало быть целомудренными и уступчивыми, спокойными и честными, сдержанными и изящными в движениях, совершенными в ручной работе и вышивании.
Девушки плакали, вступая в новую пору своей жизни, готовясь ко встрече в незнакомцами, определенными им в мужья, и их матерями, которым следовало служить и угождать.
Девушки плакали.

Женщина плачет …
Женские судьбы подруг - лаотун сложились совсем по-разному, но причины для слез были у обеих. Побои мужа, потеря нерожденных еще детей, смерть любимого сына – все это досталось Снежному цветку вместе с нищетой, голодом и тиранией свекрови. А Лилия, богатая и процветающая Лилия, горько плакала над участью подруги, жалела её и всё надеялась направить на путь, ведущий к благополучию.
Благими намерениями вымощена дорога сами знаете куда.
Две женщины плакали над разорванной дружбой.

Плачет старуха …
Женский век – сорок лет, большего от жизни они и не ждали.
Снежному цветку не досталось больше, а вот Лилия прожила уже два женских века.
Старая женщина плачет над своими потерями – родители, муж, сыновья, невестки.
И главная потеря – названная сестра, подруга, вторая половинка – лаотун.
Ценою этой великой потери, а вовсе не благодаря усвоенным в юности конфуцианским идеалам, Лилия стала мудрой, справедливой и снисходительной, доброй и честной.
Плачет старуха – много прожила…

Очень-очень-очень хорошая книга о великом чувстве, связывающем людей – о дружбе.
В старом Китае ли, в суматохе ли двадцать первого века, истина остается прежней – надо принимать друзей такими, какие они есть, и не пытаться заставить их жить по нашим правилам.
И ещё: торопитесь просить о прощении у тех, кого обидели зря.

Все это записано мелкими иероглифами забытого сейчас тайного женского письма нушу на старом заветном веере, доставшемся нам от двух девочек, живших в глухой китайской провинции полтора века назад.