Три тысячи километров Дуная, второй по протяженности реки Старого Света, – три тысячелетия истории человечества. Речное движение от германского истока к украинско-румынскому устью через территории Австрии и Словакии, Венгрии и Хорватии, Сербии и Болгарии – это путешествие в прошлое могущественных империй и в настоящее новой Европы. Во все времена Дунай вдохновлял на подвиги и свершения полководцев и политиков, поэтов и художников, композиторов и скульпторов. Сегодняшние поездки по Дунаю подтверждают: эта река обозначает важнейшую политическую и культурную дугу Старого Света, зону соперничества и сотрудничества народов, область взаимопроникновения их языков и обычаев. Дунай был и остается для человека и человечества – путем, целью, берегом, фронтирой, мечтой. Как сказал поэт, в дунайских водах «расплавлены и радость, и печаль». Но что важнее: построить крепость у реки или перебросить через нее мост?
Работа А. Шарого не имеет аналогов в отечественной литературе. По охвату исторического, культурологического, географического материала, по смелости мысли и изяществу обработки текста это междисциплинарное исследование составляет уверенную конкуренцию лучшим европейским образцам «дунайского жанра». Автор делится уникальным опытом изучения мифологии Дуная и впечатлениями от путешествий по великой реке. Отдельная глава книги посвящена роли Дуная в истории России.
Вышла мадьярка на берег Дуная
Книги подобного жанра очень коварны, самому автору может казаться, что обилие интересного материала, которым он обладает, просто не может не сделать его творение суперудачным, но по факту часто получается, что автор в этом интересном материале и сам тонет и топит интерес читателя.
Самые удачные творения этого направления, которые мне попадались, это книги француза Жоржа Блона из его цикла "Великий час океанов", события и факты в них подаются сочно и вкусно, книги наполнены информацией и эмоциями, от них трудно оторваться. Смог ли Шарый приблизиться к блоновскому эталону? Мне показалось и да, и нет. Повторюсь, что мне показалось, что книга очень неровная - местами начинается настоящее погружение в описываемую эпоху или культурный слой, а местами текст рассыпается на какие-то несущественные мелочи и становится откровенно скучно. А тема-то благодатная, нанизать на шампур реки культурологического и исторического мяса, такой вкусный шашлык может получиться.
Дунай всю свою историческую судьбу представлял интерес для появлявшихся, возвышавшихся и рушившихся на его берегах империй. Таких империй за всю его историю было шесть, Шарий поминает о пяти. И каждая из них видела в реке сферу своих интересов и делала все возможное, чтобы взять весь Дунай под свой контроль.
Первая из империй - Римская - смогла на не очень долгое время добиться этой невероятной цели. Византийская империя могла бороться только за нижнее течение великой реки. Затем насупило время ожесточенной борьбы за бассейн Дуная между тремя европейскими монстрами - Австро-Венгерской, Османской и Российской империями. Борьба шла с переменными успехами, были звездные века у турок, у австрийцев, с конца XVIII века одеяло на себя стала перетягивать Россия. А наибольшего успеха добился Советский Союз, создавший в Европе конгломерат социалистических стран, контролировавших две трети дунайского русла.
Ну, а шестая империя, о которой умолчал автор почти добилась того же успеха, что и Римская - почти взяла весь Дунай под свой контроль. Почти, но не целиком, а помехой тому Сербия, которая не входит в Евросоюз, потому что речь идет именно о нем. Правда, есть еще 400 метров дунайского берега, которые принадлежат Молдавии и часть дельты, доставшаяся Украине, но это уже сущие мелочи.
Поскольку я читал книгу в рамках игры "Вокруг света" в туре, посвященном Венгрии, то, думаю, надо бы сказать поконкретнее о страницах отданных этой стране. Кстати, структура книги такова, что каждая из крупных глав описывает исторические и культурные особенности взаимоотношений Дуная с одной из дунайских стран. Хотя и здесь есть исключения, так Молдавии, которой досталось, как я уже написал, 400 метров берега, отдельной главы не досталось, а вот России и Турции, которые на сегодняшний день в число дунайских стран не входят, главы все-таки посвящены, за былые исторические заслуги.
Но вернемся к Венгрии, как я и обещал. Венгерская глава называется "Песнь кочевника", имеется в виду кочевое прошлое венгерского народа, пришедшего когда-то на дунайские берега из болот и лесов нынешнего Зауралья. Рассказывается о золотом времени венгерского королевства, когда его территория превышала в десяток раз нынешнюю, о короле Лайоше I, о бунтовщике Дьёрде Деже и страшной казни, которой он был подвергнут.
Описывается "венгерское Ватерлоо", когда под городком Мохачем мадьярская армия была на голову разбита войском Сулеймана Великолепного и для Венгрии настала пора тяжелых испытаний. До сих пор у венгров в ходу поговорка "Под Мохачем было еще хуже", используемая для ободрения в скверной ситуации.
Дается очерк о судьбе Венгрии в составе Габсбургской империи. И очень подробно рассказывается о венгерских городах на Дунае. В первую очередь о главной дунайской жемчужине - Будапеште. Между прочим, венгерская столица на сегодняшний день является самым крупным мегаполисом на Дунае. Далее уделяется внимание Вишеграду, Вацу, Дунайварошу (бывшему Сталинварошу).
Поскольку книга претендует на некоторую энциклопедичность, статья о каждой стране сопровождается портретами и биографиями представителей этой страны, принявших деятельное участие в судьбе Дуная. Венгрия представлена биографией Иштвана Сечени - "величайшего их венгров", который построил первый каменный мост через Дунай в Будапеште, способствовал развитию судоходства по великой реке.
Наиболее удачные главы книги посвящены странам дунайского верховья - Германии, Австрии, Словакии, Венгрии. Возможно, причиной тому личные симпатии автора, а может то обстоятельство, что в верховьях все реки более оригинальны, чем в низовьях, когда они уже принимают в себя огромное количество притоков и все более обезличиваются.
Вот и в книге Шарыя начиная с Сербии, главы становятся всё водянистее и размытие, река утрачивает оригинальность и текст становится скучнее. Единственное, что показалось достаточно интересным, так это судьба могилы, награжденного чугунным орденом Иуды, гетмана Мазепы и оправдание в просвещенном Париже еврея Шварцбруда, в упор расстрелявшего Симона Петлюру, суд не счел убийство "украинского героя" преступлением.
В целом книга дает много интересных фактов и позволяет обновить и структурировать старые знания.
Вышла мадьярка на берег Дуная
Книги подобного жанра очень коварны, самому автору может казаться, что обилие интересного материала, которым он обладает, просто не может не сделать его творение суперудачным, но по факту часто получается, что автор в этом интересном материале и сам тонет и топит интерес читателя.
Самые удачные творения этого направления, которые мне попадались, это книги француза Жоржа Блона из его цикла "Великий час океанов", события и факты в них подаются сочно и вкусно, книги наполнены информацией и эмоциями, от них трудно оторваться. Смог ли Шарый приблизиться к блоновскому эталону? Мне показалось и да, и нет. Повторюсь, что мне показалось, что книга очень неровная - местами начинается настоящее погружение в описываемую эпоху или культурный слой, а местами текст рассыпается на какие-то несущественные мелочи и становится откровенно скучно. А тема-то благодатная, нанизать на шампур реки культурологического и исторического мяса, такой вкусный шашлык может получиться.
Дунай всю свою историческую судьбу представлял интерес для появлявшихся, возвышавшихся и рушившихся на его берегах империй. Таких империй за всю его историю было шесть, Шарий поминает о пяти. И каждая из них видела в реке сферу своих интересов и делала все возможное, чтобы взять весь Дунай под свой контроль.
Первая из империй - Римская - смогла на не очень долгое время добиться этой невероятной цели. Византийская империя могла бороться только за нижнее течение великой реки. Затем насупило время ожесточенной борьбы за бассейн Дуная между тремя европейскими монстрами - Австро-Венгерской, Османской и Российской империями. Борьба шла с переменными успехами, были звездные века у турок, у австрийцев, с конца XVIII века одеяло на себя стала перетягивать Россия. А наибольшего успеха добился Советский Союз, создавший в Европе конгломерат социалистических стран, контролировавших две трети дунайского русла.
Ну, а шестая империя, о которой умолчал автор почти добилась того же успеха, что и Римская - почти взяла весь Дунай под свой контроль. Почти, но не целиком, а помехой тому Сербия, которая не входит в Евросоюз, потому что речь идет именно о нем. Правда, есть еще 400 метров дунайского берега, которые принадлежат Молдавии и часть дельты, доставшаяся Украине, но это уже сущие мелочи.
Поскольку я читал книгу в рамках игры "Вокруг света" в туре, посвященном Венгрии, то, думаю, надо бы сказать поконкретнее о страницах отданных этой стране. Кстати, структура книги такова, что каждая из крупных глав описывает исторические и культурные особенности взаимоотношений Дуная с одной из дунайских стран. Хотя и здесь есть исключения, так Молдавии, которой досталось, как я уже написал, 400 метров берега, отдельной главы не досталось, а вот России и Турции, которые на сегодняшний день в число дунайских стран не входят, главы все-таки посвящены, за былые исторические заслуги.
Но вернемся к Венгрии, как я и обещал. Венгерская глава называется "Песнь кочевника", имеется в виду кочевое прошлое венгерского народа, пришедшего когда-то на дунайские берега из болот и лесов нынешнего Зауралья. Рассказывается о золотом времени венгерского королевства, когда его территория превышала в десяток раз нынешнюю, о короле Лайоше I, о бунтовщике Дьёрде Деже и страшной казни, которой он был подвергнут.
Описывается "венгерское Ватерлоо", когда под городком Мохачем мадьярская армия была на голову разбита войском Сулеймана Великолепного и для Венгрии настала пора тяжелых испытаний. До сих пор у венгров в ходу поговорка "Под Мохачем было еще хуже", используемая для ободрения в скверной ситуации.
Дается очерк о судьбе Венгрии в составе Габсбургской империи. И очень подробно рассказывается о венгерских городах на Дунае. В первую очередь о главной дунайской жемчужине - Будапеште. Между прочим, венгерская столица на сегодняшний день является самым крупным мегаполисом на Дунае. Далее уделяется внимание Вишеграду, Вацу, Дунайварошу (бывшему Сталинварошу).
Поскольку книга претендует на некоторую энциклопедичность, статья о каждой стране сопровождается портретами и биографиями представителей этой страны, принявших деятельное участие в судьбе Дуная. Венгрия представлена биографией Иштвана Сечени - "величайшего их венгров", который построил первый каменный мост через Дунай в Будапеште, способствовал развитию судоходства по великой реке.
Наиболее удачные главы книги посвящены странам дунайского верховья - Германии, Австрии, Словакии, Венгрии. Возможно, причиной тому личные симпатии автора, а может то обстоятельство, что в верховьях все реки более оригинальны, чем в низовьях, когда они уже принимают в себя огромное количество притоков и все более обезличиваются.
Вот и в книге Шарыя начиная с Сербии, главы становятся всё водянистее и размытие, река утрачивает оригинальность и текст становится скучнее. Единственное, что показалось достаточно интересным, так это судьба могилы, награжденного чугунным орденом Иуды, гетмана Мазепы и оправдание в просвещенном Париже еврея Шварцбруда, в упор расстрелявшего Симона Петлюру, суд не счел убийство "украинского героя" преступлением.
В целом книга дает много интересных фактов и позволяет обновить и структурировать старые знания.
История Дуная - через текст на всех парусах
Если вы из тех, кто предпочитает публицистику и нон-фикшн, то перед вами – один из лучших образцов подобной непридуманной литературы за последнее время. Отодвинем ненадолго беллетристику, возьмёмся за историю, культуру, искусство: книга «Дунай. Река империй» вмещает всё это и даже больше.
Для начала познакомимся с автором. Андрей Шарый – журналист старой школы. Из тех, кто ещё помнит Аграновского и Парандовского, источники проверяет, за слухами не гонится, а в конце книги не забывает отвести место под библиографию и примечания. Как пишет сам автор, «Эта книга выходит в год моего пятидесятилетия. В определенной степени “Дунай: река империй” – подведение итогов тридцати лет занятий журналистикой, двадцати лет жизни в Центральной Европе и пятнадцати лет литературного творчества». Тех, кто предубеждённо относится к книгам об истории, написанным журналистами, а не историками, можно успокоить: в этот раз с фактической стороной текста всё в порядке, да ещё и заскучать некогда. Это в монографиях кабинетных учёных могут быть километры вязкого текста, здесь же путь от корки до корки хоть и долог (всё-таки480 страниц), но преодолевается на всех парусах.
Вдохновлённый работой Питера Акройда «Темза. Священная река», наш соотечественник написал столь же лёгкую и переполненную информацией книгу. Держать её в руках – одно удовольствие, можно разглядывать бесчисленные карты и репродукции, вчитываться во вклейки «Люди Дуная» (там есть и полководец Александр Суворов, и Юрий Франц Кульчицкий, научивший Европу пить кофе). Текст пересыпан именами писателей: здесь и Иво Андрич, и Жюль Верн, и Анджей Стасюк, и Пётр Чаадаев, и Байрон, и Элиас Канетти, и Брэм Стокер, и Петер Эстерхази, можно продолжать ещё долго. Есть даже история о том, как именно второе имя британского писателя Джерома Клапка Джерома связано с Дунаем.
Главы удачно разделены по векам и странам: «Danubius. Римский рубеж», «Dānuvius. Австрийское зеркало», «Duna. Песнь кочевника», «Дунай. Русские берега», о каждой эпохе срочно хочется вычитать подробности. Да, Дунай протекает на территории десяти государств; нет, вовсе не голубой, а напротив считается одной из самых мутных рек Европы. Нет, не самая крупная, не самая чистая, не самая быстрая. Дунайская дельта в четыре раза меньше дельты Волги, в пять раз меньше дельты Нила и в двадцать раз меньше дельты Амазонки. Но сколько же всего происходило на дунайских берегах, где люди живут столько, сколько в Европе существует человеческий род. Дунай упоминается и в русских летописях, в «Слове о полку Игореве»; Степан Разин в конце жизни оказывается на Дунае: атаман просит перевезти его на другой берег и похоронить у «белого камешка» на перепутье дорог. А расформированная после пугачёвского бунта Запорожская Сечь, около пяти тысяч казаков и несколько тысяч беглых крепостных оседают в дунайской дельте, где султан Османской империи выделяет им землю.
Книгу «Дунай. Река империй» можно расценивать как учебник истории Европы, точечно напоминающий об основных событиях в контексте конкретного места. Вехи известны, а вот подробности бесценны. «Идея открыть "водную улицу Дунай – Майн" вновь приобрела актуальность в годы Первой мировой войны. В 1921 году в республиканской Германии учредили компанию Rhein-Main-Donau AG с задачей выкопать параллельный Людвигову канал, способный пропускать большие речные суда. На решение этой задачи общей протяженностью 171 километр ушло семь десятилетий. Земляные работы на трассе начались в 1938 году при Адольфе Гитлере, возобновились в 1960-м при Конраде Аденауэре и завершились в 1992-м при Гельмуте Коле».
Донау, Дэньюб, Дуна, Дунэря, Дунав, Данубий, Туна, Истр – все это названия одной и той же великой реки. И на страницах «Дунай. Река империй» можно узнать про каждый этап в жизни речного бассейна, живой истории. Вот бы про каждую великую реку существовало по такой книге, как написал Андрей Шарый.
«Реки текут вечно и никогда не переполняются»
Книга журналиста и писателя Андрея Васильевича Шарого «Дунай: река империй» - это довольно интересный экскурс в историю европейских государств, через земли которых протекает Дунай, это рассказ о том, как река всегда была тесно связана с политической, экономической жизнью придунайских стран. И все это попутно приправлено личными впечатлениями автора от поездок по Дунаю.
Из-за подобного сопоставления личных воспоминаний, эмоций автора, легенд и мифов связанных с рекой с официальными историческими и географическими данными, местами повествование кажется сумбурным, но в целом интерес к изложенному не пропадает. Наоборот, у меня возникло жгучее желание разобраться в мешанине дат, мест, личностей. Честно говоря, если бы Шарый сам не разделил книгу на главы, каждая из которых посвящена отдельной придунайской стране, то мне пришлось бы тяжело. Но даже и в них он умудряется скакать от города к городу, от личности к личности, от невольничьего рынка в Измаиле к репеллентам от комаров, при этом быстро и хаотично прыгая во времени, моментально сменяя поэтичный возвышенный слог на прозаичную приземленность. Так что своеобразного «броуновского движения» в этой книге предостаточно.
Дунай представлен здесь вполне живым существом, ставшим свидетелем самых различных событий, совершавшихся на протяжении сотен лет, как имеющих внутриполитическое, так и геополитическое значение, а иногда вроде бы незначительных для страны, но повлиявших на развитие одной личности. Также Шарый уделяет внимание тому, как Дунай воздействовал на культуру народов, проживающих на его берегах. Отсюда и наличие в книге мини-биографий как выдающихся «людей Дуная», так и целых городов.
Нарисованный автором Дунай, получился харизматичным привлекательным мужчиной с довольно сложным характером - то он домашний и ласковый, то бурлящий и буйный, но неизменно стального цвета, то есть без малейшего намека на ветреность и легкость.
Книга читается легко, а благодаря вкраплениям юмора, повествование было не только увлекательным, но и местами задорным.
Книгу Андрея Шарого я брала с собой, когда отправлялась летом на Балканы (есть особая прелесть в том, что место действия совпадает с местом твоего пребывания), но дочитала в итоге спустя полгода. Увлекательным "Дунай..." никак не назовёшь - он нетороплив и неспешен. Почти три тысячи километров и примерно столько же тысяч лет истории цивилизации вдоль его берегов. Куда торопиться?..
Андрей Шарый отнюдь не первый в жанре, если так можно выразиться, литературного рековедения - есть, как минимум, "Темза" Питера Акройда. И всё же среди русскоязычных авторов подобных работ я не вспомню. Тем интереснее, что первая оказалась посвящена не Волге, не Днепру, не Москве-реке, в конце концов, а далёкому Дунаю, захватывающему восточнославянский мир по касательной. Но оно и понятно - Андрей Шарый давно уже живёт там, в Восточной Европе, для него Дунай - это не просто объект исследования, но и декорации личной жизни, что-то близкое и родное. И это заметно. Помимо исторических или географических выкладок, "Дунай" пестрит воспоминаниями, эмоциями, впечатлениями. Так что "междисциплинарное исследование" - это, пожалуй, перебор, книга-то получилась очень личная и, как и всё личное, хаотичная и беспорядочная. Да, течение Дуная задаёт определённый порядок изложения материала: Германия, Австрия, Словакия... и так далее вплоть до устья. Но перескакивая на очередную главу, очередную страну, очередной отрезок реки, мы вновь и вновь растворяемся в субъективном хаосе имён, событий, городов. Андрей Шарый сплавляет воедино множество фактов; за всем их многообразием, по сути, стоит общая цель - попытаться понять Дунай, если вообще можно понять реку. Насколько это удаётся автору?.. Не знаю, мне кажется, не слишком. Его Дунай - это сразу несколько рек, соединить воедино, увязать румынскую и венгерскую, австрийскую и сербскую, болгарскую и словацкую части так и не получается. И, если честно, может ли вообще получиться, когда мы говорим о Дунае?.. И всё же "исследование" остаётся бессистемным, поверхностным, несколько сыроватым (журналистским) и проигрывает другой книге Шарого (в соавторстве с Ярославом Шимовым - и, может, дело как раз в соавторстве?..): "Австро-Венгрия: судьба империи".
Поклонники жанра, Восточной Европы и те, для кого в чисто исторических исследованиях слишком мало личных эмоций, оценят. Книга на самом деле достойная и издана отлично. Но скучновата. Это как раз тот случай, когда лучше один раз отправиться в путешествие самому, чем познакомиться с чужими впечатлениями.
Два года назад с большим удовольствием прочитал книгу Шарого и Шимова "Корни и корона". Она представляет из себя своеобразный сборник эссе о крупнейших городах бывшей Австро-Венгрии, от Вены до Львова. Авторы, прожившие в Центральной Европе несколько десятилетий и, такое ощущение, избороздившие там все вдоль и поперек, в сочной, яркой манере рассказывают о впечатлениях от путешествий. Получилось у них очень здорово.
Поэтому особых сомнений, брать ли "Дунай", у меня не было. Да, здесь Шарый обошелся без соавтора, однако на качестве книги это вообще никак не отразилось. Те же путевые заметки, созданные во время путешествия по Дунаю, те же биографические очерки о самых занятных персонажах дунайской истории, тот же изысканный стиль, те же хороший юмор и образный язык. Плюс качественные иллюстрации - в "Корнях и короне" их не было.
Однозначные 5/5.
Река как человеческая речь - так же журчит.
Река - высшая форма медитации.
Справочники указывают, что точная полная протяженность Дуная составляет 2845 километров. Это немало, однако вовсе не мировой рекорд, всего лишь 29-я строка в сводном списке, между Брахмапутрой из Южной Азии и Токантинсом из Бразилии. А вот в Европе протяженнее только Волга, хотя существенно протяженнее, примерно на восемьсот километров.
...установлено, что задолго до начала времен понятие “река” обозначалось односложными протоиндоевропейскими словами “да на” (“течет здесь”), “до на” (“протекает здесь”), “ду на” (“протекает внутри здесь”). Всюду в гидронимах – “дн”: Днепр, Дордонь, Дон, Днестр, Двина…
На разных языках, живых и мертвых, у Дуная насчитывается больше дюжины названий. Пока река течет по Германии и Австрии, она женского рода. На славянских территориях Дунай меняет род на мужской, в албанском и румынском возвращает себе женственность, в древнегреческом и на латыни снова предпочитает мужественность. В венгерском и турецком Дунай вовсе теряет признаки пола, поскольку эти языки обходятся без родовой грамматической категории. В словенском языке Дунай “раздваивается”: Donava женского рода – это река, а Dunaj мужского рода – это город Вена. У Дуная долго было сразу два названия: верхнее течение реки обозначали заимствованным из кельтского латинским Danubius (Dānuvius), а нижнее – по-гречески Ίστρος. Плиний, Страбон, Птолемей спрашивали себя, где заканчивается одна река и начинается другая. Овидий называл Дунай "двуименным” (bisnominis).