Пожалуй, именно тогда я особенно остро ощутил, что война — это не только опасность, напряжение нервов, но и тяжелый, изнурительный труд…
Отделение от машины, разумеется, не представляло никаких трудностей. Главное было в другом: сумею ли по всем правилам приземлиться? Врач, например, был уверен, что нет.
— Сломаете ноги, на себя пеняйте, — сказал он.
Загудела сирена. Я вышел в общую кабину. Один из десантников, сидевших поближе к двери, вытащил из кармана носовой платок и, улыбаясь, протянул мне.
— Это зачем, — спросил я. — Слезы утирать?
— Нет, — ответил боец, — когда будете приземляться, подстелите.
Я принял шутку:
— Спасибо, на земле верну.