Рецензии на книгу «Исповедь» Жан-Жак Руссо
Тяжела ты, доля интроверта.
Руссо отлично понимает, что читателю не интересно читать во всех подробностях про каждый чих автора, но остается непреклонен, ему ведь интересно рассказывать. Для него важно выложить в открытый доступ свою версию собственной жизни. Чтобы хотя бы малая доля его современников, а может и потомков, получила возможность ориентироваться на что-то, помимо слухов и наветов, щедро распускаемых его недоброжелателями. Книга состоит из двух частей и начало, посвященное детству и юности, поражает точным анализом. Руссо скрупулезно исследует то, как возникли и развивались его склонности и предпочтения. И в этом он настолько хорош, что, если бы не стиль, книгу можно было бы принять за современную биографию.
Жизнь Руссо воспринимается как сюжет романа. Наверное, секрет в том, как он пишет. Писательский талант помогает привлечь внимание к обыденным вещам. К судьбоносным решениям, к каждодневному выбору, который приходится делать каждому человеку. Разбор полета настигает всех, кого Руссо приходилось встречать. Не ведая колебаний, он с ходу определяет, кто чего хотел, как действовал, каких результатов добился, чего мог получить, если бы действовал тоньше. Все-таки удаленность событий от времени создания мемуаров и расплывчатость воспоминаний благотворно влияют на ход дедукции. Вот второй части, посвященной относительно недавним ко времени написания книги событиям, повезло не так сильно. Та же пронумерованная переписка, сильно сковывает руки. Наверное, поэтому в тексте начинает часто попадаться фраза: «Я так и не понял, почему он это сделал».
Конечно, Руссо увлекается. А кто бы не увлекся. Ведь каждая мелочь важна - от цвета волос прекрасных дам до воздействия, которое оказывает молоко на организм. Он давно принял себя таким, какой он есть, поэтому свои недостатки описывает, так что ими впору ими восхищаться. Сейчас Руссо мог бы вести передачу «Без комплексов». Хотя нет, в передаче требуется мало-мальское умение поддерживать беседу. Он вел бы блог. Попытка разобраться в себе, сделать из этого учебное пособие и выставить себя в выгодном свете засчитывается. Не все удалось, зато сколько старания!
Все так по-человечески понятно - к себе Руссо добрее, к другим строже. Он же знает все, что может его извинить. А в душу к другим заглянуть не может даже он. Вторая часть книги – о зрелых годах - другая. В разы больше жалоб на несправедливость, обиды, чужую зависть. Но, опять же, никакого запредельного злодейства или коварства не проглядывает. Все очень знакомо - обида на друзей за то, что язык за зубами не держат; за то, что к девушке его подкатывают; за то, что не нашли в себе сил радоваться его успехам, на поприще, ими не освоенном. Выглядят такие обвинения достаточно мелочно. Но это если смотреть со стороны. Руссо так точно не казалось. Это же его жизнь.
В сухом остатке - был Руссо наблюдательный конфузливый затворник. Владеющий искусством излагать мысли на бумаге, но не обладающий остроумием и талантом импровизации. Не умеющий льстить. Тяжело ему было среди вельмож. Ему бы жить в деревне. Не городской Руссо человек. Не светский. Он - домосед. И мыслитель. Он - совсем не образец для подражания. Ну, так
Поэтому, остается учиться на любых доступных уроках и Руссо оставил нам в наследство как раз прекрасное учебное пособие.Совершенных существ нет в природе, и уроки их недоступны нам.
Книга прочитана в рамках игр Кот в мешке, Игра в классики, Книжное государство, От А до Я.
Дожевал за какие-то восемь месяцев. Первоначальный восторг от повествования сошел на нет и, в общем и целом, могу сказать, что редко встречал что-то более нудное и однообразное. Самому Руссо, безусловно, было по кайфу обсасывать каждую косточку своего бренного бытия, но шли годы, менялись люди, страны, положение автора в обществе, но не менялся лишь Руссо. И это совсем не напоминает что-то незыблемое, на что не влияет время. Прикидываясь совестью общества, Руссо отяготил себя некоторыми "грязными" признаниями, которые в общем выглядят достаточно смешно. Раздутая до непомерных размеров тема эксгибиоционизма воплощена в нескольких строчках в тексте и напоминает советского пионера, который с закрытыми от ужаса глазами визжит "пиписька!". Ну, продемонстрировал мальчик в период раннего воздержания какой-то служанке свой пенис и что с того? Не вижу в этом ничего такого уж болезненного и ненормального. Сие говорит лишь о молодости и о глупости.
Эмоциональный ряд, которым типа блещет Руссо, поражает своим равнодушием. Он не живет, а играет и люди у него подопытные кролики. Первоначально эту форму я принял за стеб, но впоследствии понял всю неподдельную серьезность. Руссо презирает деньги, но постоянно о них пишет. С начала повествования и до самой старости Руссо предстает перед нами некоей мягкой и ласковой девочкой, которая не только беззастенчиво пользуется чужим плечом, столь неосторожно ему предложенным, но и находится в постоянном поиске такового. И плечо-то преимущественно женское. Он и на альфонса не тянет, скорее ищет - кто бы его усыновил.
Прекрасно понимаю, что время было дикое, но кажущееся человеколюбие Руссо даже во временном контексте раздражает. Эта его любовь, к ближним и не очень, на фоне того, что своих многочисленных детей он рассовывает по приютам сразу же после рождения, выглядит неестественной и грязной. В итоге - должен согласиться с Набоковым и признать, что "Исповедь" Руссо - это монотонная, псевдоглубокая, вычурная хрень. Поэтому, пользуясь терминологией Руссо, могу его определить только как автора на худой конец.
В этой книге на самом деле содержится две. Первая - интересная, очень искренне написанная история жизни незаурядного молодого человека. Пять звездочек.
Вторая - самовлюбленное нытье, брюзжанье параноидального старца и перетряхивание личной переписки. Читается через силу, для кого представляет интерес - непонятно. Две звездочки.
Ну и главная мораль - ничто так не губительно для одаренной натуры, как отсутствие систематического образования. Мысль, которую каждому надо написать себе на лбу несмываемым маркером.
Мне трудно понять мотивацию людей, которые ставят тэги "600 страниц говна" на такие книжки. Наверняка это те же самые люди, которые идут в кино на "фильмы ужасов" Триера, "боевики" Рефна или "комедии" Вуди Аллена, а потом уходят с середины сеанса. Вот какие их ожидания не оправдались? Сам жанр автобиографии предполагает какой-то изначальный интерес к человеку, а если его нет, то все изложение покажется занудным самокопанием. Конечно, глупо рассматривать такой текст как адекватное описание "внутреннего мира", а потому корить Руссо за все его слабости и попытки в них оправдаться. Исповедь писателя - это же всегда парадокс, автор балансирует между желанием излить душу и публичностью. Весь интерес в наблюдении за тем, как это противоречие проявляется в тексте. Плюс написано все прекрасным слогом, вряд ли вы найдете столь же поэтичные описания мазохизма, мастурбации, мелкого воровства, лжесвидетельствования и т. д.
Не помню деталей, запомнилось лишь что нашего любимого философа в детстве пытался отыметь какой-то негр. [спойлер: Жан-Жак не дался.]
РУССО, РУССЮ И РУССИТЬ БУДУ
Від Часів Лукреція
І Часів Горація,
Від Часів Гельвеція
І Кооперація
До Часів, коли гряде
Нова Дегенерація,
Актуальною буд'e
Наша МАС ТУРБАЦІЯ
"Исповедь" Жана-Жака Руссо относится к актуальному жанру, воспетому выше БуБаБистами. Философ упивается чередой злоключений, которыми наградила его жизнь и скверный характер, заявляя:
Моё рождение было первым из моих несчастий
Если Вы желаете познакомиться с философскими воззрениями великого просветителя, Вам не сюда. Если завис Порнхаб, проблема с vpn, не читается манга, взгляните на Исповедь Руссо.
Основные проблемы философа:
1. Девственность (четверть книги);
2. Нет денег;
3. Нет женщин;
4. Женщины есть, но слишком старые;
5. Женщины есть, но слишком молодые;
6. Женщина, которая его содержит, и женщина, которую содержит он, - не одна и та же женщина;
7. Мужчины дают скупое содержание;
8. Дидро не чтит;
9. Вольтер не чтит;
10. Король чтит;
11. А , нет, показалось, король не чтит;
12. Ни один король не чтит;
13. Украли 42 шелковых рубашки;
14. С 22-х до 66-ти лет при смерти;
15. Детей приходится сдавать в воспитательный дом;
16. Лицо постоянно орошается слезами умиления, горести, радости, гнева. Хоть бы одно чувство далось без орошения.
Собственно, это было краткое повествование о жизни и быть великого философа, ипохондрика, лжеца, самолюбца, сребролюбца. Однако... Кому бы ещё в век аморальности и ханжества удалось так беззастенчиво рассказать о нравах соплеменников?
Изливая себя, Ж.-Ж. Руссо обличает соплеменников. Подвергся свою душу исследованию с микроскопом, французский мыслитель анализирует каждое её движение, каждую мысль, эмоцию, давая потомкам благодарные материал для размышлений и осуждения.
Если вчитаться в смысл, опуская перепетии судьбы, можно обнаружить добротный психологический труд, куда более глубокий, нежели плавание в тазу нечистот по-Фрейду. Руссо искренен в самолюбовании, правдив в гневе и зависти, но где-то в глубине души таится соглядатай, Персона, таинственный зритель, что оценивает Руссо изнутри и знает стоимость всех кривляний и ужимок. И этот соглядатай-нарратор являет себя в произведении исподволь, ненавязчиво, но явно, так, что мы понимаем, - истинный Руссо много большее, чем проблемы рубашек, панталон и мочекаменной болезни.
Убеждаешься в паланиковском тезисе, что скучнее наготы только честность. Большой мыслитель, фигура Просвещения, в своих искренних записочках представляется мелким, как четвертак. И неприятным.
Замечательная книга, лучшее за XVIII век из того, что мне пока довелось прочитать. Разного рода негативные отзывы, которые о ней можно услышать и прочитать, вполне понятны - автор и эгоистичен, и непоследователен иногда, всех своих пятерых детей сдал в приют и пишет книги о воспитании, иногда склонен к занудству, как всякий человек вдающийся в подробности своих обид. Но меня эти "минусы" как то совсем не тронули, затянутой показалась только одна книга из двенадцати (девятая), в остальном же читается довольно увлекательно. Насыщенная, и вправду непохожая на иные жизнь, жизнь в подлинном смысле, где явственно чувствуется прикосновение судьбы и ведомость, хоть сам автор далёк от таких рефлексий. Также немного в ней собственно философии и последовательного изложения взглядов - только сама эта жизнь, как, скажем, вещь, которую можно бесконечно долго рассматривать. И ещё, по мере прочтения всё больше приходит на ум новалисовское "Судьба - это характер". Довольно много интересных цитат и фрагментов, некоторые их которых есть в соответствующем разделе, а здесь приведу ссылку лишь на один - о праздности.
Одного только приходится мне опасаться при выполнении задуманного: не того, что я скажу слишком много или солгу, а того, что не скажу всего или умолчу об истине.
Как мне кажется задача практически невозможная. Описать свою жизнь в хронологическом порядке с детства до старости. И это при том что автор не раз ссылается на свою плохую память и очень богатое воображение. Удалось ему это или нет, нам - современным людям сказать невозможно. Кажется в "Записках из подполья" герой Достоевского так рассуждал об "Исповеди" - что раз уж это автобиография, то она наполнена неправдой, потому что автор сам о себе специально налжёт, и даже его грязные поступки будут казаться очень даже благородными. Возможно я кое-что додумал, но всё же это не лишено рационального зерна.
В любом случае огромная доля истины в книге присутствует. К тому же я уже давно интересовался жизнью и творчеством Жан-Жака. Когда обучался в университете, то при случае брал рефераты, в которых необходимо было рассказать о нём и его взглядах (по педагогике, методике преподавания, философии, теории государства и права). До этого раза мне не доводилась читать его произведения полностью. Обычно только небольшие куски, цитаты... Начать знакомство именно с "Исповеди" мне показалось наиболее верным. К тому же других его работ в книжном варианте я не встретил.
Произведение разделено на две части. Первая повествует о взрослении и духовном становлении Руссо, что у меня всегда вызывало наибольший интерес в любом произведении. Детство, разочарование, кризисы, гомосексуальные домогательства, эксгибиционизм, онанизм, первый сексуальный опыт с матерью... и это лишь малая толика того что о себе поведает Жан-Жак Руссо. Ну ладно с матерью может ничего и не было (точнее не совсем с матерью), но всё остальное описано довольно приятным и лаконичным языком. Всё-таки не зря Жан-Жака Руссо прославил именно его писательский талант. В Исповеди не обошлось без налёта беллетристики, что сделало его приятным для прочтения и довольно лёгким. Хотя я думаю, этот налёт присутствует почти во всех его работах.
Вторая часть на удивление мне показалась даже интересней первой. А для такого крупного романа - это уже большое достоинство. Интерес не пропадает по мере поглощения. Жизнь его местами захватывает почти как роман Достоевского.
Конечно, немного раздражает постоянное упоминание о том, что вот сейчас-то и начнутся его самые страшные страдания и несчастья. И это сакраментальная фраза повторяется, чуть ли не в каждой главе (здесь в "книге"). И это постоянное упоминание заставляет думать, что не так уж всё и плохо у него было с жизнью, а он лишь ноет и жалуется. Но если убрать этот налёт драматизма, и непредвзято посмотреть на его жизненный путь, то он покажется более чем тяжелым. В виду самого характера автора и как мне кажется патологического невезения.
Я - жертва всевозможных бедствий - мог бы впоследствии служить примером для всякого, кто, вдохновленный одной лишь любовью к общественному благу и справедливости и сильный своей правотой, дерзает открыто говорить людям правду, не прибегая к интригам и не примыкая ни к какой стороне.
Довольно пафосная цитата, которая на деле не очень-то и подтвердилась. Ну не подтвердилась она только отчасти, конечно. В жизни Руссо я уж точно не увидел яростной борьбы за справедливость и добро во всём мире. Я увидел жизнь очень болезненную, полную несчастий, наивности и крушении идеалов. Ведь его жизнь на самом деле несчастна. Детство пришлось провести по чужым домам, в странствиях, побои, насилие и сама его мечтательная натура, нетерпящая принуждения к чему-либо. Интровертность и чувствительность уже способствует болезненному восприятию мира. Человек, не знающий как держать себя в обществе, что нужно делать и как. Человек, который в своих грезах предаётся мечтаниям о славе на музыкальном или ином другом творческом поприще, получив эту самую славу, стал сторониться её, страдать от неё. Также предательства друзей. И всё в таком духе.
Хотя всё-таки в конце он и пострадал за свои книги и убеждения. Ну, это уже на заре жизни.
В итоге же я могу сказать, что мне Жан-Жак Руссо понравился, и если бы он жил бы в наши дни, я бы посоветовал ему не так уж и убиваться по поводу своей несчастной жизни. Кто знает, что было бы, если б всё сложилось иначе. Да и другой всё равно не будет.
Intus et in cute
Прочитана последняя из трех "Исповедей", которые якобы должен прочитать каждый образованный человек (имеются в виду "Исповеди" Августина, Льва Николаевича Толстого и, вот, Руссо). Впечатление по умолчанию должно быть глубоким, даже если у читателя есть претензии к содержательной части: уважение следует испытывать хотя бы из-за объема этого труда и, главным образом, из-за объема душевных сил, вложенных в него автором.
Я один. Я знаю свое сердце и знаю людей. Я создан иначе, чем кто-либо из виденных мною; осмеливаюсь думать, что я не похож ни на кого на свете. Если я не лучше других, то по крайней мере не такой, как они. Хорошо или дурно сделала природа, разбив форму, в которую она меня отлила, об этом можно судить, только прочтя мою исповедь.
Сначала такое вступление мне показалось чересчур выспренным для жанра исповеди, когда, казалось бы, исповедующийся должен с самого начала взять тон гораздо более смиренный. Но потом понимаешь, что "Исповедь" Руссо не обращена к Богу, как "Исповедь" Августина, а обращена к людям, которые, прочитав ее, не поверят клеветникам и составят свое мнение об этом человеке, в каком веке они бы ни жили. Две разные задачи - а потому две разных модели повествования.
Сложно было и уловить тонкий переход от глуповатого подростка-нахлебника, каким был, по моему мнению, Руссо до первого переезда в Париж, к полному талантов, только и ждущих своего часа, молодому мужчине. Как-то незаметно он охватил и музыку, в которой он поначалу явно не блистал, и общественные науки, и науки естественные - то есть, все, о чем потом он будет судить с самой завидной легкостью. Литературные способности тоже долго не давали о себе знать. Но мы учитываем все тонкости написания мемуаров, да еще в XVIII веке, поэтому эти моменты опускаем.
Намного большую симпатию у меня вызвал зрелый, состоявшийся человек из второй части "Исповеди". Он измучен физическими недугами (шум в ушах и сердцебиение после неудачного химического опыта, проблемы с мочеиспусканием, принесшие ему немало бед), предательствами друзей, муками совести, причины которых не скрывает: например, всех своих детей он сдал в воспитательные дома. Но теперь у него есть принципы - и есть мужество, чтобы эти принципы отстаивать и защищать.
Я понимаю, почему Толстой восхищался Руссо и откуда в нем такая отчаянность и даже неистовство в изложении и критике вещей, о которых все знают, но обсуждать которые боятся. Понимаю, у кого он научился говорить открыто все, что ему приходит в голову, откуда эта болезненная потребность опрокидывать на читателей все самое отвратительное, что есть в себе самом и в людях вообще.
Читайте и помните, что на счету каждого человека, даже самого чистого душой, есть порядочно мерзостей. Поэтому будьте снисходительны к Жан-Жаку Руссо.
Zanetto, lascia le donne e studia la matematica!
Всякий имеет право быть довольно мерзеньким человеком. Даже Руссо. И Руссо умудряется выставить себя таковым, за собой этого качества не замечая; все же признаться в некоторых наклонностях и болезнях проще, чем в том, что ты умудряешься всех против себя настроить и, сдается читателю, не столько потому, что талантом ты превзошел всех вокруг. Читали мы уже подобное, ровно в тех же словах - у Абеляра. Ума не приложу, какое название больше выводит из себя - "Исповедь", где Руссо в чем-то совсем не том исповедуется, или "История моих бедствий", где все описано кроме как раз причины этих самых бедствий.
На этом претензии к Руссо кончаются, потому что см. первое предложение. "Исповедь" мне понравилась как документ, где куда более детальным языком описана эпоха, нежели в художественной литературе или письмах того времени. Особенно прекрасна и познавательна в этом отношении первая половина книги, до приезда Руссо в Эрмитаж д'Эпине. Там тебе и о воспитании, и об образовании, и о сексуальных нравах, и о социальной мобильности, которая вообще поразительна: можно ходить пешком из города в город и спать на лавочках, но быть принятым если не во всех высших семействах, то в некоторых весьма почтенных, можно ни с того ни с сего получать работу, в которой ничего не смыслишь. У Руссо это хорошо выходило: наврать с три короба, что умеешь то да се, а потом, когда над головой дедлайн сдать написанную оперу, быстренько в сочинительстве разбираться.
Об окружении Руссо, особенно в парижские времена, то есть об известных лицах, судить по написанному не стоит, потому что "все виноваты кроме я". Нужно аккуратно отмерить половину гадостей, что он пишет о коллегах по профессии, и заменить такой же выверенной половиной гадостей, что писали о нем они. Возможно, так удастся воссоздать хоть какое-то подобие правды. Перечислять всех не буду, однако о самых именитых позволю себе два слова. Занятно, как на Дидро выливаются тонны грязи, однако Руссо упорно продолжает звать его другом и поддерживать с ним отношения. Блеснул на страницах "Исповеди" Даламбер, потому что на них приведена записка за его авторством, которая, в отличие от всех других документов, вменяемым языком написана: вместо "Достопочтенный господин, спешу засвидетельствовать вам свои вечные любовь и почтение", сказано там что-то вроде "Аббата выпустили из Бастилии. Он уезжает и передает вам привет. От меня тоже привет". Не то чтобы читать "достопочтенных господ" было слишком тяжело, но ведь и внятно писать никто не запрещал, оказывается.
Когда вышла "Исповедь", у всего нового поколения уже было достаточно времени, чтобы создать себе полумифический идеал великого Жан-Жака. Теперь терзает жгучее любопытство узнать, что подумали все эти дети "Общественного договора" и "Юлии", прочитав "Исповедь", и как их терзал жестокий баттхерт при описаниях мелкого воровства и малодушия.