Дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона, Ариадна, талантливая художница, литератор, оставила удивительные воспоминания о своей матери – родном человеке, великой поэтессе, просто женщине, со всеми ее слабостями, пристрастиями, талантом… У них были непростые отношения, трагические судьбы. Пройдя через круги ада эмиграции, нужды, ссылок, лагерей, Ариадна Эфрон успела выполнить свой долг – записать то, что помнит о матери, «высказать сокровенное». Эти мемуары долгие десятилетия открывают нам подлинную Цветаеву.
"Стихи растут, как звезды и как розы..."
Книга об одном из моих любимых поэтов (вдобавок еще в школе, в старших классах, писала годовой реферат по ее творчеству - что-то типа курсовой), поэтому я, наверное, не смогу говорить беспристрастно)
Волшебная чудесная книга, наполненная неповторимой атмосферой детства рассказчицы (а это дочь Марины Цветаевой - Ариадна) и какой-то совершенно невероятной атмосферой искусства и творчества, царившей в то время (казалось бы, голодные холодные годы гражданской войны, затем жизнь в нищете в эмиграции, но люди - жили искусством, а может, как раз искусство и давало им силы пережить этот тяжелый период жизни...). Детство - само по себе пора очарования всем и всеми, и жизнью прежде всего, яркое, как картинка из калейдоскопа, но пропитанное воспоминаниями о походах в театр, встречах с писателями, поэтами, другими людьми искусства - это вообще ...непередаваемо. Может, поэтому данная книга напомнила мне "Подстрочник" Лилианы Лунгиной - очень много пересечений, и по настроению, и даже по сюжету...
О чем собственно книга. О Марине Цветаевой сказано, на мой взгляд, мало, но зато очень точными штрихами-зарисовками, из которых читатель узнает, насколько сложной и противоречивой натурой она была.
Ариадна Эфрон поведает о людях, с которыми дружила ее мать и что вообще для нее включало понятие дружбы (очень интересная история переписки с Борисом Пастернаком - личной, довольно интимной переписки, из которой Ариадна приводит выдержки), что Цветаева могла простить, а чего - нет. Как относилась к быту, к тяжелому труду, каким внутренне робким человеком была (например, она так и не смогла пересилить себя и пойти познакомиться с Александром Блоком, который всегда был для нее божеством - "Гордость и робость - родные сестры", напишет она впоследствии в одном из своих стихотворений; потом, уже находясь в эмиграции, аналогично не смогла познакомиться с Горьким...), каким внутренне сомневающимся (решилась на отъезд из страны, но потом, уже в дневниках, признавалась, что достаточно было одного слова "Марина, останьтесь!" от Владимира Маяковского, с которым случайно встретилась накануне эмиграции - и она бы осталась в России - "Россия моя, Россия, Зачем так ярко горишь.."), как тяжело она переживала вынужденный разрыв с родиной и соответственно, со своим читателем, ведь здесь, в эмиграции, как поэт она была мало востребована, о переездах и устройстве в эмиграции. Также довольно любопытными мне показались семейные факты, маленькие мелочи, чуть заметные черточки, которые есть у каждой семьи, были они и у семейства Цветаевых-Эфрон: так, например, Сергей Эфрон ласково называл свою жену рысью, а она его львом, а сама Ариадна всегда звала родителей просто по имени "Марина", "Сергей" (но на Вы: "Вы, Марина") и много подобных "чудинок".
Книга вроде бы о тяжелых годах, но оставляет после себя удивительно светлое впечатление (и, кстати, это ведь действительно чудо: найти мужа после гражданской войны, в эмиграции, живым и здоровым, не сгинувшим без вести пропавшим, не убитым на поле боя...), книга о любви, стойкости, вдохновении, искусстве.
В белую книгу твоих тишизн,
В дикую глину твоих "да" --
Тихо склоняю облом лба:
Ибо ладонь - жизнь.
5 баллов из пяти.
"Стихи растут, как звезды и как розы..."
Книга об одном из моих любимых поэтов (вдобавок еще в школе, в старших классах, писала годовой реферат по ее творчеству - что-то типа курсовой), поэтому я, наверное, не смогу говорить беспристрастно)
Волшебная чудесная книга, наполненная неповторимой атмосферой детства рассказчицы (а это дочь Марины Цветаевой - Ариадна) и какой-то совершенно невероятной атмосферой искусства и творчества, царившей в то время (казалось бы, голодные холодные годы гражданской войны, затем жизнь в нищете в эмиграции, но люди - жили искусством, а может, как раз искусство и давало им силы пережить этот тяжелый период жизни...). Детство - само по себе пора очарования всем и всеми, и жизнью прежде всего, яркое, как картинка из калейдоскопа, но пропитанное воспоминаниями о походах в театр, встречах с писателями, поэтами, другими людьми искусства - это вообще ...непередаваемо. Может, поэтому данная книга напомнила мне "Подстрочник" Лилианы Лунгиной - очень много пересечений, и по настроению, и даже по сюжету...
О чем собственно книга. О Марине Цветаевой сказано, на мой взгляд, мало, но зато очень точными штрихами-зарисовками, из которых читатель узнает, насколько сложной и противоречивой натурой она была.
Ариадна Эфрон поведает о людях, с которыми дружила ее мать и что вообще для нее включало понятие дружбы (очень интересная история переписки с Борисом Пастернаком - личной, довольно интимной переписки, из которой Ариадна приводит выдержки), что Цветаева могла простить, а чего - нет. Как относилась к быту, к тяжелому труду, каким внутренне робким человеком была (например, она так и не смогла пересилить себя и пойти познакомиться с Александром Блоком, который всегда был для нее божеством - "Гордость и робость - родные сестры", напишет она впоследствии в одном из своих стихотворений; потом, уже находясь в эмиграции, аналогично не смогла познакомиться с Горьким...), каким внутренне сомневающимся (решилась на отъезд из страны, но потом, уже в дневниках, признавалась, что достаточно было одного слова "Марина, останьтесь!" от Владимира Маяковского, с которым случайно встретилась накануне эмиграции - и она бы осталась в России - "Россия моя, Россия, Зачем так ярко горишь.."), как тяжело она переживала вынужденный разрыв с родиной и соответственно, со своим читателем, ведь здесь, в эмиграции, как поэт она была мало востребована, о переездах и устройстве в эмиграции. Также довольно любопытными мне показались семейные факты, маленькие мелочи, чуть заметные черточки, которые есть у каждой семьи, были они и у семейства Цветаевых-Эфрон: так, например, Сергей Эфрон ласково называл свою жену рысью, а она его львом, а сама Ариадна всегда звала родителей просто по имени "Марина", "Сергей" (но на Вы: "Вы, Марина") и много подобных "чудинок".
Книга вроде бы о тяжелых годах, но оставляет после себя удивительно светлое впечатление (и, кстати, это ведь действительно чудо: найти мужа после гражданской войны, в эмиграции, живым и здоровым, не сгинувшим без вести пропавшим, не убитым на поле боя...), книга о любви, стойкости, вдохновении, искусстве.
В белую книгу твоих тишизн,
В дикую глину твоих "да" --
Тихо склоняю облом лба:
Ибо ладонь - жизнь.
5 баллов из пяти.
О замечательной поэтессе, прозаике, переводчике Марине Цветаевой написано очень много, и. увидев новую книгу о ней, думаешь; - ну вот, еще одно пережовывание давно известных сведений в новой интерпретации. Сейчас начнут опять строить новые версии ее отношений с Эфроном, был ли он агентом НКВД, насколько силен символизм в поэзии Цветаевой и так далее. Но эта книга воспоминаний дочери Цветаевой Ариадны совсем не о том. В ней дочь рассказывает свои сохранившиеся воспоминания о саой близком ей человеке - своей маме, такой, какой она ей запомнилась, такой какой она оказалась в глазах дочери. БЕРЕДЯЩЕЕ ДУШУ ЧТЕНИЕ, после которого даже несколько меняется отношение к некоторым моментам творчества Марины Цветаевой, более глубокое его понмание.
Кто для меня Марина Цветаева? Талантливая поэтесса… и всё…
А ведь это огромные недостатки нашего школьного образования…
За знаменитой фамилией скрывается тяжёлая и трагичная судьба…
В данной книге мы увидим Марину Ивановну глазами её дочери Ариадны…
Перед нами предстанет женщина со своими привычками, недостатками, мечтами, переживаниями, желаниями… В книге дочка, как и в детстве у неё было заведено, называет родителей не мама и папа, а Марина и Сергей… прогрессивная молодёжь …
Ариадна описывает свою квартиру в Москве, раскрывает характер и черты внешности Цветаевой, показывает, как матери нелегко давались революционные годы…
Но мне показалось, что дочь Цветаевой писала эту книгу как бы для «зрителя» и «напоказ», а настоящая Цветаева осталась глубоко у неё в душе… Опять же, это сугубо моё личное мнение…
Плюс в книге совсем не раскрыта судьба поэтессы, совсем... А я ждала, что Ариадна даст свою точку зрения на главные, радостные и печальные события в жизни её матери, а женщина просто показала свои ранние воспоминания о времени, проведённом вместе с Мариной… ранимые и, к сожалению, на мой взгляд, чуть поверхностные воспоминания…
В книге совсем нет сведений, как сложилась судьба автора книги. Также данное издание содержит чёрно-белые фотографии семьи Цветаевой, но очень мало…
Я не знаю, в какой период своей жизни Ариадна Сергеевна писала эту книгу, но мне она показалась неоконченной… поэтому я и не выставила оценку…
Не могу сказать, что книга плохая, но и душу не цепляет…
Просто книга о матери, и этим всё сказано. Ведь каждый смотрит на маму по-своему…
Пы.сы. может, кто посоветует хорошую книгу, вами прочитанную, о Цветаевой???!
Ариадну Эфрон всегда было как-то особенно жаль: и прожила не так уж и много, не перешагнув 70-три лет, и две трети своей жизни провела в лагерях да ссылках, поэтому ни семьи, ни детей...Удивительное детство рядом с удивительной матерью, взросление в эмиграции, возвращение в СССР, а затем - жизнь, словно оборвалась, уступив место выживанию. Кстати, Ариадна была талантливой художницей, обладала и литературным даром, но проявить талант в полную силу не получилось. Однако несмотря на все преграды и трудности, Ариадна, по-моему, чётко осознавала: не должно пропасть то, что хранит ещё память - воспоминания о матери, Марине. Цветаевой, прежде всего.
Вообще эта книга оставила впечатление недописанной: она обрывается на рождении брата Ариадны Георгия. Возможно, уход из жизни помешал автору воплотить задуманное, но и то, что сохранила бумага очень интересно для тех, кто любит творчество Марины Цветаевой. Видимо, издатель решил сделать книгу потолще: дополнил ещё детскими дневниковыми записями и стихами Ариадны, которые подтверждают наличие у неё творческих способностей. Ещё один пласт - письма Ариадны. Особенно выделю написанные Пастернаку. Многие написаны из ссылке в Туруханске, север Красноярского края. Меня больше всего привлекали описания природы этого сурового края, где лето длится каких-то два месяца, а снег уже в сентябре, а также описание попытки выжить в ссылке, очень полезное и интересное чтение: сразу как-то забывается о своих проблемах. Правда, письма читаю по диагонали -не все интересно, особенно рассуждения о литературе, а вот о жизни - да, с преогроимным интересом.
«Знакома с ним не была и познакомиться не отважилась, о чем жалела и — чему радовалась, зная, что только воображаемые встречи не приносят ей разочарования…»
«Собачья жизнь у человека, — объяснял мне Эренбург, — это когда он не может завести себе собаку...»
Я тоже нарисовала какие-то ужасные — со страха испортить бумагу — фиоритуры и написала поздравление в стихах. Хоть и сочинялось оно от лица первого класса, начало его получилось несколько «личным»: «Как это слышать мне отрадно, Вы — Адриан, я — Ариадна». Забыла, что следовало за этой чушью, а жаль, наверное, было забавно… Директор прослезился, рывком приподнял меня так, что я пересчитала носом пуговицы его жилета, прижал к груди и воскликнул: «Не знаю, как пишет мать, но дочь — прямо Пушкин!»
Да, она приглядывалась ко мне со стороны, вела счет моим словам и словечкам с чужих голосов, моим новым повадкам, всем инородностям, развязностям, вульгарностям, беглостям, пустяковостям, облепившим мой кораблик, впервые пущенный в самостоятельное плаванье. Да, я, дитя ее души, опора ее души, я, подлинностью своей заменявшая ей Сережу все годы его отсутствия; я, одаренная редчайшим из дарований — способностью любить ее так, как ей нужно было быть любимой; я, отроду понимавшая то, что знать не положено, знавшая то, чему не была обучена, слышавшая, как трава растет и как зреют в небе звезды, угадывавшая материнскую боль у самого ее истока; я, заполнявшая свои тетради ею — я, которою она исписывала свои («Были мы — помни об этом в будущем, верно лихом! я — твоим первым поэтом, ты — моим лучшим стихом»…) — я становилась обыкновенной девочкой.
"Мы с моей тетей, папиной сестрой Верой, почему-то сидим на полосатом матрасе нежилой кровати и разговариваем. Вера спрашивает: «Ты меня любишь?» – «Ужасно люблю», – отвечаю я. «Ужасно люблю – не говорят, – поправляет меня Вера, – ужасно – значит очень плохо, а очень плохо – не любят. Надо сказать – очень люблю!» – «Ужасно люблю», – упрямо повторяю я. «Очень!» – говорит Вера. «Ужжжасно люблю», – уже со злобой повторяю я. Входит мама. Бросаюсь к ней: «Мариночка, Вера сказала, что ужасно любить нельзя, что ужасно люблю – не говорят, что можно только – очень люблю!» Мама берет меня на руки. «Можно, Алечка, ужасно любить – ужасно любить – лучше и больше, чем просто любить или любить очень!» – говорит мама и раздувает ноздри – значит, сердится на Веру."