В контору домохозяйства № 263 приходит уже немолодая женщина. Выясняется, что она смогла перейти через линию фронта, настолько для неё важно было попасть в Ленинград. Муж и все её сыновья, кроме самого младшего, попали на фронт, а дочь уехала работать в город. От некогда большой семьи осталась в доме только она и Серёжа, её сын с очень непростым характером. Выясняется, что он украл документы и, с целью попасть на фронт, под чужим именем поступил в училище. И где-то в эти дни он должен уезжать....
ИВАНЕНКОВ. Опять над нами кружится, людоед чертов.
ОЛЬГА ПЕТРОВНА. Почему зенитки молчат?
АРХАНГЕЛЬСКАЯ. Чтобы не обнаружить себя.
ЛАГУТИН. Ненавижу дураков.
АРХАНГЕЛЬСКАЯ. О ком вы изволите говорить?
ЛАГУТИН. О нем, о фашисте. Ох, если бы это летала над нами смерть на бледном коне! Страшно это – но красиво! Ох, если бы это чудовище носилось над городом, змеи холоднокровный, дикий, – нет, дурак мальчишка над нами висит аккуратный, застегнутый, подтянутый. Что ты изменишь в ходе войны, если скажем сейчас Ольгу Петровну разорвёшь? О, как это страшно и глупо! Страшно и глупо!
Нельзя так говорить: четверо детей. Надо так говорить: три единственных сына, одна единственная дочка.
А внучка пяти лет осталась у меня. Она спрашивает: бабушка, это правда, или это мне приснилось, что вы когда-то меня уговаривали кушать? Тает моя внучка.
ДАША. Прости, голубчик [маме], я тебя измучила. Будь я одна – лежала бы тихонечко, а раз мама здесь – и начала жаловаться, чтобы ты меня жалела.
ЛАГУТИН. Сегодня опять ужасная погода, Паша.
ИВАНЕНКОВ. Разве? Я спешил, бежал – не заметил.
ЛАГУТИН. Страшная погода, Паша! Ни облачка нету на небе. Стоит над городом полная луна и освещает нас без пощады…