Рецензии на книгу «Путешествие дилетантов» Булат Окуджава

"Путешествие дилетантов" - книга настолько масштабная, что я даже не знаю, с чего начать, кроме банального и требующего объяснений "не мое".

Почувствовать себя одновременно и летописцем, и тонким знатоком душ человеческих, и блестящим стилизатором - лестно. Да только и спрос высок. И раз уж полез Окуджава в историю, позволю себя историческую параллель: роман напоминает реформы вскользь упоминаемого в нем Александра Николаевича - начинание благое, но на деле половинчатое, не доведенное до логической точки. Как воля без земли, чтоб помещиков сильно не расстроить. Как земства, да не в западных губерниях, потому что вдруг взбунтуются? Как отмена предварительной цензуры, да лишь в столицах и при определенных условиях - контроль, контроль! "Путешествие дилетантов" оставляют после себя ощущение недосказанности, непродуманности, невнятности - зачем вообще все это нужно?..

Портрет эпохи? Хроника одного бурного десятилетия из правления Николая I? Так плоская она вышла, хроника эта. Не лубочная, но довольно близкая к тому. Исторический фон практически отсутствует - едва упомянем о революциях в Европе, чуть коснемся Крымской войны. Ах, да! Декабристы и сопротивление режиму - это актуально и добавляет веса. Можно было и вовсе без всего этого обойтись, но ведь претензия, претензия! А что в итоге? Пьющий и гуляющий на балах блестящий город на Неве, бравые вояки, тонкие девочки с нежными шейками и удивленными глазами, вялая уединенная жизнь в деревне, "а не отправиться ли нам за границу?" - все это уже было, было у того же Толстого. И было много ярче, сильнее, достовернее. От классических романов "Путешествие.." отличают только некоторые вольности в описании интимного, ну да ХХ век же на дворе, господа. Единственное, что выбивается ярким пятном - это описания Кавказа (удивительно, да?). Вообще, в поручике Амилахвари настолько чувствуется сам автор, его Я-Желаемое, что это даже несколько мешает восприятию.

Прекрасные и возвышенные чувства прекрасных людей? Ну, этот пункт вообще насквозь субъективен. Не вижу я ничего прекрасного ни в князе Мятлеве, ни в Лавинии. В князе - так особенно. Вялый, апатичный, инфантильный, в чем-то даже отталкивающий образ. Его можно было бы записать в модные "герои не своего времени", да я сомневаюсь, что он нашел бы себя в любом другом. Спился бы скорее. Потому что хорошо окунаться в экзистенциальные кризисы, когда у тебя толпа холопов, деревеньки и прочее папенькино наследство. Ну ведь ни одного поступка за весь роман!

Вот стилизация, пожалуй, удалась. Не знай я имени автора, могла и поверить в то, что роман извлечен из запасников XIX века. Но даже эта стилизация порой кажется чересчур нарочитой, старательной, выглаженной. Не говоря уже о том, что роман просто-напросто чересчур раздут всевозможными описаниями и отступлениями, мешающими восприятию.

Итого. Возвращаюсь к тому, с чего начала: не мое.

Моя подруга считает, что все её мужья были писанными красавцами. Мягко говоря, я не разделяю её мнение. О чём, естественно, не спешу ей сообщить – зачем человека растаивать. Но, боюсь, и так всё понятно. Во всяком случае, от обсуждения их мужских достоинств я мягко уклоняюсь.
Для меня это самый яркий и очевидный пример того, что многое в нашей жизни – дело вкуса. Бывает, смотришь на человека, и вроде всем он хорош, но никакого отклика не возникает. Бывает с точностью до наоборот. Отчасти об этом роман Окуджавы. Главный герой Мятлев – не самый привлекательный тип. Нервный, нерешительный, непоследовательный, да и внешне не больно хорош – не мужчина, облако в штанах. Но вот как заклинило на нём двенадцатилетнюю Лавинию, так и не расклинило до самой его смерти. Понятно, что в помежутках случались всякие разности – замужества с обеих сторон, возмущение родственников, вмешательство царя и прочая, прочая. Но аки Тристан с Изольдой герои пронесли любовь по жизни, что должно вызывать умиление, но почему-то не вызывает. Увы, я полностью согласна с подругой моей Morra :

Не вижу я ничего прекрасного ни в князе Мятлеве, ни в Лавинии.

Герои у Окуджавы получились какие-то книжные, да и весь роман не то чтобы картонный, а такой… бумажный. Всё приблизительно, всё придумано. Исторического контекста – минимум, психология трещит по всем швам, слишком много тумана и многозначительности, что же касается языка, то это тот редкий случай, когда я могу сказать – слишком много букв. Вязко, рыхло и по-бабьи слащаво. Минимум содержания на такой неоправданно раздутый объём.

Ах!...

Впервые взялась за прозу своего любимого поэта.
Сама не знаю, почему так долго руки не доходили... И где я была раньше???

Ах!...
Книга прекрасная, написанная опять же прекрасным русским языком - в традициях русской классической прозы (Тургенев, Чехов, Куприн... м-м-м...)
Читаешь - и наслаждаешься: образностью, плавностью, умом, мудростью, иронией...

Полкниги я практически не следила за сюжетом - вкушала (да-да, именно это слово здесь подходит - пусть оно не покажется пошлым эпитетом) каждое слово, каждое предложение.
С середины - увлеклась сюжетом и очень-очень переживала, следила за историей любви двух очень приятных мне персонажей (г-на ван Шонховена и князя Мятлева). И за историей ревности и страданий тоже (вспомните г-на Ладимировского - тоже очень мне симпатичного).

Рекомендую!!!
А цитат там сколько - умнейших и точнейших!!!..
Да и эпоха - последние годы правления Николая I - не может оставить равнодушными...

Эта история о независимой девочке с широко распахнутыми серыми глазами, ироничным ртом и тонкими выступающими ключицами. И о свободолюбивом князе, который представился мне с внешностью Грибоедова, и очки, и удлинённый овал лица.

Матушка периодически пыталась посадить девочку на цепь за своенравие, а муж желал облагодетельствовать, да так старался, всё для неё не для себя, что от его стараний на предплечьях девочки порой проступали тёмные пятнышки и сходили не сразу.
У князя в обществе была чудовищная репутация. Заперся, представляете, на втором этаже полуразрушенного дома в компании древних, погубитель молоденьких дурочек, да ещё, кажется, заговорщик к тому же. Сестра называла его позором фамилии, даже государю он досаждал.

Девочка всё писала письма и мечтала сбежать на необитаемый остров, а князь хотел только, чтоб все оставили его в покое.

Они долго шли навстречу друг другу, и труден был их путь, но не свернуть, не отступиться. Потому что только вдвоём у них есть надежда вырваться за шлагбаум. Сумеют ли? И что ждёт там, за шлагбаумом?..

Этот упоительный роман - что-то среднее меж песней и судьбою.

Буквально пару минут назад повернул последний лист замечательного романа. Должен признаться, что расставался я с романом в сильном смятение чувств.
Если я встречусь с книгой как-нибудь ненароком, накоротке, так сказать по-домашнему, опять рассентиментальничаюсь, разминдальничаюсь, ибо Мятлев полон обаяния, а о Лавинии и говорить нечего.
Диалектическая коннотация сюжета передана в строки Окуджавы:
...любовь и разлука, любовь и разлука, любовь и разлука… ♩ ♪ ♫
А разве могло быть иначе?

В последнем туре "Дайте две!" мне повезло свести знакомство с двумя весьма объёмными произведениями: "Декамероном" Бокаччо, выбранным мною из хотелок милейшей Zelenoglazka , и "Путешествием дилетантов" Окуджавы, выбранным из моих хотелок adel-dream . После тяжеловесного средневекового стиля изложения господина Джованни язык Булата Шалвовича показался мне просто райской музыкой, и первые страниц 50 я откровенно наслаждалась чтением. Повествование здесь ведётся в основном от лица близкого друга главного героя, но часто прерывается длинными вставками - цитатами из писем различных персонажей, порой второстепенных, и из дневника главного героя - князя Мятлева. Я обожаю эпистолярный жанр и дневниковые записи, но в этой книге даже для меня подобных добавлений оказалось слишком много - едва ли не треть. Особенно глава, в которой Ладимировский пишет фон Мюфлингу и подробно отчитывается обо всех своих душевных терзаниях... Хочется спросить - не знаю, правда, кого - да неужели же так было на самом деле? Неужели мужчины обсуждали между собой такие тонкие материи, такое личное, интимное, да в письмах?! Или наш век нас так испортил, что это теперь кажется странным? Ответа нет.

Если окинуть даже беглым взглядом русскую классическую литературу, скажем, 19 века, легко заметить, что она практически не предлагает нам счастливых концовок любовных историй. Мне, например, приходит на ум одна лишь "Капитанская дочка" Александра Сергеевича. А так сплошь и рядом разочарования, боль, смерть. "Дубровский", "Бесприданница", "Анна Каренина" - список можно продолжать и продолжать. Плохо ли это, хорошо ли, но уклад жизни был тогда иной, замуж выдавали по договорённости, и любовь отнюдь не являлась поводом для заключения брака. В "Путешествии...", написанном хотя и в 20 веке, но рассказывающем о событиях века 19го, тоже такая закавыка - главная героиня до беспамятства влюблена в одного, а замуж её выдали за другого. Выбирай, как говорится, но осторожно: смириться, привыкнуть (вспоминаем опять же Александра Сергеевича - "привычка свыше нам дана, замена счастию она") или бороться ох, сейчас скажу избитейшую фразу, не бейте только - за свою любовь. А как в то время можно было бороться? Да никак! Почти никак. А она пытается. Лавиния вызывает у меня уважение. Пускай она - лишь придуманный образ женщины, и всё-таки вызывает уважение, да. А вот Сергей Мятлев... Ну, пережил он тяжёлое ранение и смерть друга на Кавказе. Это потрясение, согласна, но только уж слишком он обмяк, что ли... Дневники всё пописывает, а его судьбу словно решает кто-то другой. А он и рад этому - чего уж, так спокойнее.

Автор показывает нам царя - немного его домашней, семейной жизни и те моменты, где он вмешивается в судьбы главных героев, влияет на них. Вот уж чего не хотелось бы - чтобы сильные мира сего лезли со своим уставом в мой, прости Господи, монастырь. Мало того, что выдали девушку замуж без любви, так ещё и наблюдают, а как она там себя ведёт, замужем-то? Если ведёт себя плохо, сделаем ей ата-та. Уехать, скрыться вздумает - вернём и водворим на место. Тоска-то какая, товарищи!!!

Так уж я, видимо, устроена, что в художественных книгах в первую очередь вижу любовную историю, а потом уже богатство языка, удачность стилизации, яркость раскрытия характеров... Это плохо, да? Не знаю. Любовная история вызвала у меня глубокое сочувствие. А ещё - радость, что я живу в это время, когда меня не могут насильно выдать замуж или наоборот - не разрешить выйти за кого-то. Смеётесь? Говорите, какая ерунда? А вот и нет, всё серьёзно. Жизнь-то, товарищи дорогие, одна.

Флэшмоб 2011, за совет большое спасибо margo000 .

«А я всегда говорил: “Стоит ли пять-шесть лет писать исторический роман, чтобы намекнуть на какие-то недостатки, когда мне легче написать песенку и спеть ее”» Б. Окуджава

Конечно же стоит, Булат Шалвович.
Чудесный язык, аллюзии, дух античности, легкий налет мифа, романтика, вечная проблема выбора между дозволенным и желаемым, любовь, которая сильнее смерти... Читая книгу словно выпадаешь в другое пространство-время, которое тянется потом за тобой шлейфом из птичьих песен на рассвете, дымкой над горами Кавказа ( в наше время о природе этой дымки задумываться страшно), шепотом далекого теплого моря, до которого не дойти.
Великолепный роман.

Эту книгу следует прочитать, хотя бы для того, чтобы знать Булат Шавлович не только на гитаре умеет подбирать аккорды грусти и сентиментальности. Только вот роман вышел, словно лубочная картинка, атмосфера передана правильно, все герои на своих местах, но все это так безыскусно и не ко времени.

Когда о середине ХІХ века, пишут так, словно это начало ХХ, связуя опыт Печорина с маленькими сверхчеловеками из произведений Ф. Достоевского, которые только и делали, что спасали от унижения падших женщин, каким-то таинственным образом, унижая их ещё больше.

В век без телевизоров авантюрный дух и любвеобильность князя Мятлева, вызвала бы множественные вздохи: "Господитыбожемой!" Лавиния (что-то одновременно древнегреческое и современное, искровысекательное) - образ, заимствованный из двадцатого века или английской действительности девятнадцатого столетия. В этой девушке, презирающей слабых мужчин, свободно распоряжающейся своим сердцем, умеющей держать ответ, слишком мало феминистичного, чтобы причислить её к женщинам нового типа. Но есть то ли хамелеонство умной женщины, что умеет жить, не замечая "атмосферного" давления, то ли она - лишь марионетка в руках автора, который любит женщин с перчинкой, мальчишеской фигурой и собственным мнением, женщин, которые вызывают горячечное желание обуздать. Однако, сложно сказать, что Лавиния - мустанг-иноходец, скорее эта характеристика больше под стать иной особе, что лишь порой сетовала на судьбу:"Господитыбожемой!" и пыталась спрятаться в скорлупе собственной болезни от мужского мира, который предлагает помощь, а затем взыскивает натурой.

В целом, произведение, что говорится, классическое, живи Окуджава в одной с Лермонтовым эпохе. Что оно может дать людям, мало заинтересованным в поисках черт романтизма и любовании грузинской экзотикой? Да то, что, собственно, время не имеет значение. В обществе девятнадцатого века были свои способы сплетничать, презирать, ополчаться. Были свои развлечения, которые эвфемистически величались борьбой за мораль. И были свои герои-дилетанты.

Фарсовость окружающего мира вошла в поговорку. В век постмодернизма глупо говорить о хронологически верном историческом романе о любви. Если Вы досадливо морщитесь и недоумеваете: "Как так можно об этой книге?" - значит, Вы все прочли и поняли правильно. Если Вам было скучно - ну, тут уж ничего не поделаешь.
Очень, очень часто трудно выделить центральную мысль произведения, потому что их много, автор стремится сказать о том, о том, ну и раз есть пара страниц - то можно и об этом. У Окуджавы все просто - мысль одна, тема одна, средство убеждения - только слово. И эта тема - Любовь. Заглавная буква здесь - не опечатка и не дань красивости. Это коротенькое слово из 6 букв сейчас употребляется как синоним многих видов отношений, большинство которых - увы! - далеки от понятия любви. А здесь - не удобное чувство, не трагедия юных максималистов, а смысл и цель жизни, ради которого, не задумываясь, жертвуют успешностью, репутацией и благополучием. Ведь только от Любви зависит, продлится жизнь до заката или смысла в ней уже не будет, останется лишь постылое существования.
Мятлев и Лавиния - чудесные, недосказанные люди ( а как их доскажешь, если им высказаться не давали, а случалось такое - говорили как в пустоту, словно все на другой планете). Но главная их черта - нечуждость. Они близки каждому, потому что их души заслоняют все - даже голос разума и страха.
Композиционно здесь мало разговоров, мало динамики, но кому это нужно, когда Окуджава с помощью писем, дневников, уловимых намеков плетет тончайшее кружево романа, невесомое, но очень прочное.
Единственным недостатком книги является ее нелегкость. О нет, читается легко, язык замечательный, живой, стремительный, лиричный, но то, что внутри - невозможно воспринять быстро, нахрапом. Требует осмысления, царапает, просит:"Ну хоть вы-то разберитесь, попытайтесь понять!". И вправду-попытайтесь, оно того стоит.

Читала я ее дольше положенного срока, хотя было свободное время. Но начало книги столь растянуто, столь отвлеченно, что я просто не могла себя заставить. Но, тем не менее, книга мне понравилась. Но обо всем по порядку. Слегка сумбурном, как и мои мысли после прочтения.
Излишне долгая завязка - именно она убила у меня начальный интерес к книге. Больше половины повествования - это нечто вроде предисловия к основным событиям. По сути, нам рассказали всю жизнь князя, без которой вполне можно было обойтись. Самое эпичное - это когда через 500 страниц книги встретилась фраза: "Ну вот с этого и началось наше повествование". Ладно бы сто страниц, или двести, но практически 500 в электронном варианте. Пятьсот, Карл! В общем, к тому времени я уже совершенно не помнила, с чего там все началось, да и глаз у меня уже нервно подергивался, а в голову забредали мысли написать рецензию о том, что читать подобное, мягко говоря, невозможно. Но мне всегда в таких случаях становится обидно за книгу, и я просто не могу себе позволить оставить ее незаконченной. В этот раз - весьма удачно, что я все-таки себя пересилила.
Довольно необычные язык и стиль написания - иногда текст тебя захватывает, и тогда ты плывешь по нему, иногда же бьет головой о все подводные камни. Возможно, связано с настроением читающего или же с настроением автора - словно в тексте появляется его растерянность - обрывки фраз, нагромождение мыслей, логические скачки с одного на другое, за которыми не успеваешь.
Произведение напомнило школу - когда в сжатые сроки нужно быстро прочитать. К русской классической и литературе, описывающей периоды 17-19 веков я люблю доходить сама, оставляя себе на подобные книги много времени, вдумчиво и медленно читая. Но, стоит заметить, что писать рецензию на такую литературу - одно удовольствие, и сейчас я соединяю текст с нескольких листков, ибо вдохновение накатывало внезапно и где придется. В подобных произведениях всегда много проблематики, подтекста, красочного языка и прочих деталей, к которым можно присмотреться и выдать несколько собственных толкований.
Теперь немного о героях. Да, иногда они меня раздражали. Отсутствием логики. Мятлев - так вообще сочетание ребенка и полуподростка, нечто недозрелое с одного бока, и уже начавшее увядать с другого. Инфантилизм меня не радует ни в каких его проявлениях, хотя тут характер персонажа и можно списать на чувство любви, я этого делать не буду - в этом нам помогла завязка, давая убедиться, что герой наш таков всегда. Лавиния - прекрасное дитя, озорное, бесшабашное, растущее и превратившееся в удивительную девушку - тоже, впрочем, периодами отключающую всякую логику. Об остальных умолчу.
О сути говорить много не буду - ассоциативно это похоже на рост прекрасного цветка, который каждый норовит погнуть, оторвать лист, полить ради эксперимента кислотой. Что выросло в итоге - результат закономерных действий толпы.
Безумно понравился сон Мятлева о том, как его раненного в живот везут на тележке. Как ослик упрямится, и Мятлеву приходится рвать из раны сочную травы, дабы накормить его. Символизм в книги замечателен, хотя порой и от него устаешь, желаешь увидеть твердый текст с логической канвой, а не красивую кружевную салфетку.