Холодный дом

Всю свою жизнь из разных источников я слышала, что Диккенс – это мрачный писатель, который пишет мрачные книги. И вот в мрачную осеннюю пору я решила, что это как раз то, что нужно для моего мрачного настроения, взяла с полки мрачный Холодный дом и приготовилась погрузиться в мрачную пучину сюжета. Каково же было мое изумление, когда я обнаружила, что читаю превосходную остросоциальную сатиру. Насмешник Диккенс прошелся катком сарказма по своему времени, особенно досталось судебной системе и высшему обществу с его кичливостью и мнимой благотворительностью. По ним он проехался многократно и с явным удовольствием.

Главы, написанные от лица Эстер, столь гипертрофированы «под женский стиль», что невольно приходят мысли об иронии над писательницами-современницами. Вся она создана в лучших традициях женского романа того времени. Самопожертвование, самоотречение, самоотдача. Ее, конечно же, все поголовно любят и уважают, а она, утирая слезинки умиления, не устает уверять, что не достойна этого. Но иногда эта кроткая овечка как что ляпнет, что остается только глазами хлопать и заподозрить таки этот (гротеск) эталон житейской святости в самолюбовании или, как минимум, в кокетстве.
Если верить биографам, то Диккенс знал о жизни своих персонажей всё в мельчайших подробностях, независимо от их роли в сюжете. Неудивительно, что каждое действующее лицо обладает яркой индивидуальностью.

Описание пейзажей и домов может показаться утомительным и занудным в погоне за сюжетом. Если же вчитаться в эти строки с эстетический точки зрения, то их можно сравнить со старыми антикварными часами, которые уже давно остановили свои ход. Вещь непрактичная, но так и притягивает глаз своей величественностью, вызывая восхищение работой мастера и вздохи «эх, умели же раньше делать!»

«Мрачный» Диккенс великодушен к своим героям и финал книги весьма радужен, насколько это вообще возможно.
А еще я слышала, что по-настоящему Диккенса можно оценить только со второго раза. Надо попробовать.

Когда я стану бабушкой, седой старухой с трубкою, я точно запасусь парой-тройкой томов Диккенса и буду получать своё старушачье удовольствие. Времени у меня будет много, а Диккенс достаточно объёмен, чтобы всё это время заполнить. Помню собственную бабулю, для которой сюжет любого произведения сводился к вопросу «кто с кем остался», вот с этим вопросом как раз к Диккенсу. Это типичный сериал, только очень качественный. Впрочем, он и писался, как сериал: печатался частями из журнала в журнал. Так что всё оправдано: медленно-медленно развивающийся, но вроде как закрученный сюжет, семейные тайны, прежде всего, тайна рождения, несчастные сиротки, подлые злодеи, добрый опекун и почти идеальная героиня.
Диккенс хороший стилист, бери любую страницу на выбор:

На улицах такая слякоть, словно воды потопа только что схлынули с лица земли, и, появись на Холборн-Хилле мегалозавр длиной футов в сорок, плетущийся, как слоноподобная ящерица, никто бы не удивился.

Диккенс блестящий сатирик.

… большой свет — всего лишь крошечное пятнышко. В нем много хорошего; много
хороших, достойных людей; он занимает предназначенное ему место. Но все зло в том, что этот изнеженный мир живет, как в футляре для драгоценностей, слишком плотно закутанный в мягкие ткани и тонкое сукно, а потому не слышит шума более обширных миров, не видит, как они вращаются вокруг солнца. Это отмирающий мир, и порождения его болезненны, ибо в нем нечем дышать.

И психолог Диккенс тоже неплохой, хотя его страшно подводит сентиментальность. Но несмотря на все свои видимые достоинства Диккенс не так чтобы сильно глубок. Слишком много быта, слишком много социального. Возможно, даже так: чем короче произведение Диккенса, тем оно глубже (скажем, многие рождественские истории впечатлили больше, чем «Холодный дом»). Мне сейчас про быт не слишком интересно, так что наша главная встреча с Диккенсом впереди (главное – дожить).

Если бы Чарльзу Диккенсу пришло в голову стать алхимиком, то он бы непременно получил заветный философский камень!

Ему удаётся невероятное – заставить человека 21-го века, привыкшего к бешеному темпу жизни, которому уже и клипы кажутся слишком длинными, а твиттер – самым удобным форматом для выражения мысли, на неделю переселиться душой и мыслями в викторианскую Англию, проникнуться духом того времени, привыкнуть и начать сопереживать десяткам персонажей и посчитать более, чем тысячестраничный роман слишком коротким. Вроде бы и сюжеты похожие встречались, и литературные приемы давно известны, и, если начать придираться, то можно найти и недостатки, но есть в книге какая-то магия, благодаря которой уже после первых глав понимаешь, что «Холодный дом» будет среди любимых книг и что будешь помнить и возвращаться к роману всю жизнь. Это как «Менины» Веласкеса – вроде бы старый мрачноватый групповой портрет людей давно минувшей эпохи– скучная классика из учебника, но можно полюбить и импрессионистов, и сюрреалистов, и Малевича, и Поллока, и кого угодно ещё, но того, кто хоть раз заглянул в таинственную комнату с зеркалом вслед за инфантой Маргаритой, магия Веласкеса уже не отпустит.

И у Веласкеса и у Диккенса не все изображенные персонажи привлекательны, некоторые и вовсе – уродливы, но все они кажутся подлинными, живыми и связанными между собой сложными эмоциональными, семейными и прочими узами. Поэтому и «Холодный дом» и «Менин» не «читаешь», не «изучаешь», не «рассматриваешь», а проживаешь. Это шедевры, знакомство с которыми обогащает и меняет человека.

Какое отношение имели друг к другу многие люди, которые, стоя на противоположных краях разделяющей их бездонной пропасти, все-таки столкнулись, самым любопытным образом, на бесчисленных путях жизни?

«Холодный дом» с самого начала ошеломляет читателя: десятки самых разных персонажей от лордов и леди до нищих бродяг, многоликий Лондон и его окрестности, родовые дворянские поместья, отвратительные ночлежки, лавки, конторы, театры и трактиры, улицы и кладбища, тенистые парки и зловонные грязные переулки и, конечно, Канцлерский суд. Как не заблудиться, не запутаться? Как разобраться, кто есть кто и что тут к чему, особенно если ты не знаток истории Великобритании? Как мне кажется, Диккенсу удалось найти идеальную пропорцию между масштабностью и вниманием к деталям, описаниями, диалогами и действием, эмоциональностью и сдержанностью. Чувствуется, что «Холодный дом» - произведение человека зрелого, много повидавшего и испытавшего на своей собственной шкуре, чуждого, в равной мере, как наивности, так и цинизму, проницательного, едкого, часто критикующего, но всё же сохраняющего веру в лучшее в человеке. Ощущается и журналистский опыт автора, и писательское мастерство и чисто человеческий опыт человека, самостоятельно пробившего себе дорогу с самых низов и опыт главы многодетной семьи.

К героям романа невозможно оставаться равнодушным, всё как в жизни: кто-то располагает к себе и становится добрым другом, кто-то вызывает раздражение, злость или даже ненависть, кто-то смешит, а кто-то не может вызвать ничего, кроме гадливости и отвращения. С кем-то Диккенс знакомит ближе и даёт возможность наблюдать за изменением поведения и даже характера под влиянием тех или иных событий, а кому-то посвящает лишь пару абзацев, но замечает детали и тонкости, настолько точно характеризующие человека, что большего и не нужно.

Познакомьтесь для примера с единственным другом мистера Талкингхорна, почтенным поверенным, который

i>
внезапно почувствовал (как говорят), что жизнь эта слишком однообразна, и как-то раз, летним вечером, подарил свои золотые часы своему парикмахеру, не спеша вернулся домой в Тэмпл и повесился.

Разве требуется что-то добавить к вышесказанному о человеке? Чарльз Диккенс вообще был неравнодушен к моим коллегам-юристам и английской судебной системе в целом.

Главнейший принцип английской судебной системы сводится к тому, чтобы создавать тяжбу ради самой тяжбы на пользу самой себе.

Развитие событий «Холодного дома» происходит на фоне рассмотрения в Канцлерском суде дела Джарндисы против Джарндисов, длящегося так долго, бессмысленно и беспощадно, что впору вспоминать Кафку с его «Процессом».

Суд можно смело назвать главным героем романа, это то самое чудище, которое «обло, озорно, стозевно и лаяй»:

Тускло светятся окна на лестницах – это закопченные фонари, как глаза Суда справедливости, близорукого Аргуса с бездонным карманом для каждого глаза и глазом на каждом кармане, подслеповато мигают Звездам.

Персонажи Диккенса,так или иначе участвующие в деле Джарндисы против Джарндисов, как будто бы испытываются этой бесконечной тяжбой и призраком вожделенного наследства.

...немного найдется на свете взрослых, зрелых и к тому же хороших людей, которые, стоит им только подать иск в этот суд, не изменятся коренным образом, – которые не испортятся в течение трех лет… двух лет… одного года.

Выдержит ли все судебные перипетии любовь, дружба, родственные чувства, принципы? Можно ли участвовать в этом проклятом деле и планировать свою жизнь, сохранять ясный ум и уважение к самому себе и близким? Можно ли столкнуться с Системой и остаться человеком?

В суде есть что-то манящее беспощадно. Расстаться с ним нет сил. Так что волей-неволей приходится ждать.

В диккенсовском суде есть что-то инфернальное, равно как и в юристах – служителях мрачного «культа»:

Тяжба не спит, мы ее будим, расшевеливаем, двигаем.

И если кто-то думает, что сатирическое изображение викторианского правосудия – это пресно и скучно, то совершенно зря. Даже если читатель далек от юридической казуистики как небо от земли, у Диккенса есть чем его заинтересовать.

В, казалось бы, реалистичном бытоописательном произведении скрываются настоящие готика и даже хоррор. Макабрическое семейство Смоллуидов может изрядно напугать, скажу я вам, особенно если читать «Холодный дом» перед сном. Или же, представьте себе картину: полночь, мрак, смрад занюханного переулка, молодые люди идут на тайную встречу со стариком, обещавшим показать загадочные старые письма, вот они входят в его комнату:

а вот… вот головешка – обугленное и разломившееся полено, осыпанное золой; а может быть, это кучка угля? О, ужас, это он! и это все, что от него осталось; и они сломя голову бегут прочь на улицу с потухшей свечой, натыкаясь один на другого.

Нет-нет, не думайте только, что весь роман мрачный как квартира Смоллуидов, Диккенс прекрасно умеет шутить и описывать комические сцены. О тех же «жутких» юристах есть и такие пассажи:

…Так как же вы думаете, чего хочет юрист, который наводил эти справки?
-Заработать, – отвечает мистер Джордж.
– Вовсе нет!
– Значит, он не юрист, – утверждает мистер Джордж…

Гордость сэра Лестера Дедлока, «струны» мистера Гаппи, сентенции «младенца» мистера Скиппола, миссис Беджер и её три мужа, «хороший тон» мистера Тарвидропа - поводов посмеяться будет предостаточно.

Ещё один забавный момент: читая о Тарвидропе-старшем, я вспомнила майора Пенденниса, а юного Артура Пенденниса мне не раз напоминал Рик. Стало любопытно, могут ли быть связаны «Пенденнис» Теккерея и «Холодный дом» и, как оказалось, могут. Я прочитала, что два популярных романиста конкурировали, а «Холодный дом» написан на пару лет позже романа Теккерея, так что Диккенс вполне мог «намекать» на уже известное читателям-современникам произведение.

Что меня по-настоящему удивило, так это явный матриархат в викторианском романе. Юная Эстер легко заправляет «Холодным домом», леди Дедлок явно «царствует» в семье Дедлоков, миссис Джеллиби, не смотря на мужа и ораву детей, плюёт с высокой колокольни на домашнее хозяйство и посвящает всю свою энергию Африке, превращая старшую дочь в секретаршу, а дом в подобие офиса, похожим образом ведет себя и «одержимая» сомнительной благотворительностью миссис также многодетная Пардигл, мистер Бегнет высказывает своё мнение исключительно устами миссис Бегнет, мистер Снегсби как огня боится своей «крошечки» и т.д. и т.п. Честно говоря, не думала, что в середине 19-го века уже существовала проблема феминизма, однако мистер Диккенс утверждает, что это так и относится к «эмансипэ» крайне неодобрительно. Надо сказать, что как одиозные проявления феминизма, так и критика оного за последние полторы сотни лет не сильно изменились:

Ее миссия, по словам опекуна, заключалась в том, чтобы провозглашать на весь мир, что миссия женщины совпадает с миссией мужчины, а единственная истинная миссия, как мужская, так и женская, состоит в том, чтобы постоянно выдвигать на публичных митингах декларативные резолюции по поводу всего на свете.

Узнаваемый портрет, ведь правда же? Наряду с вышеописанными «женщинами с миссией» Диккенс нарисовал для нас и идеальный образ жены и матери семейства. Это, конечно же, «старуха» Бегнет!

Почему? Потому что старуха из такого металла сделана… который куда дороже… чем самый дорогой металл. И она вся целиком из такого металла!

Эта святая женщина мало того, что, по сути, является главой семьи и принимает все важные решения, но и неизменно сознательно остается на втором плане и не требует никакой благодарности. Более того, мистер Бегнет в глаза даже ни разу не похвалил её за всю жизнь, потому что «дисциплина должна быть», хотя своему другу и признаётся:

Когда она за меня вышла… и согласилась принять обручальное кольцо… она завербовалась на службу ко мне и детям… от всей души и от всего сердца… на всю жизнь.

По Диккенсу удовольствия – это прерогатива мужчин, тогда как для женщин удовольствием должно быть исполнение долга. Поэтому мистеру Скимполу, обремененному женой и детьми дозволяется быть «младенцем» во всех практических вопросах, не заботиться ни о чем и порхать беспечной стрекозой:

но какой толк жить скромно, когда нет денег? С тем же успехом можно было бы жить шикарно.

Многодетному отцу мистеру Джеллиби прощается банкротство и самоустранение от воспитания и заботы о детях, более того, Диккенс ему сочувствует:

Какие радости дает она ему, эта семья? Счета, грязь, ненужные траты, шум, падения с лестниц, неурядицы и неприятности – вот все, что он видит от своей семьи.

Тогда как жизненным кредо хорошей женщины должно быть нечто вроде «самовоспитательной мантры» Эстер:

и если ты еще не очень радуешься тому, что должна исполнять свой долг весело и с удовольствием, во что бы то ни стало и при всех обстоятельствах, то обязана радоваться.

Но, черт побери, при всем при этом, магия таланта Диккенса такова, что забываешь об «идейных разногласиях» и искренне радуешься, что Кедди Джеллиби устраивает свою жизнь совсем не как мать, а миссис Бегнет вновь приходит на выручку мистеру Бегнету.

Что ж, как ни прекрасен Диккенс, но мне пора закругляться, а то завтра с утра – в суд, тяжба не спит, сами понимаете…

Многословные рассуждения об ошибке "прожидания" жизни

Как известно, Диккенс - товарищ многословный, но во всех предыдущих его романах мне это нисколько не мешало. Тут мы с ним впервые не совпали. Этот роман оказался первым, в котором я почувствовала все недостатки публикации длинной истории фрагментами из журнала в журнал. Периодически возникало ощущение, что вот тут, именно на этом эпизоде, Диккенс не заканчивает не потому, что так нужно для развития сюжета, а делает это только потому, что хочет еще потянуть, и вытянуть из читателей и издателей дополнительных денег. И возникают многословные рассуждения, постоянные повторы, и прочее, прочее, прочее. Потому что все темы исчерпали себя задолго до того, как автор пожелал, наконец, поставить точку в своем повествовании. Ну и многократно высказанные одни и те же идеи - не становятся более интересными от постоянных повторений, а их количество чрезмерно, возможно как раз из-за того, что автор должен был сообщить свою мысль любому, кто взял в руки очередной номер журнала, вне зависимости от того, читал ли он предыдущие выпуски, или нет.
Наверное, мне куда больше бы понравился роман, если бы в нем не было этих пародийных вставок от имени Эстер. С одной стороны, Диккенс показал себя замечательным мастером, блестяще воссоздав все штампы женских романов своего времени, но с другой стороны, он настолько точно повторил все недостатки книг Шарлотты Бронте, что я неоднократно ловила себя на раздраженном ощущении, что читаю еще одного "Учителя". Постоянные многозначительные недомолвки, ужимки, словечки - все очень точно! Разве что преувеличенной религиозности он себе не позволил, спасибо и на том. В общем, в своем жанре роман замечательный, а вот жанр слегка не мой. Я, как выяснилось, очевидно могу себя отнести к нелюбителям сатиры и пародии, с которыми тут Диккенс, на мой взгляд, слегка перебарщивает. С другой стороны, какое английскому классику до меня дело? Восторженных почитателей ему и без меня достаточно! :)
Попутно в книге я не до конца осознала собственное отношение Диккенса к тому самому Канцлерскому суду, вокруг которого крутится повествование. На мой взгляд, страдания вокруг нерешенного гражданского дела о наследстве со весьма предсказуемым исходом вряд ли так уж обоснованны, но Диккенс так и не высказался, что для него более явная беда - затягивание разрешения дела или "большие надежды"? Сатира затмила суть. :)
С другой стороны, в романе есть две очень важные мысли. Жизнь пройдет мимо, если её целью будет ожидание последующего блага. Если все время откладывать на завтра самое важное, она так и просочится между пальцами. И это он очень точно показал. А тема эта - вечная. И сейчас вокруг нас полно людей, которые живут вполсилы, чего-то ожидая, надеясь что потом - можно будет чего-то нагнать. Как будто есть черновик жизни, который когда-то будет возможно переписать набело... Словом, мысль вечная, и актуальная. Главное, что такое прожидание жизни - в итоге всегда проигрыш. Даже если герой, спустя долгое время и нервотрепки, получил желанное признание, искомое наследство - он потерял время, здоровье, молодость, чаще всего - еще и доверие к людям, испортил отношения с противниками в споре. Ну а если случается так, что он все-таки проиграл в споре... Думаю, что многие из нас встречали в жизни таких вот "вечно обиженных", непонятых, несправедливо наказанных и недовольных. :(
А вторая - еще более простая. Человек сам наполняет свою жизнь, и смыслами, и теплом, и любимыми, и друзьями, и цветами, и гармонией, и птицами. И если дом, где ты живешь, носит название "Холодный дом", это название ничего не предопределяет. Ты сам можешь превратить его в самое теплое и уютное место на земле. И человек, который несет в себе тепло, добро, заботу и радость, может измениться внешне, но сохранить в себе ту самую душевную красоту, которая будет притягивать к нему других. Словом, внешние перемены совсем не всегда влекут за собой перемены внутренние. Суть человека все-таки внутри, а не снаружи.
Вот такие чудесные мысли принес мне Диккенс в своем романе. Жаль только, эти мысли ему показалось необходимым спрятать внутри сатиры, пародии и журнальной сериальности. А в результате - это первый роман Диккенса, в котором я посетовала на объем. И, разумеется, не из-за количества страниц. :)

"День выдался под стать членам адвокатуры при Верховном Канцлерском суде, – в такой-то вот день и подобает им здесь блуждать, как в тумане, и они в числе примерно двадцати человек сегодня блуждают здесь, разбираясь в одном из десяти тысяч пунктов некоей донельзя затянувшейся тяжбы..." (с)

Время действия: 19 век
Место действия: Англия / Лондон
Впечатления: С Диккенсом у меня в плане чтения складываются самые странные отношения. Мне чисто интуитивно интересен и нравится этот автор, я скупаю в библиотеку постепенно все его книги, но никак их не читаю. Ну вернее, я читала что-то в школе, но совершенно ничего не запомнила, мне понравилась "Рождественская песнь", но это всего лишь повесть, я начинала читать "Большие надежды" и мне очень нравилось, но я почему-то отвлеклась и забросила роман на середине... И вот к нормальному знакомству с Диккенсом я решила подойти с самой сложной и обьемной его истории. Не знаю чем меня всегда привлекал "Холодный дом", но прочитать его я хотела много лет)

Первые 20 страниц романа настолько наполнены тяжеловесным слогом автора, туманами, описанием суда, досуга скучающей в залитом дождями поместье леди Дедлок, что я читала их чуть ли не взвывая от тоски и скуки. Но дальше, когда началась история Эстер... я наконец поняла, что верно мне подсказала интуиция, что мы с Диккенсом найдем общий язык и что не зря я все его романы скупаю) Мои осторожные, но очень многообещающие, ожидания от чтения "Холодного дома" всецело оправдались. Диккенс великолепен.

В центре сюжета история двух молодых девушек и одного юноши. Маленькой Эстер, воспитанной строгой теткой и попрекаемой постоянно за грехи матери и даже за сам факт того, что она родилась. Но в счастливый день попавшей под опеку мистера Джардинса и после пансиона выбранной в компаньонки для его племянницы Ады. Сама Ада и ее кузен Ричард, оставшиеся сиротами после того как их отец не вынес напряжения постоянной судебной тяжбы и застрелился, после чего их взял под свое крыло все тот же мистер Джардинс. Эти трое встретились одним днем под сводами Канцлерского суда и после этого их жизни оказались тесно связаны до самой смерти.

И над всем этим царит Канцлерский суд, эта мрачная, безжалостная, безразличная громада, перемалывающая одинаково равнодушно как огромные состояния, так и судьбы людей, попавших в ее бумажные юридические сети. Даже самая незначительная и глупая тяжба может тут длиться десятилетиями и через судейские пошлины высосать все деньги из истца да и ответчика тоже.

Сюжет строится как на развитии семейных взаимотношений в Холодном доме, так и есть тут любовные линии, параллельно повествование ведется о семье лорда Дедлока и людях, так или иначе связанных с Канцлерским судом. Автор обещает в романе открыть множество увлекательных тайн, например, что скрывает сиятельная миледи Дедлок, от чего внезапно умер постоялец лавки старьевщика, что за письма скрывал ее неграмотный хозяин, кто мать Эстер, куда пропал сын миссис Раунсуэлл, и что предсказывают шаги призрака...

А сколько здесь живописных второстепенных героев! Сколько различных историй, характеров, отношений проходит перед взором читателя за эти 2 тома! Похоже я никогда еще не встречала в классической литературе такое количество героев, но при этом все они легко запоминаются, потому что выписаны мастерски. Как можно забыть мистера Джардинса, этого доброго и великодушного человека с его восточным ветром))), мистера Скимпола, этого младенца в долгах и теле взрослого мужчины, миссис Джеллиби, которой плевать на собственный дом, мужа, десяток детей, но не плевать на Африку и бедных африканцев, мисс Флайт, эту бедную сумасшедшую старушку порой видевшую реальность четче, чем окружающие ее люди или бедного мальчика Джо, которого все гнали и который на единственное добро по воле рока ответил злом. Хотелось бы отметить и обсудить всех персонажей, но придется остановиться на одном - наиболее меня удивившем. Я считала практически до самого финала сэра Лестера Дедлока глупцом, закоренелым в своих устаревших аристократических традициях, любящим разлагольствовать, но не видящим ничего дальше собственного носа. Но когда в его семье и с ним самим случилось горе, он повел себя настолько благородно и проявил такой сильный характер, что я его прям не узнала, но зауважала.

Дальше возможны СПОЙЛЕРЫ
Если подробнее описывать главных героев "Холодного дома", то Эстер - добрая душа, не получившая в детстве ни капли любви, но решившая своими поступками и заботой об окружающих, заслужить хотя бы их любовь. Светлый образ прекрасной девушки. Но все же мне не понравилось, что автор как будто решил вывалить все беды на Эстер, чтобы показать как она с ними справляется. Зачем была нужна эта болезнь? Зачем было лишать ее еще и красоты? Это был уже перебор. Ричард - эгоистичный и слабый человек без капли характера. Каким приятным он был в юности и каким глупым, подозрительным, упрямым, недальновидно идущим к собственной гибели, стал в молодости. Оно конечно проще обложиться судебными бумагами, страдать и плакать, надеясь на некое мифическое богатство, чем найти работу и зарабатывать деньги. Ада - оранжерейный цветок, который все окружающие взращивали с любовью и нежностью, оберегали от невзгод. А она что сделала?Руководствовалась чувствами, но совсем забыла о разуме. Зачем было давать обещание опекуну, чтобы с милой улыбкой его нарушить, тайно выйти замуж за несостоятельного человека и быть уверенной, что ее все поймут и простят? Я бы на месте Эстер хотя бы ее обругала, ведь этой тайной свадьбой они с Ричардом выказали своей семье недоверие!

Признаться я была очень удивлена, когда в середине 2-го тома "Холодного дома" произошло убийство одного из главных героев и роман превратился в детектив. Причем, я не отгадала убийцу! Ну как так, практически все прошлые семейные тайны я легко предугадывала, а тут Диккенс меня смог запутать) Это была неожиданная, но даже приятная моя оплошность) К тому же мне наконец стало понятно почему в романе было столько внимания отведено казалось бы второстепенному персонажу - сыщику мистеру Баккету. Пренеприятнейшей личностью он мне казался, но когда раскрыл очень умно и хитро это преступление да и еще в тандеме с женушкой, я прям прониклась этим персонажем) Ведь если глянуть с другой стороны - он стоит на страже закона, преступников ловит, хоть и не всегда ведет себя достойно и благородно, но что уж с него взять, работа такая.

Кстати, ничего не зная изначально о "Холодном доме", я думала, что роман будет максимально мрачным, полным горя и безнадежности. Нет, все это и было, но было и много радости, доброты, любви, великодушия и благородных поступков. А еще мне очень понравился сам Холодный дом, такой уютный и старинный, хоть и продуваемый на своем холме всеми ветрами))) Хотя описания Диккенсом старинного поместья Дедлоков, портретов на стенах, темных аллей и садящегося красного солнца над садами - это вообще отдельный вид искусства.

Итого: Я провела с Диккенсом половину своего августа и ничуть об этом не жалею. Роман по-настоящему увлекательный, великолепно написанный, наполненный любопытнейшими персонажами и прекрасно прорисованными пейзажами. Прочитать залпом 1000 страниц классического романа казалось миссией невыполнимой, но благодаря слогу Диккенса и рассказанной им истории оторваться от чтения "Холодного дома" ни разу не захотелось. И сколько об этой книги не было написано, рассказать обо всех темах и сюжетных поворотах просто невозможно, это надо читать. Наконец-то я получила подтверждение правильности того, что собирала книги автора и теперь еще больше уверилась в желании заполучить на книжную полку их все^_^

"Дом в Чесни-Уолде заперт; ковры скатаны и стоят огромными свитками в углах неуютных комнат; яркий штоф, принося покаяние, облекся в чехлы из сурового полотна; резьба и позолота умерщвляют свой блеск, а предки Дедлоков вновь лишены дневного света. Листья вокруг дома все падают и падают, – густо, но не быстро, ибо опускаются они кругами с безжизненной легкостью, унылой и медлительной. Тщетно садовник все подметает и подметает лужайку, туго набивает листьями тачки и катит их прочь, листья все-таки лежат толстым слоем, в котором можно увязнуть по щиколотку. Воет резкий ветер в парке Чесни-Уолда, стучит по крышам холодный дождь, дребезжат окна, и что-то рычит в дымоходах. Туманы прячутся в аллеях, заволакивают дали и похоронной процессией ползут по склонам холмов. Во всем доме, словно в заброшенной церковке, пахнет нежилым холодом, – только здесь не так сыро, – и чудится, будто всю длинную ночь мертвые и погребенные Дедлоки бродят по комнатам, распространяя запах тления."