Под этой обложкой объединены самые разные голоса, в свое время – с конца 1950-х до середины 1980-х – принадлежавшие в СССР общественному движению инакомыслящих, получившему имя диссидентства. Это голоса разных поколений, разных политических убеждений, разных судеб. Советское диссидентство никогда не было монолитным политическим движением – это всегда был разноголосый хор, объединенный не политическими, но этическими установками. Эта книга дает ему возможность быть услышанным.
СОЗДАВАЛА ЭПОХА ПОЭТОВ [2017]
Замечательная книга - и для тех, кто хорошо знаком с русской историей, и для тех, кто знает только знаменитые имена - Сахаров, Солженицын.
... Так, отступление. Если меня читает кто-то, не знающий, кто такие диссиденты, то лучше прерваться и прочитать книгу Владимира Буковского "И возвращается ветер". Я её прочитал в тринадцать лет, когда он ещё была запрещенной, нелегально привезённой из-за границы - и никакая книга в жизни не оставила у меня такого следа. У меня нет согласия с Буковским по многим вопросам и другие его книги я совершенно не рекомендую, но эта книга - гениальное произведение, которое я включаю во все свои списки книг для старших школьников. Лет до двадцати у меня других героев не было, кроме как советские правозащитники - в восемнадцать лет я даже книгу про них написал, из которой, по счастью, ничего не сохранилось.
Автор проявил редкое сочетание уважения и настойчивости. Интервьюер почти незаметен, но он не даёт рассказчикам отвлекаться. Только один Вячеслав Игрунов слегка вышел из под контроля. Глеб Павловский тоже, пожалуй, подавил интерьвюера, но он сам свою мысль хорошо контролирует, так что его многословный рассказ не превращается в поток сознания, читать интересно.
Мне особенно понравилась попытка выйти за пределы круга знаменитых диссидентов. Это не так-то просто. Дело в том, что среди правозащитников было немало людей не только с высоким интеллектом, но и с замечательным литературным талантом. Некоторые из них написали замечательные мемуары - не говоря уже о множестве интеллектуальных эссе - в тридцать-сорок лет, описывая, естественно, свой опыт и опыт своих друзей. Соотвественно, эта среда, если её описывать в целом, содержит литературно-центристское ядро с огромной силой интеллектуального притяжения и картина для зрителя искажённая - можно подумать, что только из этого литературного ядра она и состояла. Но выбор протагонистов для книги позволил Мореву показать, какой огромный пласт российского общества охватывал "круг притяжения" диссидентов. Хотя большая часть интервью взята у людей очень известных, они разом за разом рассказывают об общении вне среды.
В некоторых отношениях, конечно, сохраняется "колея". Как двадцать пять лет назад было сказано, что российские диссиденты не сыграли важной роли в новой России, так эта мысль и повторяется. Хотя это полная глупость. Да, никто не стал президентом, как Гавел. Но сейчас, через двадцать пять лет после 1992 года понятно, что влияние было огромным. Речь не только про тех, кто равнялся на Сахарова, или, как Ковалев или тот же Игрунов, активно участвовали в политике на высоком уровне. Половина нынешней идеологии вышла прямиком из Солженицына - это в 1990-е было неясно. И, тем более, кто бы знал в 1990-е, что в первое десятилетие XXI века весь политический дискурс в России будет написан языком Павловского. Но и это ерунда - в 1990-е влияние диссидентов казалось небольшим, а 2010-е оказалось, что целое поколение на них, по существу, ориентируется. Про тех, кто создал российскую журналистику 2000-х, Бершидского, Лысову, Баданина, Тимченко и других я не знаю - читали ли они диссидентов, восхищались ли ими - но мне влияние видится очевидным. И во многих других, творивших историю последних пятнадцати лет, я это влияние вижу. Но миф о том, что "российские диссиденты не сыграли важной роли после распада СССР", устойчиво живёт до сих пор.
Собственно, в каком-то смысле я и сам жертва этого мифа. Если бы меня спросили двадцать лет назад, в чем заслуга "диссидентов", я бы сказал - в том, что они были "связующей нитью" русской истории - между поколениями российской империи и поколениями, расцвет которых начался в 1980-е. Но сейчас ясно, что это, на самом деле, гораздо больше. Они, по существу, сохранили русскую литературу, живопись, гуманитарную науку в "десятилетия средневековья". Все или почти все литературные, философские, исторические достижения 1950-90-х созданы либо диссидентами, либо людьми, близкими к этому кругу, тесно с ними общавшимися с ними и сверявшими с ними свои действия. Конечно, Бродский, Довлатов, Высоцкий, Зализняк, Арнольд, Ростропович, Шнитке (что у нас там ещё было в эти десятилетия?) не были диссидентами, но это "не были" в рамках разделения специальностей, как часть одно среды. Это если не говорить про множество выдающихся людей, которые и в своих областях были великими людьми, и активно занимались правозащитной деятельностью.
Конечно, было бы интересно прочесть "следующую книгу" - не мемуары диссидентов, а какой-то анализ того, что было. Не на 1968-й год, когда Амальрик закрепил первый портрет правозащитного движения в бессмертном эссе "Просуществует ли Советский союз до 1984 года", не на 1990-й год, когда вышла история движения в изложении Сахарова, а на 2017-й и позже, когда стало ясно, каким важным оказалось это влияние.
Источник
СОЗДАВАЛА ЭПОХА ПОЭТОВ [2017]
Замечательная книга - и для тех, кто хорошо знаком с русской историей, и для тех, кто знает только знаменитые имена - Сахаров, Солженицын.
... Так, отступление. Если меня читает кто-то, не знающий, кто такие диссиденты, то лучше прерваться и прочитать книгу Владимира Буковского "И возвращается ветер". Я её прочитал в тринадцать лет, когда он ещё была запрещенной, нелегально привезённой из-за границы - и никакая книга в жизни не оставила у меня такого следа. У меня нет согласия с Буковским по многим вопросам и другие его книги я совершенно не рекомендую, но эта книга - гениальное произведение, которое я включаю во все свои списки книг для старших школьников. Лет до двадцати у меня других героев не было, кроме как советские правозащитники - в восемнадцать лет я даже книгу про них написал, из которой, по счастью, ничего не сохранилось.
Автор проявил редкое сочетание уважения и настойчивости. Интервьюер почти незаметен, но он не даёт рассказчикам отвлекаться. Только один Вячеслав Игрунов слегка вышел из под контроля. Глеб Павловский тоже, пожалуй, подавил интерьвюера, но он сам свою мысль хорошо контролирует, так что его многословный рассказ не превращается в поток сознания, читать интересно.
Мне особенно понравилась попытка выйти за пределы круга знаменитых диссидентов. Это не так-то просто. Дело в том, что среди правозащитников было немало людей не только с высоким интеллектом, но и с замечательным литературным талантом. Некоторые из них написали замечательные мемуары - не говоря уже о множестве интеллектуальных эссе - в тридцать-сорок лет, описывая, естественно, свой опыт и опыт своих друзей. Соотвественно, эта среда, если её описывать в целом, содержит литературно-центристское ядро с огромной силой интеллектуального притяжения и картина для зрителя искажённая - можно подумать, что только из этого литературного ядра она и состояла. Но выбор протагонистов для книги позволил Мореву показать, какой огромный пласт российского общества охватывал "круг притяжения" диссидентов. Хотя большая часть интервью взята у людей очень известных, они разом за разом рассказывают об общении вне среды.
В некоторых отношениях, конечно, сохраняется "колея". Как двадцать пять лет назад было сказано, что российские диссиденты не сыграли важной роли в новой России, так эта мысль и повторяется. Хотя это полная глупость. Да, никто не стал президентом, как Гавел. Но сейчас, через двадцать пять лет после 1992 года понятно, что влияние было огромным. Речь не только про тех, кто равнялся на Сахарова, или, как Ковалев или тот же Игрунов, активно участвовали в политике на высоком уровне. Половина нынешней идеологии вышла прямиком из Солженицына - это в 1990-е было неясно. И, тем более, кто бы знал в 1990-е, что в первое десятилетие XXI века весь политический дискурс в России будет написан языком Павловского. Но и это ерунда - в 1990-е влияние диссидентов казалось небольшим, а 2010-е оказалось, что целое поколение на них, по существу, ориентируется. Про тех, кто создал российскую журналистику 2000-х, Бершидского, Лысову, Баданина, Тимченко и других я не знаю - читали ли они диссидентов, восхищались ли ими - но мне влияние видится очевидным. И во многих других, творивших историю последних пятнадцати лет, я это влияние вижу. Но миф о том, что "российские диссиденты не сыграли важной роли после распада СССР", устойчиво живёт до сих пор.
Собственно, в каком-то смысле я и сам жертва этого мифа. Если бы меня спросили двадцать лет назад, в чем заслуга "диссидентов", я бы сказал - в том, что они были "связующей нитью" русской истории - между поколениями российской империи и поколениями, расцвет которых начался в 1980-е. Но сейчас ясно, что это, на самом деле, гораздо больше. Они, по существу, сохранили русскую литературу, живопись, гуманитарную науку в "десятилетия средневековья". Все или почти все литературные, философские, исторические достижения 1950-90-х созданы либо диссидентами, либо людьми, близкими к этому кругу, тесно с ними общавшимися с ними и сверявшими с ними свои действия. Конечно, Бродский, Довлатов, Высоцкий, Зализняк, Арнольд, Ростропович, Шнитке (что у нас там ещё было в эти десятилетия?) не были диссидентами, но это "не были" в рамках разделения специальностей, как часть одно среды. Это если не говорить про множество выдающихся людей, которые и в своих областях были великими людьми, и активно занимались правозащитной деятельностью.
Конечно, было бы интересно прочесть "следующую книгу" - не мемуары диссидентов, а какой-то анализ того, что было. Не на 1968-й год, когда Амальрик закрепил первый портрет правозащитного движения в бессмертном эссе "Просуществует ли Советский союз до 1984 года", не на 1990-й год, когда вышла история движения в изложении Сахарова, а на 2017-й и позже, когда стало ясно, каким важным оказалось это влияние.
Источник