Жизнь соткана из мгновений, впечатлений, ассоциаций. Мало кто их запоминает во всех подробностях. Но Джейн Фэйрчайлд всегда обращала внимание на детали. И Материнское воскресенье 1924 года, день, когда разбился в автокатастрофе Пол Шерингем – ее любовник – она запомнила во всех подробностях, вплоть до звуков и игры теней, запахов и ощущений. И именно в этот день перестала существовать сирота-служанка Джейн и появилась известная писательница, которой предстоит долгая, очень долгая жизнь, в которую уместится правление нескольких королей, две мировые войны и много что еще. И всю жизнь она будет разгадывать эту тайну – почему реальность отражается в нашем сознании так или иначе? И как найти нужные слова, чтобы воспроизвести цепь мгновений?
Англия, 30 марта 1924 года. Этот день отмечается как «Материнское воскресенье». Вся прислуга в домах аристократии отпускается с работы на целый день. Служанка Джейн (22 года) в этот день встречается со своим любовником из аристократической семьи Полом (24 года) у него в поместье. Пол через две недели женится, и это свидание с Джейн последнее. До этого дня они были любовниками семь лет.
Пол женится на деньгах. Прощальное свидание он обставил для Джейн как для ровни. Тщательно оделся после любовных утех и неспеша отбыл в автомобиле на свидание с невестой, сильно опаздывая. Сказал на прощанье, что Джейн может не торопиться, а весь дом в её распоряжении.
Пока Джейн гуляла обнажённая по дому, Пол на большой скорости врезается в дуб, не справившись с управлением.
Что было до этого и что было потом с Джейн, рассказывается автором очень подробно.
А читателю, исходя из этого рассказа, нужно определить: Пол попал в аварию или совершил самоубийство.
Впечатление. Хорошая проза, но несколько старомодная: чересчур много рассуждений, повторов и длиннот в тексте. Много раскрыто «тайн» о мужской части аристократии открытых глазами служанки, которая в последствие стала известной писательницей.
Англия, 30 марта 1924 года. Этот день отмечается как «Материнское воскресенье». Вся прислуга в домах аристократии отпускается с работы на целый день. Служанка Джейн (22 года) в этот день встречается со своим любовником из аристократической семьи Полом (24 года) у него в поместье. Пол через две недели женится, и это свидание с Джейн последнее. До этого дня они были любовниками семь лет.
Пол женится на деньгах. Прощальное свидание он обставил для Джейн как для ровни. Тщательно оделся после любовных утех и неспеша отбыл в автомобиле на свидание с невестой, сильно опаздывая. Сказал на прощанье, что Джейн может не торопиться, а весь дом в её распоряжении.
Пока Джейн гуляла обнажённая по дому, Пол на большой скорости врезается в дуб, не справившись с управлением.
Что было до этого и что было потом с Джейн, рассказывается автором очень подробно.
А читателю, исходя из этого рассказа, нужно определить: Пол попал в аварию или совершил самоубийство.
Впечатление. Хорошая проза, но несколько старомодная: чересчур много рассуждений, повторов и длиннот в тексте. Много раскрыто «тайн» о мужской части аристократии открытых глазами служанки, которая в последствие стала известной писательницей.
Вот, пожалуй, и пригодится словарь синонимов. Ищем все схожие со словом "отвратительно". Проще сюжета для романа и не придумаешь: запретная любовь горничной и джентельмена. А также от создателей классического "кровь-любовь" неожиданный (прямо с первых страниц меня эта мысль преследовала) сюжетный поворот - погибает этот любвеобильный мужчина. Все несчастные триста страниц обмусоливается, по сути, один единственный день, с перерывами на повествование о том, как здорово та самая горничная превратилась из проститутки в писательницу.
Чтиво даже не для поездки в электричке, что называется. Зато обложка симпатичная, ничего не скажешь. Очередная неудачная книга из серии "интеллектуальный бестселлер". Что такое "не везёт" и как с этим бороться?
Ибо реальные факты и вымысел смешиваются, взаимодействуют, подменяют друг друга
Роман Грэма Свифта «Материнское воскресенье»
Книга о писателе, о тонкой грани между. Грани между двумя мирами, миром реальным и миром воображаемом, миром писателя и миром читателя, миром, который никого не сделает лучше, только подчеркнёт главное. То главное, что было, или могло быть, или должно было бы быть в жизни, то без чего невозможно наше счастье.
Грэм Свифт британский писатель, учился в Кэмбридже, получил магистерскую степень в университете Йорка, преподавал в Греции.
В книге описан один день писательницы, /тогда ещё горничной/, Джейн Фейрчайлд. Это было 30 марта 1924 года, в тот день у неё по случаю праздника, /Материнское воскресенье/ был выходной, и у неё было свидание с любовником Полом Шерингемом. И в тот же день у Пола Шерингема была назначена помолвка, с Эммой Хобдей, но не случилось, он погиб в автокатастрофе. В жизни бывают и нелепости и закономерности, а бывают и нелепые закономерности, /счастье людское недолговечно/. Вот ты счастлив, а не успел оглянуться и ты уже только, был счастлив, и тебе остались только воспоминания.
«Всю жизнь она будет вспоминать это Материнское воскресенье, пытаясь это себе представить, вернуть, даже когда сам праздник утратит своё историческое значение и превратится в нелепый обычай, дошедший до наших дней из далёкой эпохи».
© Грэм Свифт «Материнское Воскресенье»
Несомненно, то была великая эпоха, и прекрасная эпоха, хотя бы потому, что мы были молоды, и всё жизнь была впереди.
Впрочем, мы не о личном, /насколько это возможно/.
«Она станет писательницей. Она будет писать книги. Она напишет девятнадцать романов. Её даже отнесут к категории «современных писателей».
Хотя как долго писатель остаётся «современным»?
© Грэм Свифт «Материнское Воскресенье»
Современный, это тот, кто чувствует пульс времени, или тот, кто ориентируется на «вечные истины»? Или тот, кто просто хороший писатель, а заодно хороший, честный и добрый человек. Или тот, кто угадал направление, /попал в струю/, обласкан судьбой.
Или всё-таки всё это неважно, надо просто писать, честно и откровенно, без поблажек ни себе ни читателю, пытаясь постичь главное и уделяя не меньшее внимание мелочам.
Дьявол кроется в мелочах, а Бог кроется в душе, а золотая середина скрывает Истину? Может всё и не так. Не так, пока ты не напишешь. Так.
«Пол снимал с неё одежду, словно приоткрывая некую тайну, словно снимая с неё фату перед брачной ночью. И она знала, что никогда в жизни этого не забудет».
© Грэм Свифт «Материнское Воскресенье»
И она напишет об этом, так, что и читатель никогда не забудет. Не в последнюю очередь потому как увидит в написанном, /прочитанном/, себя. Свои мысли, чувства, свою боль и радость, свои представления и понимания жизни, общественного мироустройства, себя в этом мире.
Все мы, на земле этой живущие в одной лодке, /не все только понимаем это/, плывём от рождения к смерти, /а может и с настоящего в вечное/. Копошимся, мелкие свои делишки обустраиваем, а время неумолимо несёт нас из пункта А, в пункт Б.
Если ты не задумывался над этим, /серьёзно не задумывался/, тебя не задели мои мысли за живое, не беда, просто твоё время ещё не пришло. Твоё время ещё впереди, время не только воспоминаний и откровений, а ещё и время покаяния и благодарности за всё, и плохое и хорошее, за всё, что было, и за всё, что могло бы быть.
_________________
Материнское воскресенье – четвёртое воскресенье Великого поста, когда по традиции дети делают матерям подарки. Сейчас этот день отождествляют с Днём матери, первоначально отождествляющим церковь, как «мать всех христиан».
____________________
Николай Таранцов
Джейн вышла из библиотеки, слушая, как по пустому дому разносится разнообразное тиканье напольных и стенных часов. Больше в доме не было слышно ни звука. Снаружи весь мир пел и сиял. А здесь, внутри, все казалось каким-то приглушенным, приостановившимся, замурованным в четырех стенах.
И разве имеет какое-то значение, если вы отмечаете свой день рождения в «неправильный» день? Если на самом деле вы родились не первого мая, а двадцать пятого апреля, но никогда об этом не знали? И неправильный день стал для вас правильным? В этом была великая правда жизни – ибо реальные факты и вымысел всегда смешиваются, взаимодействуют, подменяют друг друга
Она стала писательницей, и именно потому, что она ею стала, а может, потому что стала она ею из-за того, что ее постоянно мучили вопросы о непостоянстве и переменчивости слов, эта особенность слов никогда не переставала ее волновать. Слово отнюдь не было вещью, конечно же нет. И ни одна вещь отнюдь не была неким словом. Но странным образом слова и вещи становились нераздельны. Неужели все на свете – это просто чья-то великая выдумка?
Может ли в зеркале сохраниться отпечаток чьей-то внешности? Можно ли, глядя в зеркало, увидеть там другого человека? Можно ли пройти сквозь зеркало и стать кем-то другим?
Существовали также выражения «художественная литература» и «художественный вымысел» – и впоследствии именно этим она и будет заниматься, – которые, как могло бы показаться, означают практически полный отказ от правды. То есть чистейший вымысел! Но ведь и чистый вымысел способен содержать – в этом-то и заключается суть и великая тайна художественной литературы – немалую толику правды