Рецензии на книгу «Город Брежнев» Шамиль Идиатуллин
Не только Брежнев
«Город Брежнев» — роман, большой по объёму и такой же значительный по сути. Он закрывает свои семисотстраничным телом важную нишу в литературной истории 80-х годов, но в этом одновременно и его беда. Уж слишком мало осталось тел читателей, которые с этой нишей знакомы. Тьфу-тьфу-тьфу, ничего с эти поколением не случилось, просто ниша очень узкая и не слишком читающая.
Чтобы прочувствовать роман так, как его задумал автор (вечная оговорка: это не утверждение-истина, а моё мнение), надо попасть в очень узкую прослойку. Детство пришлось на восьмидесятые, не столица, а монопромышленный городок. Либо детство пришлось на начало девяностых, тогда тоже можно зацепить атмосферу. Все точно так же бегали с обрезками арматуры в рукаве и одинаковых шапках, ходили бодаться стенка на стенку и собачились с теми, кто не с той улицы или не с того района. Бедные, почти нищие, одинаковые до ряби в глазах ребята, чьи родители не могли уделить им достаточно времени, потому что вкалывали на каком-нибудь градообразующем предприятии. Которое одновременно царь и бог, благо дающий, но при этом и вечный источник геморроя, а чуть впал в немилость — так и обрекающий на голодную смерть суровый папка.
Я сама в таком районе в девяностых выросла, поэтому неплохо понимаю, что и как говорит Идиатуллин, но сколько таких, как он и я? Бывшие подростки восьмидесятых сейчас читают много, но всё больше если они выросли в крупном городе с разнообразными возможностями. Люди постарше хмыкнут: «Ну и чего он тут пишет ерунду, не было такого», ведь они-то были подростками в другое время. А более молодые читатели могут многое понять, но вот прочувствовать неоткуда, просто нет такого опыта.
В итоге стоит такой прекрасный «Город Брежнев» почти без читателей, и очень зря. В нём сразу всё, что выпадало из фокуса публикующейся литературы восьмидесятых. Роман взросления — но не тот возвышенный и радостный. Производственный роман — но не тот преодолевающий невозможное. Роман о педагогах — но не совсем с горящими глазами и сердцем. Роман о проблеме отцов и детей — но завершения восклицательным знаком у него нет, только многоточие и запятая. Не по правилам пунктуации, зато жизненно.
Шамиль Идиатуллин пишет предельно честно, с огромной любовью и ностальгией к самым мелким воспоминаниям. Но он не даёт ностальгии затуманить беспристрастный взгляд. Было хорошее, было плохое, не было чего-то однозначного. Один человек мог оказаться прекрасным с одного ракурса, но чудовищем с другого. Не было и нет в жизни однозначно окрашенных решений и путей, как это когда-то хотела показывать советская литература.
Подростку в то время было туговато. Выживали те, кто вёл себя, как быдло, а думал, как интеллигент. У родителей нет времени, а ещё страшнее — нет родительской культуры, которая позволяла бы разговаривать с детьми и понимать их. Строгая советская иерархия в семье, которая сохраняется повсеместно до сих пор, много возможностей давила и давит на корню. И это уже не первая книга Идиатуллина, где он чётко показывает, что множество неприятностей у подростков можно было бы избежать, если бы они говорили со старшими и могли всегда свободно обратиться к ним за советом и помощью, а не только за приказом или обслугой. К этой линии хорошо добавился голос про положение женщины в обществе того времени... И опять же — отчасти до сих пор и сейчас. Откуда автор так много знает?
В середине роман немного рыхловат, так что начинаешь сомневаться, куда заведут все эти линии и хочется ли за ними идти, но в конце терпение воздастся сторицей. Добротное и хорошее чтение, надеюсь, что оно всё-таки найдёт больше читателей. Можно подкладывать её рабочим в новогодний пакет вместе с палкой жёсткой копчёной колбасы, кислым шампанским и тринадцатой зарплатой.
Не верь, не бойся, не проси...
Моё поколение, а оно у меня практически одно с Артурчиком ( всего то два года разницы) всегда поймёт о чем я. Даже если город наш не Челны, даже если поспокойнее было, даже если благополучными были... Не зря нас зовут "потерянным поколением", совсем не зря.
Ни ностальгии, ни чернухи.
Редко встречаемое достоинство, частенько скатываются в крайности авторы, а вот Идиатуллин смог. Без признаков документалистики, чётко выдал рассказ, в котором проглядывается автобиографичность, обыденость прожитого. Одинаково правдиво смог написать и о четырнадцатилетнем мальчишке для которого самое большое счастье
просто сидеть у костра рядом с бормочущим морем и болтать с друзьями
а самое большое горе - понравившаяся девчонка в объятиях другого, да и вообще любовь - дурное слово...; и о переживаниях матери, и о мелких бандитах, и о Марине-учительнице французского/немецкого.
Приметы времени.
Школьная история и немножко любви, а ещё война и производственный роман с полноценными обсуждениями работы печей литейки, недопоставки сырья и санкций на запасные части...и достоверная картина советской жизни. Словечки, анекдоты, шуточки из той прошедшей жизни. Мельчайшие детали, кропотливо восстановленные с величайшей любовью.
Возможно, тем кто моложе тяжело понять суть явления, да что там суть - само по себе явление, народных дружинников, или отсутствия туалетной бумаги в магазине, или апельсины по большому празднику раз в году, или талоны на сахар, масло, порошок...или о том какие это счастливчики , получившие машинку-автомат.
И приметы места.
Брежнев, город который так и остался Челнами, это место где русские и татары подстраиваться друг к другу, школьные "шефы" с КАМАЗа и вопрос "С какого комплекса?"
И на этом фоне жизнь советских подростков - взросление, влюбленность , разочарование, пионерский лагерь и школа. Нежнейший возраст и суровая действительность с ножами, топориками, сломанными ребрами и капитаном-фашистом в местном отделении милиции, Витальтольич и горькое взросление.
Наверно времена никогда не бывают лёгкими.
Вот Артурчик решил для себя, что:
Несправедливо, конечно, что сдыхать мне можно, а убивать нельзя.
Но мы, наверное, что-нибудь придумаем.
Может и получится, конечно...только зверя из себя не вытравишь.
Казалось бы все давно в прошлом, в той части, о которой вспоминаешь редко, натужно и с близкими. Я вот раз в год на кладбище хожу с подругой, она чуть старше, но Женьку я помню...он вернулся из Афгана в том самом цинковом и сын его уже гораздо старше, чем тот весёлый парнишка на старых фотографиях.
А с однокласниками нет, не встречаюсь, разбросало - не по городам, просто по жизни.
Но в прошлое я вернулась...ровно на 704 страницы романа.
Таня Tarakosha спасибо за совет, мне было очень тяжело вернуться в "те" годы, но иногда это необходимо.
+
Школьная вселенная.
+
Собери их всех. Клетка 3F “Под защитой ветвей”.
+
Книжное государство, в команде "Стройотряд КЛУЭДО" - с Олей Penelopa2 и Юлей Uchilka .
Весьма приметный факт, что за три последних года два из трех наиболее впечатливших меня отечественных романов написаны татарскими писателями. Всегда знала, что татары крутые.
"Город Брежнев" - это бережный слепок эпохи, до самых мельчайших деталей, полгода из жизни нескольких человек, с открытым финалом. Все эти полгода я у мамы в животе сидела, но если честно, провинциальное детство середины восьмидесятых мало отличалось от детства середины девяностых, разве что у нас уже были киндер-сюрпризы, жвачка, джинсы и зарубежная культура, были бы деньги.
Тринадцатилетний Артур Вафин - самый обычный советский подросток. Он ездит в пионерлагерь на море, смотрит фильмы с субтитрами Ээро, мечтает о магнитофоне, дерется на районе, влюбляется, задается вопросами, чего хочет от жизни и что в ней любит. Его папа главный энергетик литейки на заводе КамАЗ, но семья живет не как блатные, хотя имеет квартиру, машину, гараж и дачу. Вазых Насихович, которого жена зовет Вадиком, крепкий профессионал и честный человек, у которого душа болит за работу, из-за чего на заводе он проводит львиную долю времени. Очень подробно и емко описывается взаимодействие с системой и вообще встраивание в нее людей, все эти бесконечные цепочки согласований и "все всё знают, но никто ничего сделать не может".
Отдельной линией идет судьба любимого вожатого Артурика Витальтолича, прошедшего Афган и не имеющего образования парня, который с легкой руки начальства попадает на КамАЗ и уже мечтает о карьерном взлете и семейной жизни с любимой, учительницей немецкого и французского Мариной Михайловной, однако все очень хрупко и может сломаться в один момент.
Книга прямо-таки дышит тем временем, погружение как на десять метров с аквалангом в кристально-чистое море. Кинематографично не то слово, читаешь - и воочию видишь перед глазами эти картины. Очередь за выброшенными апельсинами по два рубля кило с аджикой за тридцать копеек в нагрузку, ритуальные остановки на выезде из города и на въезде, чтобы наскоро перекусить взятым из дома тормозком и выпить пару рюмок, панельные многоэтажки с местами неработающими лифтами и риском нарваться на перо (кстати, лифтов в книге много, и это не случайно - точно так же намертво стоят и социальные лифты, и кровь в виде людских судеб льется в них точно так же), стрелки комплекс на комплекс с самодельным оружием - арматурой, палками и нунчаками из табуреточных ножек, милицейский беспредел, когда четырнадцатилетнему подростку могут в отделении угрожать и дать по почкам, а милиционерам за это ничего не будет, заводская жизнь, где никто не хочет брать на себя ответственность - кабы что не вышло, школьные будни с идеологической нагрузкой и запретами делать что-то смелое, выбивающееся из казенного ряда, пионерлагерь с несъедобной столовской жратвой, дискотеками, куда приходят кадрить девчонок местные, и обязательным обмазыванием девчонок зубной пастой в королевскую ночь... Читала и прямо даже какая-то ностальгия пробивала, умеет автор с помощью мельчайших деталей создать иллюзию переноса туда, в Брежнев.
Конец, конечно, внушает ужас, ведь знаешь уже, что там, впереди - авария на ЧАЭС, а там и распад страны не за горами, но пока, в феврале 1984-го, когда тебе четырнадцать и ты ничего этого не знаешь, будущее кажется светлым. Финал открытый, но дальнейшие судьбы героев нанесены аккуратными мазками и каждый волен сам строить догадки, что в итоге станется с героями. Идиатуллин бережно развесил по стенам все ружья, и все они к концу романа выстрелили, причем в самые неподходящие моменты, отчего грустно на душе и назад туда не хочется. Спасибо за экскурсию.
«Город Брежнев» - увесистая книжка, но это как раз тот случай, когда не хотелось, чтобы она заканчивалась. Я бы жила и жила дальше жизнь Артура, молодого парня, который при всех своих загонах и сложном характере умудрился получиться чертовски обаятельным. И темп повествования в книжке идеален, сюжет почти постоянно держит в тонусе, но нет такой «морковки», которая заставляла бы быстрее продираться к концовке, чтобы узнать, как там все будет. Точнее, формально-то она есть, в самой первой главе подвешивается, но мне, наоборот, не хотелось к ней приближаться. Страшно было за Артурика очень, хотелось, чтобы вот этот промежуток от первой главы и до последних событий тянулся и тянулся. Пусть будет эта череда непонятных девчонок и непонятных чувств к ним, эти странные взрослые со своими загонами, школа, пионерлагерь, вот это все пусть будет подольше.
Хотя книжка не была бы так хороша, будь она только про советского школьника, который учится правильно держаться среди пацанов на районе, и не более того. Нет, это более широкий портрет эпохи, который одним Артуром не мог ограничиться. Тут и положение в стране, тут и специфика самого города Брежнева, тут и настроения, радости и печали советских людей в те годы, когда союзу осталось всего-ничего, но пока об этом никто не знает.
Особенно понравилось, как показаны характеры окружающих Артура взрослых сначала его глазами, а потом более объективно. Такая получается разница… Короче, если бы не длинноватые истории о сломавшихся фиговинах на заводе «КАМАЗа», книга могла бы и вовсе стать любимой. И то я еще в конце года подумаю.
Как это было
Данное произведение наверняка будет интересно прочесть тем, кто сам был подростком 80-х, кому знакомы реалии последнего советского десятилетия. Я же брала эту книгу с желанием открыть для себя эпоху, о которой почти ничего не знаю, и меня привлекла в первую очередь именно историческая составляющая.
В целом автор справился со своей задачей, нарисовав вполне правдоподобную картину того времени, хотя сюжет оказался слишком растянутым и провисающим. Отдельные моменты написаны увлекательно: отдых в лагере и столкновение с местными жителями, разборки между кварталами, разочарование в любви и дружба со старшим товарищем. Но есть сюжетные линии, которые не получили должного развития и создают ощущение снежного кома - история молодой учительницы, будни матери главного героя, отцовские проблемы на работе, да и финал книги меня удивил своим резким и не совсем логичным поворотом.
В общем, моя оценка за исторический антураж - 5, за сюжет - 3.
Город Брежнев: хроника эпохи, роман-взросление, производственный роман.
Было мне годика четыре и стояли мы с мамой в бесконечной очереди за сыром, который в те времена считался дефицитным товаром и отпускался в строго ограниченном количестве. По справедливости, мы могли претендовать на двойную порцию, но такие абстрактные понятия, как справедливость, розничной торговлей советских магазинов в расчёт не принимались, а потому нам отпустили только один брусочек.
Мама возмутилась: «А ребёнку сыр не полагается? Ребёнок не человек, что ли?»
«Нет», – сказала, как гильотиной отрезала, продавщица гастронома.
Шамилю Идиатуллину в романе «Город Брежнев» удалось очень точно передать это унизительное и беспомощное состояние «не человека» в системе агонизирующего советского государства восьмидесятых годов.
Книга интересна прежде всего бережным и детальным воссозданием исторического контекста, в котором разворачиваются события романа. И мастерство автора заключается не только в упоминании знаковых событий и явлений того времени (война в Афганистане, запрещённое каратэ и пустые полки магазинов), но и в умении достоверно передать восприятие мира и образ мышления советского человека.
«Город Брежнев» не только своеобразные исторические хроники, но и в некотором смысле производственный роман. Главы, посвящённые КамАЗу, тяжеловаты для восприятия, но при этом очень динамичные и безумно интересные. Передовое предприятие отрасли, как и вся страна, жило и работало по двойным стандартам, когда возвышенные лозунги и заранее невыполнимые планы с треском разбивались о суровую экономическую реальность. И выкручивайся, как знаешь. Суетись, выбивай, договаривайся, но чтоб было.
В книге параллельно развиваются две сюжетные линии: тринадцатилетнего паренька Артура и его наставника – вчерашнего дембеля Виталика, который волею судеб попадает работать на КамАЗ.
Меня совершенно покорил Артурик – последний романтик эпохи, в котором чудесным образом сочетаются рыцарское благородство, детская ранимость и юношеский максимализм. Он толковый, чуткий и по-хорошему правильный парень, со своими задвигами переходного возраста и дворовыми представлениями о жизни. «Город Брежнев» во многом роман-взросление, позволяющий проследить постепенное превращение Артура из непоседливого ребёнка в молодого человека с твёрдыми убеждениями и чёткими приоритетами.
Если с Артуриком всё понятно буквально с первых страниц, то с Виталиком всё сложно и неопределённо. Прописан он уж больно непоследовательно: начинает за здравие, а кончает за упокой. Довольно невнятный и мутный персонаж, совершающий крайне противоречивые поступки и руководствующийся ущербной логикой солдафона. У него в голове какой-то непостижимый замес из афганского синдрома, тяжёлого детства и узкого кругозора. Но несмотря на всё вышеперечисленное, Виталик непостижимым образом умудряется положительно влиять на Артура и выручает его из всех передряг.
Одной из центральных тем произведения является ожесточение подростков в духе «Повелителя мух» и их междоусобные войны, переходящие в откровенную поножовщину. При слепом неведении и молчаливом попустительстве взрослых, задолбанных по самые гланды и разрывающихся между работой, домом и общественной нагрузкой. Может показаться, что автор утрирует ситуацию и намеренно сгущает краски, но в этом плане моногород Брежнев восьмидесятых мало чем отличался от рабочих окраин Петербурга девяностых, где ребята также собирались в дворовые шайки, устраивали разборки стенка на стенку, носили шапочки-петушки и не выходили на улицу без ножичка.
Повествование такое же, как воссозданная на страницах романа эпоха – серое, вязкое и удушливое. В него проваливаешься как под лёд и, либо отращиваешь жабры и начинаешь дышать, либо вовсе бросаешь книжку. Текст романа удивительно кинематографичен: словно не читаешь, а просматриваешь на диаскопе старые слайды, запечатлевшие уже такое далёкое и вместе с тем недавнее прошлое страны.
В конце очень тяжело расставаться со ставшими почти родными героями, понимая, какое «светлое будущее» им уготовано: уже где-то на горизонте маячит перестройка, Чернобыльская АЭС и распад Союза, поколение Артурика назовут потерянным, а такие высококлассные специалисты как его отец будут работать не в руководстве КамАЗа, а электриками в ЖЭКе… Хотя заключительные строчки романа звучат как гимн советскому человеку и вселяют какую-никакую надежду: «Но мы, наверное, что-нибудь придумаем».
Пацанчик, ты с какого района?
Как говорит наш дорогой шеф, в нашем деле главное -- этот самый реализьм!
Лёлик из кинофильма "Бриллиантовая рука"
Роман Шамиля Идиатуллина "Город Брежнев", вышедший в 2017 году, получил не только немало положительных рецензий, но и третье место литературной премии "Большая книга". А за новую книгу -- «Бывшая Ленина» Шамиль Идиатуллин -- Идиатуллина скорее поругивают, и, вроде бы, все за то же, за что раньше хвалили: за тот самый реализм. Но вернемся к "Городу Брежневу".
Вкратце о канве романа. Действие происходит в поволжском индустриальном городе Брежнев, родине завода КАМАЗ, ранее и теперь населенный пункт известен под историческим названием Набережные Челны. Социалистический город на 350 тысяч человек был построен ударными темпами для рабочих и инженеров автогиганта. Время действия романа -- 1983 год, только что умер генеральный секретарь ЦК КПСС, бессменный лидер Советского Союза Леонид Брежнев, ему на смену пришел Юрий Андропов. Главные герои книги -- подростки, им предстоит взросление на улицах и во дворах бетонного советского промышленного центра. Отчасти перед нами типичный Bildungsroman, роман воспитания.
Вообще, каждый взрослый человек, обладая минимальными навыками письма, в теории способен написать роман о своей жизни (материала набирается обычно как раз на одну книгу, со второй уже тяжелее). Идиатуллин жил в Набережных Челнах, родился в 1971 году, таким образом он имеет набор воспоминаний и клише, характерных для его поколения. Другой вопрос, есть ли в фактах, сообщаемых писателем, литература? Текст романа не очень сложный, местами журналистский (автор -- журналист ИД "Коммерсантъ"). Возможно, многие могли бы записать такие воспоминания: "Газировка с сиропом из автомата стоила три копейки стакан, а квас из бочки -- пять копеек кружка. А новороссийская пепси-кола брызгала пузыриками прямо в нос", и т. д. Разумеется, сравнение утрированное, но в ностальгическом тексте много, очень много деталей той эпохи, увиденных детским глазом. От войны в Афганистане и подпольных уроков карате, до польских кроссовок и возни с постоянно мнущимся красным пионерским галстуком. А еще, конечно, школьные дискотеки под музыку диско -- "Бони М" и "Чингисхан". Ах, где вы, где вы, мои семнадцать лет?.. Литература, конечно, в романе Идиатуллина есть.
Любопытно было узнать, как и чем жил "образцовый социалистический город" в 1983 году. Интересно, что уже в это время там были введены талоны на мясо и масло (снабжение городов СССР продуктами было неравномерным: в Москве одно, в Ленинграде другое, в столицах союзных республик третье, "на северах" четвертое, остальным -- по остаточному принципу). Оказалось также, что не так-то просто создать новый город "с нуля". Надо было не только построить блочные многоэтажки для рабочих, но и кое-что другое, оказывается, требовалось. Кажется, это "другое" изучает урбанизм. В городе Брежневе тогда случилась стремительная "геттоизация". Образовались молодежные банды, происходили массовые драки. Вот характерный диалог из романа, говорят педагог и работник милиции:
-- По-моему, Виктор Гарифович, вы несколько, мэ-э, сгущаете краски. Хулиганы были везде и всегда, я сама в таком районе росла, здоровые мужики даже днем меньше чем по трое не ходили, а чтобы вечером сунуться… Кепочки, заточки, зубы железные, ну, вы понимаете.
-- Так точно. Но везде это как происходит? Есть чинный-благородный центр и есть рабочие окраины со шпаной и кепочками. А у нас получилось, что весь город рабочая окраина и самый основной – тридцатый комплекс, куда уж центровее.
"Комплекс" -- это термин из Набережных Челнов. Город застроен такими жилыми комплексами. Своеобразна нумерация домов в городе, названия улиц не применяются, используются цифры: 2-19, 7-9 -- номер комплекса, номер дома. Не очень уютно выглядит этот "социалистический рай", не так ли? С номерочками-то, почти как на груди арестантской робы... На образцы советской архитектуры Набережных Челнов, т. н. позднего советского модернизма, можно посмотреть в интернете, это довольно интересно, если любите.
Тут уместно немного поразмышлять о судьбе социалистического реализма в литературе. Говорить, что соцреализм как стиль погиб в 1991 году вместе с государством СССР будет и верным, и неверным. На деле распад стиля начался значительно раньше. В литературе еще в поздние 70-е годы произошло деление писателей по группировкам, стиль "раздробился". Были писатели-"деревенщики" русского направления, были либералы-западники, были твердолобые коммунисты. В конце 1980-х, когда Горбачев открыл шлюзы гласности, произошел катарсис откровенности. Чуть ли не главными книгами эпохи стали романы малоизвестного Габышева «Одлян, или воздух свободы (сборник)» Леонид Габышев (об ужасах детской зоны) и журналиста Полякова «Сто дней до приказа» Юрий Поляков (об ужасах советской армии). Но в 1991 году литература соцреализма получила "перелом позвоночника". А весь писательский накал ушел в публицистику и журнализм. Трудновато назвать большую книгу начала и середины 90-х. В конце 90-х и в начале 2000-х в русской литературе доминирует постмодернизм. Причем галлюцинаторная действительность отражалась не только в книгах Сорокина и Пелевина (галлюцинируют герои двух подряд романов Пелевина, а в романе Сорокина после инъекции мозг товарища Сталина расширяется до размеров Вселенной), но и коммунист Проханов вел себя так, будто наелся мухоморов в переделкинском лесу. Удивительно, но реализм все-таки выжил! Правда, после перелома он такой горбатенький и похож на Квазимодо (читать Прилепина). Реализм Шамиля Идиатуллина, в общем, не самый худший образец.
В целом же впечатление от романа амбивалентное, двойственное, как и сам его текст. Дома в "Городе Брежневе" однообразные, но проспекты-то, смотри -- широченные! Медицина плохая, а врачи-грубияны, но зато -- бесплатная! И много-много таких "но", каждое из них по нынешним временам способно вызвать в этих ваших интернетиках мощный "совкосрач".
Любителям советского пломбира -- читать!
Принято считать, что особенно интересно читать о недавнем прошлом тем, кто жил как раз в описываемое время в описываемом месте. Видимо, я не самая целевая аудитория для этого романа – жила немного не в это время и главное – в сравнительно благополучном городе. Но тем не менее, получила абсолютно реальное погружение в эпоху, честное и точное. Куда там Марининой с ее картонным прошлым в последнем романе. Все это было именно так, с точностью до мелочей, и унизительное стояние в очереди за тремя апельсинами, и постоянное несовпадение каких-то копеечных винтиков и гаечек, из-за чего дорогущий, с трудом приобретенный агрегат стоял бесполезной железякой, пока народные умельцы не доводили его до ума, будь то «Вятка-автомат» или миксер отечественного производства, у которого метелки для взбивания вываливались из гнезд из-за отсутствующего винтика. И ведь это не основная идея романа, это фон, это быт, но быт абсолютно точный. Равнодушные врачихи в женской консультации, встречающие любую женщину словами – «Рожать будешь, или как?»-все это было именно так.
И вот на этом достоверно показанном фоне развивается жизнь молодого перспективного города. Города категории один, города, которому предназначено стать индустриальным гигантом, города, в который было вбухано немеряно денег, но результат оказался очень краткосрочным. Но еще, вопреки всем намерениям в этом городе сформировалась та модель общества, которая двадцать лет спустя заполонила все города нашей страны. Образцово выращенные молодые волчата, разделенные незримыми стенками комплексов. «Вы из какого комплекса?» - «Ах, не наши? Ну тогда получайте», и вот смертный бой. Никакие профессиональные преступники не сработали бы лучше. Было и противодействие. «Добро должно быть с кулаками», писал поэт. Вот оно, добро. БКД, «боевая комсомольская дружина», будущие стопхамы, наслаждающаяся своей властью и вседозволенностью, хоть и в малых размерах. И вроде все правильно, мы следим за порядком, а на деле? Сопляк, хватающий взрослых женщин за руку – «а почему вы не на работе в рабочее время ?» и жухнущий в ужасе, лишь только жертва показала зубки. И то сказать, погонят с непыльной работки, придется назад, в литейку возвращаться.
В этом молодом городе живет Артур, перед нами жизнь четырнадцатилетнего мальчишки, кусок жизни, полгода, от последнего лета детства до серьезного взросления. Непростая структура книги, повествование ведется то от имени Артура, то с позиции отца, главного энергетика литейного завода, то мы смотрим на происходящее глазами Марины, юной выпускницы педвуза, горящей желанием учить не только языку, но и добру. И у каждого свои ошибки, свои недостатки, но зато каждый очень живой и реальный, и язык у каждого свой.
Очень интересна фигура Виталия, Витальтолича. Недавний сельский парень, прошедший Афган, который одновременно научил его святым понятиям дружбы и преданности, но и вытравил остатки человечности. Он и симпатичен своей верой в справедливость, своими в общем-то правильными принципами, но одновременно и страшен своей полной бесчеловечностью. Звериная жестокость, с которой он избивает в хлам сельских гопников, явившихся в летний лагерь с оружием или несостоявшегося насильника любимой девушки отталкивает и настораживает. Да, не спорю, все они мразь и сами нарвались, и мешают нам жить, но все равно страшно. Рано или поздно эта слепая жестокость обернется против своих, и это происходит. Так же спокойно и равнодушно он оставляет умирать на морозе своих недавних друзей, мальчишку, считавшего его старшим братом, отца мальчишки, которого сам же уважал и сам же подвел, потому что они ему мешают жить, так же спокойно бросает любимую девушку, потому что ее истерика мешает ему жить. И напрасно автор закончил его жизненный путь, Витальтоличи еще натворят дел, искренне веря в свою правоту.
И еще немалую долю в рассказе занимает национальный вопрос. Я не хочу углубляться, именно чтобы ненароком не наступить на больное, но … что такое татарский вопрос, что такое смешанные семьи , особенно в татарском городе в 70-е - я представляю.
Книга яркая, правдивая, честная. Советую.
Моё Спасибо Шамилю Идиатуллину. Он написал роман, какой хотел бы прочитать сам, но при этом и такой, какой всегда хотел прочитать и я. Такой, где просто и честно про школьников 1980-х. Такой, где без крайностей. Но честно. Просто - как оно было.
И чудесно, что не мемуары, а роман. Усреднение, некоторое обобщение и концентрация явлений и событий больше показывают эпоху, чем личный опыт одного человека.
Производственные моменты, что уже отмечалось в отзывах, тоже очень хороши. А ещё - пионерский лагерь, магазины, общаги, быт - вот и срез жизни людей целого десятилетий.
Сам я в восьмидесятые был чуток помладше главного героя, но многое осталось в памяти. Так что и ностальгия сыграла свою роль.
Очень доволен временем, проведённым за чтением этой книги. Ещё раз спасибо автору.
Не могу не отметить лишь один крупный (ИМХО) недочёт. Это, собственно, финальные события романа, а именно - поступок Витальтолича в гараже (кто уже прочитал - поймёт) - ну никак он не укладывается в тот образ Виталия, который автор обозначил за роман.
Зато финальные слова романа диво как хороши. В них одна из ключевых черт советского (русского) человека:
"Но мы, наверное, что-нибудь придумаем."
Как же долго я читала эту книгу. И все же зря. Цельной мысли или какой-то морали в ней нет. Да, на протяжение всей книги был интерес только к тому времени, а там описывается советское время по всем стандартом. Однако поведение героев - это ужас. Знаете, я всегда зарекалась, что мужчины-авторы грубы. Так этот автор груб вдвойне. Слово "Жрать"для меня было оскорбительным, особенно в отношении девушки. Книга не понравилась, хотя идея хорошая.
За книгу благодарю Elik
Производственный роман, в котором не разберешь - где утопия, где антиутопия, потому можно прозвать скромно - бытийный роман, повествование о жизни, слепок с эпохи...
Даже родившись в 1996 году, настолько погружаешься в атмосферу, будто жил и знал, впитывал и пребывал вовлеченным. Такое редко бывает с писанным словом, чаще с творением кинематографии.
Представьте себе типичный советский городок (для не москвичей и не питерцев совет: посмотрите в окно, прогуляйтесь до магазина), периода "пост-застоя" - брежневской эпохи.
Городок, свидетельствующий, что "не все спокойно в Датском королевстве". Районы, кварталы, жилые Массивы, построенные по принципу, как говорил наш преподаватель: "Приезжаешь, видишь эти чёткие линии, квадраты, пятиэтажки, и веришь, что это фабрика по производству новых счастливых советских граждан, место, где спят рабочие, строители.., и на душе радостно".
Советское детство, маленькие радости мелких диссидентское, которые слушают запрещенную музыку и говорят полушепотом, пионерский лагерь, где в "здоровой среде" Дети переживают пубертатный период при помощи подглядывания, разглядывания, слежки, встреч с глазу на глаз и глаза в глаза. Взрослые переживают любовь и во вовлечение в среду строителей коммунизма или хотя бы социализма, но чтоб обязательно развитой.
Тогда о чем эта книга? О мучительно периоде осознания пола и ответственности перед собственным "я"? Может о простых рабочих парням? Или же ростках интеллигенции? О любви двух разных людей? Или же о трагедиях лифтов, которые убивают первоклассников? О мужских поступках и насилии? О бандах, которые никак не поделят квадратуру круга (те самые уютные жилые кварталы типичного советского города)?
Важна ли здесь любовная линия или же преобладает детективная в духе российских полицейских романов? Нужно ли быть гомо советикусом или достаточно получить наследство в бывшей, наспех переделанной коммуналке?
Думаю, что детали романа как цементные блоки выстраивают цельную картину советской действительности (невыносимая чёткость бытия глазами рано повзрослевшего ребёнка (Артурик) и двух заигравшихся взрослых.