В 1983 году впервые прозвучала песня «Гоп-стоп», профкомы начали запись желающих купить «москвич» в кредит и без очереди, цены на нефть упали на четвертый год афганской кампании в полтора раза, США ввели экономические санкции против СССР, переместили к его границам крылатые ракеты и временно оккупировали Гренаду, а советские войска ПВО сбили южнокорейский «боинг».
Тринадцатилетний Артур живет в лучшей в мире стране СССР и лучшем в мире городе Брежневе. Живет полной жизнью счастливого советского подростка: зевает на уроках и пионерских сборах, орет под гитару в подъезде, балдеет на дискотеках, мечтает научиться запрещенному каратэ и очень не хочет ехать в надоевший пионерлагерь. Но именно в пионерлагере Артур исполнит мечту, встретит первую любовь и первого наставника. Эта встреча навсегда изменит жизнь Артура, его родителей, друзей и всего лучшего в мире города лучшей в мире страны, которая незаметно для всех и для себя уже хрустнула и начала рассыпаться на куски и в прах.
Шамиль Идиатуллин – автор очень разных книг: мистического триллера «Убыр», грустной утопии «СССР™» и фантастических приключений «Это просто игра», – по собственному признанию, долго ждал, когда кто-нибудь напишет книгу о советском детстве на переломном этапе: «про андроповское закручивание гаек, талоны на масло, гопничьи „моталки“, ленинский зачет, перефотканные конверты западных пластинок, первую любовь, бритые головы, нунчаки в рукаве…». А потом понял, что ждать можно бесконечно, – и написал книгу сам.
Не только Брежнев
«Город Брежнев» — роман, большой по объёму и такой же значительный по сути. Он закрывает свои семисотстраничным телом важную нишу в литературной истории 80-х годов, но в этом одновременно и его беда. Уж слишком мало осталось тел читателей, которые с этой нишей знакомы. Тьфу-тьфу-тьфу, ничего с эти поколением не случилось, просто ниша очень узкая и не слишком читающая.
Чтобы прочувствовать роман так, как его задумал автор (вечная оговорка: это не утверждение-истина, а моё мнение), надо попасть в очень узкую прослойку. Детство пришлось на восьмидесятые, не столица, а монопромышленный городок. Либо детство пришлось на начало девяностых, тогда тоже можно зацепить атмосферу. Все точно так же бегали с обрезками арматуры в рукаве и одинаковых шапках, ходили бодаться стенка на стенку и собачились с теми, кто не с той улицы или не с того района. Бедные, почти нищие, одинаковые до ряби в глазах ребята, чьи родители не могли уделить им достаточно времени, потому что вкалывали на каком-нибудь градообразующем предприятии. Которое одновременно царь и бог, благо дающий, но при этом и вечный источник геморроя, а чуть впал в немилость — так и обрекающий на голодную смерть суровый папка.
Я сама в таком районе в девяностых выросла, поэтому неплохо понимаю, что и как говорит Идиатуллин, но сколько таких, как он и я? Бывшие подростки восьмидесятых сейчас читают много, но всё больше если они выросли в крупном городе с разнообразными возможностями. Люди постарше хмыкнут: «Ну и чего он тут пишет ерунду, не было такого», ведь они-то были подростками в другое время. А более молодые читатели могут многое понять, но вот прочувствовать неоткуда, просто нет такого опыта.
В итоге стоит такой прекрасный «Город Брежнев» почти без читателей, и очень зря. В нём сразу всё, что выпадало из фокуса публикующейся литературы восьмидесятых. Роман взросления — но не тот возвышенный и радостный. Производственный роман — но не тот преодолевающий невозможное. Роман о педагогах — но не совсем с горящими глазами и сердцем. Роман о проблеме отцов и детей — но завершения восклицательным знаком у него нет, только многоточие и запятая. Не по правилам пунктуации, зато жизненно.
Шамиль Идиатуллин пишет предельно честно, с огромной любовью и ностальгией к самым мелким воспоминаниям. Но он не даёт ностальгии затуманить беспристрастный взгляд. Было хорошее, было плохое, не было чего-то однозначного. Один человек мог оказаться прекрасным с одного ракурса, но чудовищем с другого. Не было и нет в жизни однозначно окрашенных решений и путей, как это когда-то хотела показывать советская литература.
Подростку в то время было туговато. Выживали те, кто вёл себя, как быдло, а думал, как интеллигент. У родителей нет времени, а ещё страшнее — нет родительской культуры, которая позволяла бы разговаривать с детьми и понимать их. Строгая советская иерархия в семье, которая сохраняется повсеместно до сих пор, много возможностей давила и давит на корню. И это уже не первая книга Идиатуллина, где он чётко показывает, что множество неприятностей у подростков можно было бы избежать, если бы они говорили со старшими и могли всегда свободно обратиться к ним за советом и помощью, а не только за приказом или обслугой. К этой линии хорошо добавился голос про положение женщины в обществе того времени... И опять же — отчасти до сих пор и сейчас. Откуда автор так много знает?
В середине роман немного рыхловат, так что начинаешь сомневаться, куда заведут все эти линии и хочется ли за ними идти, но в конце терпение воздастся сторицей. Добротное и хорошее чтение, надеюсь, что оно всё-таки найдёт больше читателей. Можно подкладывать её рабочим в новогодний пакет вместе с палкой жёсткой копчёной колбасы, кислым шампанским и тринадцатой зарплатой.
Не только Брежнев
«Город Брежнев» — роман, большой по объёму и такой же значительный по сути. Он закрывает свои семисотстраничным телом важную нишу в литературной истории 80-х годов, но в этом одновременно и его беда. Уж слишком мало осталось тел читателей, которые с этой нишей знакомы. Тьфу-тьфу-тьфу, ничего с эти поколением не случилось, просто ниша очень узкая и не слишком читающая.
Чтобы прочувствовать роман так, как его задумал автор (вечная оговорка: это не утверждение-истина, а моё мнение), надо попасть в очень узкую прослойку. Детство пришлось на восьмидесятые, не столица, а монопромышленный городок. Либо детство пришлось на начало девяностых, тогда тоже можно зацепить атмосферу. Все точно так же бегали с обрезками арматуры в рукаве и одинаковых шапках, ходили бодаться стенка на стенку и собачились с теми, кто не с той улицы или не с того района. Бедные, почти нищие, одинаковые до ряби в глазах ребята, чьи родители не могли уделить им достаточно времени, потому что вкалывали на каком-нибудь градообразующем предприятии. Которое одновременно царь и бог, благо дающий, но при этом и вечный источник геморроя, а чуть впал в немилость — так и обрекающий на голодную смерть суровый папка.
Я сама в таком районе в девяностых выросла, поэтому неплохо понимаю, что и как говорит Идиатуллин, но сколько таких, как он и я? Бывшие подростки восьмидесятых сейчас читают много, но всё больше если они выросли в крупном городе с разнообразными возможностями. Люди постарше хмыкнут: «Ну и чего он тут пишет ерунду, не было такого», ведь они-то были подростками в другое время. А более молодые читатели могут многое понять, но вот прочувствовать неоткуда, просто нет такого опыта.
В итоге стоит такой прекрасный «Город Брежнев» почти без читателей, и очень зря. В нём сразу всё, что выпадало из фокуса публикующейся литературы восьмидесятых. Роман взросления — но не тот возвышенный и радостный. Производственный роман — но не тот преодолевающий невозможное. Роман о педагогах — но не совсем с горящими глазами и сердцем. Роман о проблеме отцов и детей — но завершения восклицательным знаком у него нет, только многоточие и запятая. Не по правилам пунктуации, зато жизненно.
Шамиль Идиатуллин пишет предельно честно, с огромной любовью и ностальгией к самым мелким воспоминаниям. Но он не даёт ностальгии затуманить беспристрастный взгляд. Было хорошее, было плохое, не было чего-то однозначного. Один человек мог оказаться прекрасным с одного ракурса, но чудовищем с другого. Не было и нет в жизни однозначно окрашенных решений и путей, как это когда-то хотела показывать советская литература.
Подростку в то время было туговато. Выживали те, кто вёл себя, как быдло, а думал, как интеллигент. У родителей нет времени, а ещё страшнее — нет родительской культуры, которая позволяла бы разговаривать с детьми и понимать их. Строгая советская иерархия в семье, которая сохраняется повсеместно до сих пор, много возможностей давила и давит на корню. И это уже не первая книга Идиатуллина, где он чётко показывает, что множество неприятностей у подростков можно было бы избежать, если бы они говорили со старшими и могли всегда свободно обратиться к ним за советом и помощью, а не только за приказом или обслугой. К этой линии хорошо добавился голос про положение женщины в обществе того времени... И опять же — отчасти до сих пор и сейчас. Откуда автор так много знает?
В середине роман немного рыхловат, так что начинаешь сомневаться, куда заведут все эти линии и хочется ли за ними идти, но в конце терпение воздастся сторицей. Добротное и хорошее чтение, надеюсь, что оно всё-таки найдёт больше читателей. Можно подкладывать её рабочим в новогодний пакет вместе с палкой жёсткой копчёной колбасы, кислым шампанским и тринадцатой зарплатой.
Не верь, не бойся, не проси...
Моё поколение, а оно у меня практически одно с Артурчиком ( всего то два года разницы) всегда поймёт о чем я. Даже если город наш не Челны, даже если поспокойнее было, даже если благополучными были... Не зря нас зовут "потерянным поколением", совсем не зря.
Ни ностальгии, ни чернухи.
Редко встречаемое достоинство, частенько скатываются в крайности авторы, а вот Идиатуллин смог. Без признаков документалистики, чётко выдал рассказ, в котором проглядывается автобиографичность, обыденость прожитого. Одинаково правдиво смог написать и о четырнадцатилетнем мальчишке для которого самое большое счастье
просто сидеть у костра рядом с бормочущим морем и болтать с друзьями
а самое большое горе - понравившаяся девчонка в объятиях другого, да и вообще любовь - дурное слово...; и о переживаниях матери, и о мелких бандитах, и о Марине-учительнице французского/немецкого.
Приметы времени.
Школьная история и немножко любви, а ещё война и производственный роман с полноценными обсуждениями работы печей литейки, недопоставки сырья и санкций на запасные части...и достоверная картина советской жизни. Словечки, анекдоты, шуточки из той прошедшей жизни. Мельчайшие детали, кропотливо восстановленные с величайшей любовью.
Возможно, тем кто моложе тяжело понять суть явления, да что там суть - само по себе явление, народных дружинников, или отсутствия туалетной бумаги в магазине, или апельсины по большому празднику раз в году, или талоны на сахар, масло, порошок...или о том какие это счастливчики , получившие машинку-автомат.
И приметы места.
Брежнев, город который так и остался Челнами, это место где русские и татары подстраиваться друг к другу, школьные "шефы" с КАМАЗа и вопрос "С какого комплекса?"
И на этом фоне жизнь советских подростков - взросление, влюбленность , разочарование, пионерский лагерь и школа. Нежнейший возраст и суровая действительность с ножами, топориками, сломанными ребрами и капитаном-фашистом в местном отделении милиции, Витальтольич и горькое взросление.
Наверно времена никогда не бывают лёгкими.
Вот Артурчик решил для себя, что:
Несправедливо, конечно, что сдыхать мне можно, а убивать нельзя.
Но мы, наверное, что-нибудь придумаем.
Может и получится, конечно...только зверя из себя не вытравишь.
Казалось бы все давно в прошлом, в той части, о которой вспоминаешь редко, натужно и с близкими. Я вот раз в год на кладбище хожу с подругой, она чуть старше, но Женьку я помню...он вернулся из Афгана в том самом цинковом и сын его уже гораздо старше, чем тот весёлый парнишка на старых фотографиях.
А с однокласниками нет, не встречаюсь, разбросало - не по городам, просто по жизни.
Но в прошлое я вернулась...ровно на 704 страницы романа.
Таня Tarakosha спасибо за совет, мне было очень тяжело вернуться в "те" годы, но иногда это необходимо.
+
Школьная вселенная.
+
Собери их всех. Клетка 3F “Под защитой ветвей”.
+
Книжное государство, в команде "Стройотряд КЛУЭДО" - с Олей Penelopa2 и Юлей Uchilka .
Весьма приметный факт, что за три последних года два из трех наиболее впечатливших меня отечественных романов написаны татарскими писателями. Всегда знала, что татары крутые.
"Город Брежнев" - это бережный слепок эпохи, до самых мельчайших деталей, полгода из жизни нескольких человек, с открытым финалом. Все эти полгода я у мамы в животе сидела, но если честно, провинциальное детство середины восьмидесятых мало отличалось от детства середины девяностых, разве что у нас уже были киндер-сюрпризы, жвачка, джинсы и зарубежная культура, были бы деньги.
Тринадцатилетний Артур Вафин - самый обычный советский подросток. Он ездит в пионерлагерь на море, смотрит фильмы с субтитрами Ээро, мечтает о магнитофоне, дерется на районе, влюбляется, задается вопросами, чего хочет от жизни и что в ней любит. Его папа главный энергетик литейки на заводе КамАЗ, но семья живет не как блатные, хотя имеет квартиру, машину, гараж и дачу. Вазых Насихович, которого жена зовет Вадиком, крепкий профессионал и честный человек, у которого душа болит за работу, из-за чего на заводе он проводит львиную долю времени. Очень подробно и емко описывается взаимодействие с системой и вообще встраивание в нее людей, все эти бесконечные цепочки согласований и "все всё знают, но никто ничего сделать не может".
Отдельной линией идет судьба любимого вожатого Артурика Витальтолича, прошедшего Афган и не имеющего образования парня, который с легкой руки начальства попадает на КамАЗ и уже мечтает о карьерном взлете и семейной жизни с любимой, учительницей немецкого и французского Мариной Михайловной, однако все очень хрупко и может сломаться в один момент.
Книга прямо-таки дышит тем временем, погружение как на десять метров с аквалангом в кристально-чистое море. Кинематографично не то слово, читаешь - и воочию видишь перед глазами эти картины. Очередь за выброшенными апельсинами по два рубля кило с аджикой за тридцать копеек в нагрузку, ритуальные остановки на выезде из города и на въезде, чтобы наскоро перекусить взятым из дома тормозком и выпить пару рюмок, панельные многоэтажки с местами неработающими лифтами и риском нарваться на перо (кстати, лифтов в книге много, и это не случайно - точно так же намертво стоят и социальные лифты, и кровь в виде людских судеб льется в них точно так же), стрелки комплекс на комплекс с самодельным оружием - арматурой, палками и нунчаками из табуреточных ножек, милицейский беспредел, когда четырнадцатилетнему подростку могут в отделении угрожать и дать по почкам, а милиционерам за это ничего не будет, заводская жизнь, где никто не хочет брать на себя ответственность - кабы что не вышло, школьные будни с идеологической нагрузкой и запретами делать что-то смелое, выбивающееся из казенного ряда, пионерлагерь с несъедобной столовской жратвой, дискотеками, куда приходят кадрить девчонок местные, и обязательным обмазыванием девчонок зубной пастой в королевскую ночь... Читала и прямо даже какая-то ностальгия пробивала, умеет автор с помощью мельчайших деталей создать иллюзию переноса туда, в Брежнев.
Конец, конечно, внушает ужас, ведь знаешь уже, что там, впереди - авария на ЧАЭС, а там и распад страны не за горами, но пока, в феврале 1984-го, когда тебе четырнадцать и ты ничего этого не знаешь, будущее кажется светлым. Финал открытый, но дальнейшие судьбы героев нанесены аккуратными мазками и каждый волен сам строить догадки, что в итоге станется с героями. Идиатуллин бережно развесил по стенам все ружья, и все они к концу романа выстрелили, причем в самые неподходящие моменты, отчего грустно на душе и назад туда не хочется. Спасибо за экскурсию.
«Город Брежнев» - увесистая книжка, но это как раз тот случай, когда не хотелось, чтобы она заканчивалась. Я бы жила и жила дальше жизнь Артура, молодого парня, который при всех своих загонах и сложном характере умудрился получиться чертовски обаятельным. И темп повествования в книжке идеален, сюжет почти постоянно держит в тонусе, но нет такой «морковки», которая заставляла бы быстрее продираться к концовке, чтобы узнать, как там все будет. Точнее, формально-то она есть, в самой первой главе подвешивается, но мне, наоборот, не хотелось к ней приближаться. Страшно было за Артурика очень, хотелось, чтобы вот этот промежуток от первой главы и до последних событий тянулся и тянулся. Пусть будет эта череда непонятных девчонок и непонятных чувств к ним, эти странные взрослые со своими загонами, школа, пионерлагерь, вот это все пусть будет подольше.
Хотя книжка не была бы так хороша, будь она только про советского школьника, который учится правильно держаться среди пацанов на районе, и не более того. Нет, это более широкий портрет эпохи, который одним Артуром не мог ограничиться. Тут и положение в стране, тут и специфика самого города Брежнева, тут и настроения, радости и печали советских людей в те годы, когда союзу осталось всего-ничего, но пока об этом никто не знает.
Особенно понравилось, как показаны характеры окружающих Артура взрослых сначала его глазами, а потом более объективно. Такая получается разница… Короче, если бы не длинноватые истории о сломавшихся фиговинах на заводе «КАМАЗа», книга могла бы и вовсе стать любимой. И то я еще в конце года подумаю.
Как это было
Данное произведение наверняка будет интересно прочесть тем, кто сам был подростком 80-х, кому знакомы реалии последнего советского десятилетия. Я же брала эту книгу с желанием открыть для себя эпоху, о которой почти ничего не знаю, и меня привлекла в первую очередь именно историческая составляющая.
В целом автор справился со своей задачей, нарисовав вполне правдоподобную картину того времени, хотя сюжет оказался слишком растянутым и провисающим. Отдельные моменты написаны увлекательно: отдых в лагере и столкновение с местными жителями, разборки между кварталами, разочарование в любви и дружба со старшим товарищем. Но есть сюжетные линии, которые не получили должного развития и создают ощущение снежного кома - история молодой учительницы, будни матери главного героя, отцовские проблемы на работе, да и финал книги меня удивил своим резким и не совсем логичным поворотом.
В общем, моя оценка за исторический антураж - 5, за сюжет - 3.
То есть кто любовь спрашивают с одной целью-заставить
И место отличное: берег Камы, лесостепь, круглый год тридцать градусов, только летом плюс, а зимой минус.
Давай мы теперь будем всякое говно бояться и ходить только там, где оно не валяется.
Друг — это ж не самый умный или там самый красивый. Этот тот, за кого ты любому пасть порвешь. И он за тебя. А то, что он мудак и дебил, вопрос второй.
Праздничная еда в непраздничном настроении неуместна и нехороша на вкус.