Вдруг охотник выбегает

А вас, Зайцев, я попрошу

Книга скорее понравилась, но в ней столько прорех, что читая, чувствовала себя горным козлом. Хотя нет, лягухой! Родные питерские болота, прыг-прыг по кочкам.

Очень много Ленинграда. К месту и не к месту. Любой другой город, наверное, раздражал бы. Эти бесконечно-лиричные "как можно убивать в таком чудесном месте", "ленинградские прозрачные ночи" "ленинградские жёлтые дни", дворы-колодцы, дворцы-без-места, "вы ежели, товарищ, здесь ссать собираетесь, так не того!". Конечно, склоки с Москвой, тема переезда в столицу и влияние оной на тонкие души. Коммуналки, Эрмитаж, балет. Почему-то про запах корюшки по весне забыла Яковлева. А как было бы пронзительно - огуречный аромат плыл за ним до самой Шпалерной...

Насчет атмосферы 30-го года. Мне показалось, что не дожала как раз. Но я тот еще антисоветчик. Потом подумала, что это еще не 37-й, а ведь даже тогда были люди, которые не верили в этот кошмар, стоя в очереди на передачу вещей арестованным ("Софья Петровна" Лидии Чуковской хорошо приподнимает веки желающим).

Семья моей бабушки в это время как раз жила в большой квартире на Почтамтской улице, прямо напротив здания главпочтампта, с которым связан сюжетный ход книги. И мама моя часто сетует, что, мол, глава семьи, тиран и самодур, взял семейство в кулак, всё продал за гроши и уехал в Мухо... в Ростов-на-Дону. С чего вдруг? Так умный был, испугался, сословие буржуйское, образование церковное, сам священник, квартира отдельная, физиономия диверсантская. Удивляюсь, что успел всех вывезти. Всё-таки гайки еще были не до конца закручены. Может быть, атмосфера в книге как раз на грани, в самый раз. Собственно, в данном случае и писатель, и читатель - реконструкторы-любители.

Меня смутили культурные особенности персонажей) В начале книги Зайцева первый раз привели на балет, в середине он записался в библиотеку, к концу обронил мысль, что читал "Двенадцать стульев", которая впервые опубликована в 28-м году. За новинками литературы следит? Нет, правда, когда он успел прочитать книгу? График работы у него адский, интересы далеки от. М? Таких мелочей-царапок много. Имена, например. Фамилии - партийные клички, подчёркнуто, хорошо! И вдруг персонаж - Алла Петрова. Это специально, чтобы возникли подозрения сразу? Они и возникли. Ну, какой нормальный Петров назовёт дочь Аллой? Зачем так интригу сливать сходу?

Интриги вообще не самое сильное место писательницы. По кочкам, по кочкам, по канавам, прямо в яму, бах.

Ленинградское культурное не пропьёшь, "смысл" мизансцены убийства Барановой ясен с самого начала. Руку мастера не признала, но суть уловила сразу и, конечно, тупость "мильтона" раздражала.

Но дальше - больше. Иногда было чувство, что у меня книга не целиком.

Зайцева возвращают из камеры для расследования дела, потому что он гений. Его ведут к Кирову, "ты должен найти преступника". Вдруг следующая глава - он в конторе на отчётах и уборке дел в архив, группа работает без него. Что произошло??? Потом-то в конце Коптельцев прояснил, что такое "паршивая овца", но натянул сову на глобус. Кстати, это тема из "Золотого телёнка", про "рога и копыта" - есть такая работа "человек, который сидит". Только на такую работу надо дураков брать, а не Зайцева. Его первый год там знают, кто допустил такой прокол? Зачем им вообще настоящее расследование при чудо-статье про диверсии, шпионов и антисоветском образе мыслей?

Следующая кочка - Алла Петрова. Я не поняла, что он с ней сделал. Сам в крови, в пистолет патроны нужны. И тишина... Убил и закопал? Как так???

Истории самого Зайцева и недоприятеля его Нефёдова - одна сплошная тёмная история. Даже зацепиться не за что. Для чего эта темень?

Мотивы, возможности, способности преступника остались за семью печатями. Как он это всё сделал? Зачем? Почему пастушок валялся на Елагином острове? А дети? Нашлась ли мать грудничка? Кто такой Мартынов?.. Кстати, второстепенных персонажей слишком много - слились в массу.

Татьяна Львовна, искусствовед, культуролюб, воблоед и водочкофил, очень понравилась) Хотя критики не выдерживает, потому оставим.

Вторую книгу, наверное, читать буду. Шахразада сделала правильный ход.

Книжное государство. Ривердейл.
Собери из всех!

Не очень люблю ретро детективы, но если это ретро советского времени — я пропала! Очень нравится.
Ленинград, 30-е годы XX века. Тяжелое, голодное, страшное время.
Да и не только преступления государственного масштаба приводят в ужас. Мелкое воровство, грабежи, жульничество также имеют место быть. И убийства. Куда же без них?
Но вот следователь Василий Зайцев сталкивается с чем-то непонятным. Вроде как и паниковать не из-за чего, но очень уж эти преступления яркие, постановочные какие-то, театральные.
Тут женщина, сидящая в кресле на фоне алой занавески с белой розой и метелочкой в руках.
Здесь вот целая группа: коленоприклоненные старуха и молодые бабы, негр и младенец на коленях одной из женщин.
И опять женщина на коленях с живой гвоздикой в руках.
Их много таких вот инсталляций, но сыщикам не хватает элементарного образования чтобы понять, в чём тут дело.
И всё-таки Зайцев догадывается и обращается за помощью к сотрудникам крупных музеев.
В целом, мне понравилось. Только вот изложение слегка хромает.

Книжное путешествие. Собери Игоря!

Ненависть к тем кто перестал быть рабом

Признаться после прочтения этого "ретро-детектива" меня гложит один вопрос:
Что такого Ю.Яковлевой сделал советский народ?
Потому-что такая ненависть к людям оформленная под детектив не может быть беспричинной.
Книга заявлена как "криминальное ретро" - я предвкушал погружение в атмосферу 30-х годов, в жизнь советских людей, я надеялся что узнаю бытовые мелочи, какие-то "нон-фикшн" интересности (недавно я прочитал Моррелла "Инспектор мертвых" - и там все перечисленное было), но на выходе "пшик".
Автора буквально выворачивает и бесит советский человек:
-"часами стояли в очередях за гадкой едой";
-"самая длинная очередь, несмотря на ранний час...склочно извивалась в водочный магазин";
-"члены комиссии были набраны в силу классовой добротности, иначе говоря были обычными ленинградскими бедняками";
-"они скверно ели и еще более скверно жили и все это можно было угадать по серовато-зеленым неопрятным лицам";
-"в своем убедительно продуманном задрипанном туалете Киров походил на потомственного пролетария...";
-"вид у нее был как у большинства ленинградских пролетарок - замученный";
-"на желтовато-серых лицах была написана усталость".
Яковлеву раздражает это "быдло" пролетарий. Вот были крестьяне и рабочие в лаптях да безграмотные а сейчас они на руководящих должностях и вообще (о ужас!) могут посещать балет, Эрмитаж, Русский музей - нуу лапотные пролы, куда вы со свинным "серо-желто-зеленым" (каких еще автор оттенков не дал советскому человеку) рылом, вы все равно ничего не поймете в искусстве.
В искусстве разбирается только аристократия, часть которой осталась от царской России, а вы быдло и пролы можете только пить водку, стучать друг на друга, собачиться в трамваях и в коммуналках, жить серо и тускло - вот такую точку зрения я увидел у автора в этой книге и это напоминает классовый фашизм, чувствую близки таблички из царской России "С собаками и НИЖНИМ чинам вход в парк строго воспрещен".
Мы не будем уподобляться автору и доходить до оскорблений, мы четко, ясно по пролетарски расскажем сюжет книги:
Советское правительство ради пополнения бюджета валютой начинает продавать за границу предметы искусства, самые ценные из которых - шедевры Эрмитажа (всю правду об этих сделка можно прочитать у великолепного историка Ю.Жукова "Операция "Эрмитаж", он много копается в архивах и достает любопытные документы), один из служителей музея, у которого видимо что-то не впорядке с головой, хочет подать общественности сигналы об этих "ужасах" и он находит "лучший" вариант.
Служитель Эрмитажа начинает убивать людей пачками и оставляет трупы так чтобы они воспроизводили сюжет картин проданых на запад. Миллиционер Зайцев докапывается до сути, но правда не нужна начальству.
Если принять за аксиому точку зрения автора то мы все дети замученных пролетариев с "серо-желтыми" лицами...

Послереволюционный Ленинград, 1930 год. В отделении ленинградской милиции начались чистки, и некоторые сотрудники сразу почувствовали себя неуютно, потому что неизвестно, какой именно момент твоей биографии покажется комиссии подозрительным, и не окажешься ли ты после этого на улице. И хорошо, если только на улице, а не в машине сотрудников ОГПУ. В это же время в Ленинграде начались странные убийства - на Елагином острове в парке находят сразу несколько трупов, которые убийца расположил в определенных позах, и живого младенца. Сверху спускают директиву - убийство на Елагином должно быть раскрыто в кратчайшие сроки. Потому что, во-первых, одним из убитых оказался чернокожий коммунист, приехавший из Америки, а во-вторых (и это главное) товарищем Кировым на острове в скором времени планируется открытие Парка культуры и отдыха, и портить репутацию еще не открытого парка тем, что там была найдена куча трупов, никак нельзя. Все это значит, что следователю Зайцеву, чьей группе поручено вести расследование, в ближайшее время придется мало спать и очень много работать.

Никаких особенных ожиданий в отношении этого детектива у меня не было, и тем приятнее мне было обнаружить, что он без лишних слов затянул меня в гущу событий, переместив в Ленинград тридцатых годов и не отпускал до последней страницы. До сих пор исторические детективы именно этого временного периода мне не попадались, а жаль, потому что он был в истории России очень непростым, мне малознакомым и оттого особенно интересным. Автором мастерски передана атмосфера липкого страха, которая присутствовала в те времена, когда ночью к дому подъезжала черная машина, и люди, резко замолчав, прислушивались к шагам, которые вскоре раздавались по коридору - ко мне? к соседу? И если шаги замолкали, не доходя до квартиры, с облегчением вздыхали - сегодня не ко мне. Но что будет завтра? И постоянное недоверие друг к другу - зачем меня об этом спросили? просто так или с умыслом? чего теперь ждать? Тем радостнее, когда наконец найдешь человека, в котором уверен, к кому без боязни можно повернутся спиной, зная, что он не предаст.

Все ж положу в вазочку с медом ма-а-ленькую ложечку дегтя.

Книга на редкость захватывающая, динамичная и атмосферная, уже ради нее одной стоило начать Книжное путешествие!

Эта книга открывает новый цикл ретро-детективов, действие которых происходит (по крайней мере, в первой части) в 30-е годы в Ленинграде.
Я когда про эту книгу услышала, сразу решила, что надо брать, потому как, во-первых, дико люблю ретро-детективы, а во-вторых, Питер…Ну, или Ленинград… Моя заочная и давняя любовь… Мне кажется, это настолько атмосферный город, вне зависимости от эпохи, что делает его просто кладезью, клондайком классных сюжетов и историй. В моем воображении точно. Особенно в таком жанре.
Кстати, об эпохе. Сразу хочу предупредить тех, кто ностальгирует по советским реалиям, что здесь автор очень жестко прошлась по всем атрибутам той жизни, начиная от самого строя и соответствующим времени настроениям, заканчивая бытовыми подробностями. Так вот, даже мне (а я не являюсь яростной антисоветчицей, но точно особой любви и нежности к той эпохе не испытываю), казалось, что местами был совсем перебор. Так и сочилась книга ядом, злобой, ненавистью к советщине. И не так, знаете, как бывает, будто наблюдения со стороны или просто констатация фактов писателем о каких-то вещах, а именно с личной неприязнью. Такая однозначно жесткая позиция, мне кажется, объясняется какой-то семейной историей, хотя, может, я и ошибаюсь.
В общем, я предупредила. Яковлева советскую эпоху люто ненавидит и очень много и практически на протяжении всей книги это через текст показывает.
Теперь текст, раз уж речь зашла. Не знаю, авторский ли это ход, либо просто стиль такой. Но уже с первой главы бросается в глаза сухость, скупость, простота языка. Очень рубленые фразы и предложения. Никаких вам тут художеств и излишеств. Мне почему-то видится, что все-таки это специальный прием такой для того, чтобы усилить серую картинку того Ленинграда – все такое унылое, бедное, примитивное: парадные, воняющие мочой и старой едой, трамваи, где не продохнуть от смрада немытых тел, угрюмые лица, безнадега, ограниченность, коммуналки…
Сюжет, однако, мне не дал скатиться в это упадническое меланхоличное настроение, в которое меня упорно пытался вогнать этот вот «атмосферный» питерский пейзаж и зарисовки из жизни советских людей 30-х годов.
Загадочные убийства, которые расследует главный герой – Вася Зайцев (мне в голове сразу представился Игорь Петренко почему-то) очень выбиваются из общего антуража. Мне даже рисовалось такая картина: черно-белое кино, все серое, какое-то размытое, и вдруг на этом блеклом фоне яркие цветные пятна – задушенная женщина в ярком платье, с розой, красные шторы на окне; потом остальные такие же постановочные убийства, где слишком много красок, слишком много всего странного, ну никак не вяжущегося с той цветовой гаммой жизни, которая, как считает автор, похоже, представлена была исключительно пятьюдесятью оттенками серого.
И еще выбивается - второй главный герой. Хотя, нет, он пока второстепенный все же, но очень уж необычный – Нефедов, который будет активно помогать Зайцеву расследовать эту загадочную серию.
Ах да. Еще один авторский ход конем. Вплетение в сюжет реальных людей. Исторических, так сказать, личностей. Это Киров, который удостоил личной аудиенции Зайцева и дал ему волшебный пинок под зад, превращая таким образом одну из частей этой головоломки в дело государственной важности, а другие части задвигая в архив как висяки. Плюс Фирсов – конструктор, инженер, который тут вообще очень важную роль играть будет.
Что касается самого Зайцева, то я пока его не поняла, не раскусила. Невнятный он какой-то. Характер – да, безусловно, есть. Но на одном характере далеко не уедешь. Меня гораздо больше заинтересовал как раз Нефедов. Но о нем уже как-нибудь в другой раз, пора закругляться.
Вот такой коленкор получается. Я пока с авансом ставлю книге «4», у меня еще осталось желание дальше знакомиться с циклом. Да и финал какой-то открытый, теперь вот что хошь, то и думай. В общем, придется покупать продолжение.