Рецензии на книгу «Метель» Владимир Сорокин

Не в том порядке я взялась читать книги Сорокина. Я начала с "Дня опричника", от которого я просто обалдела, и теперь ни одна книга Сорокина, за которую я берусь, не дотягивает до уровня "Опричника". "Метель" однозначно следует читать раньше. Если бы я начала с нее, скорее всего книга меня бы очень удивила - "Метель" написана очень красивым правильным русским языком, такое впечатление, что писал ее какой-нибудь наш классик - местами книга мне напоминала то Пушкина, то Булгакова, но при этом в сюжет вклиниваются посмодерновые штучки и "анахронизмы" - по всем признакам век 19-й, но при этом детали из 21-го. Фантастические элементы тоже меня не удивили, наверное потому что я ожидала чего-то подобного. В общем, катарсиса не случилось. И "Метель" и "День опричника" я слушала в аудиоформате - но если, читая "День опричника" я чуть с беговой дорожки не улетела во время некоторых особенно неожиданных фрагментов, то "Метель" прочиталась очень ровно, без особых ярких эмоций. Но все равно книга мне понравилась. Прочитала с удовольствием.

То ли я начала не с той книги, то ли ещё не доросла до подобной литературы, но делаю вывод, что не моё это. Обычно если у меня не сложилось с одной книгой какого-либо автора, я обязательно даю ему ещё один шанс, но в этом случае я даже не уверена, что буду читать Сорокина снова.

Начало показалось мне довольно интересным, вспоминается язык классических русских произведений, например, языковой стиль Пушкина или Достоевского. Из-за этого читается книга довольно долго. Но постепенно автор начинает вставлять и матерные слова, которых здесь не так уж и много, но они придают повествованию колорит современности, да и некоторые другие слова тоже, и ты даже запутываешься порой, пытаясь понять, в какое же время разворачивается сюжет. А сюжет здесь одновременно и реален, и ирреален, фантасмагоричен. Мы видим доктора и ямщика, которым, несмотря на метель и снежные заносы на дорогах, просто необходимо попасть в Долгое, где люди ждут важную для жизни вакцину. Казалось бы, ну что тут удивительного? Сюжет как сюжет, ничего примечательного. Однако, автор умудряется вставлять такие повороты, что действительно начинаешь сомневаться в реальности происходящего.

В целом не могу сказать о книге ничего плохого, возможно, действительно просто не мой жанр. Наслышана, что в других книга Сорокина чересчур много грязи, вот и не уверена, что решусь читать его произведения в дальнейшем. А с другой стороны, ведь не всё в жизни так радужно, может, целью писателя и было показать такую неприукрашенную действительность. Так что время покажет, вернусь ли я к его творчеству.

На одном дыхании.
В лучших традициях классической русской литературы, однако же вовсе не классика.
Доктор Платон Ильич Гарин едет в отдалённую деревеньку Долгое, жители которой страдают от боливийской чёрной - болезни, принявшей характер эпидемии, превращающей людей в зомби. Платон Ильич везёт вакцину и надеется привить тех, кто ещё не заразился. Однако же природные условия, а именно метель, не позволяют доктору добраться до туда без проблем.
Самокат с маленькими лошадками нанятого извозчика Перхуши наезжает на таинственную прозрачную пирамидку и ломается. Ну а раз сломавшись, дело пошло по наезженной. Доктор спешит, но метель усиливается. Фэнтези-вкрапления стильные.
Да вот ещё: улыбнул трип доктора Гарина от пирамидки витаминдеров - азиатов, промышляющих усовершенствованными наркотиками, о подсолнечном масле, сама не знаю почему. И маленькие Перхушины лошадки растрогали.

"Хочу постмодернистский забубенный роман" сказала я, и получила кулаком в глаз совет прочесть эту книгу. Это даже не роман, а повесть, но я не жалуюсь.
Хронотоп русской дороги, всплывающие где-то в памяти Метель Толстого и Метель Пушкина - это само собой. Но ещё хотелось бы отметить следующее:

1. Русский Иван если пьёт, то дурак (мельник), и если не пьёт, всё равно дурак (Перхуша).
2. Тяп-Ляп и Авось - это два наших ангела-хранителя навеки.
3. Будущее - в китайцах.

Мысли разбегаются, словно перхушины нанолошадки, но мне понравилось.

Это не я, это всё он.

В первый раз читаю Сорокина, нашел его после решения прочитать несколько книг премии “Большая книга”.

Ощущения странные и неоднозначные. Но из того, что автор пользуется уважением могу сделать лишь вывод, что, видимо, это то самое современное искусство, которое должно вызывать эмоции. Не важно какие.

Сюжет пересказать в двух словах без спойлеров несложно. Пара человек в метель едут на санях из пункта А, пытаясь достигнуть Б. В дороге с ними приключаются разные беды. Оба героя живые и неплоские, нет ощущения поддельности, есть положительные и негативные черты. В повествование входишь сразу, и сразу мир, описываемый автором, встает перед глазами. На пути к цели с путниками случается постоянно то одна, то вторая беда. Все беды можно разделить на 3 типа:
1. непреодолимая сила распиз*яйства водителя саней Перхуши, который делает все, как сказано в книге по русски “на авось”
2. независимые от распиз*яйства Перхуши и действий Доктора природные и другие катаклизмы
3. непреодолимая сила слабости доктора

В первый разряд входити отношение Перхуши ко всему происходящему. Мужик живет на авось, без задней мысли, сам в этом себе и читателю неоднократно признается, как вслух в разговорах, так и поступками и результатом своих действий. Мероприятие на которое он подписался (опять же, мог бы и отказаться, но так как все на авось, пожалуй, нет) очень опасно. Он же абсолютно не отдает себе в этом отчет и уровень его расп*здяйства в таких условиях поражает. Автор так грамотно описал Перхушу, что порой даешься диву: как это вообще возможно? Идеально.

Второй разряд бед - это природные катаклизмы, отсутствие видимости и тд. Таких моментов немного. На них останавливаться нет смысла.

Третья часть бед самая интересная. Образованный, осознанный и состоявшийся доктор имеет цель: доехать до места по определенным причинам. Он преодолевает все препятствия связанные с Перхушей, связанные с природой. Однако он не может преодолеть одно единственное препятствие - самого себя. Доктор силен, когда надо подтолкнуть других людей к подвигу ради своей цели, но слаб когда сам не может преодолеть соблазнов, которые встречаются на пути. Повествование обезличено и происходит от лица автора, присутствуют и мысли и слова и Перхуши и Доктора. Но нельзя не поймать себя на мысли, что все-таки повествование идет от лица доктора, так как доктор ведет себя как и все мы: видит изъяны окружающих, но не себя. Его поступки гораздо хуже Перхушиных - если бы не они, задержки на столько часов в поездке не было бы и цель была бы достигнута быстрее, однако во всех задержках в итоге виноват не он и его слабости, а только окружающие. Доктор выставляет себя борцом за жизни других, при этом сам эти жизни и рушит своей слабостью и невозможностью бороться с соблазнами. На кону жизни людей, но пожалуй это можно и отложить, есть более важные дела для него. Но сам доктор этого не видит.
Поразительно, как автору удалось передать эту грань безумства непрегрешимости себя и грешности окружающих.

Само изложение мне понравилось. Книга легко читается и порой неясно находимся мы в будущем или сейчас или в прошлом. Для себя я сделал вывод, что книга в будущем, где, однако, в глуши время остановилось. Интересный момент - появление наркотиков в данной книге. Я искренне не понимаю зачем это нужно было описывать и почему в современной литературе так часто попадаются описания людей под наркотиками. Не могу сказать, что наркотический бред доктора был чем то интересен, выкинь его из книги - ничего не поменяется для меня. В книге присутствует мат, кто-то говорит о том, что у Сорокина мата много и не по делу. С этим в этом произведении абсолютно не согласен. Мат был идеален и всегда к месту, без переборов. Произведение стилизовано под классику 19 века, порой было ощущение прочтения книги из того времени.

Совсем не понял того зачем в книге есть момент с великаном и снеговиком. Если кто-то пояснит будет очень благодарен. Так же выкинь этот момент и замени великана камнем - для меня ничего бы не поменялось.

Концовка хорошая, заставила меня подумать.

Для меня книга 4 из 5 с натяжкой, поставил бы три, но не получается. Все-таки образ и действия Доктора и Перхуши, да и всех Героев настолько неповерхностны и реалистичны, что трех было бы мало. Честно говоря после написания и анализа поведения доктора поставил бы даже 5. но.... тоже пока не получается!)
Вот такой Владимир Сорокин.

Спасибо, что дочитали этот сумбур =)

Первое знакомство с творчеством Сорокина. Едва ли можно назвать его удачным - собственно, как и попытки автора состряпать некую стилизацию под прозу золотого века русской классики. Попытки эти не принесли сколько-нибудь впечатляющих плодов: они так и остались попытками, сходства с классической прозой в целом достигнуто не было (разве что весьма и весьма смутное и отдалённое). Текст Сорокина напрочь лишён особого духа, присущего русской классической литературе позапрошлого столетия, атмосферу которой он безуспешно стремился воссоздать. Тем не менее, язык повествования сам по себе вполне добротный и ладный (за исключением некоторых не вполне уместных матерных "вкраплений") - за это надо отдать должное автору. Если бы Сорокин в своём тексте не отступал от канонов и традиций постмодернизма, к которому вроде как относится его творчество, и не "уклонялся от курса", зачем-то пытаясь подражать почерку (или, скорее, пародировать его) некоторых русских классиков, получился бы вполне приемлемый и удобоваримый литературный продукт.

Нельзя не отметить потрясающую безыдейность "Метели": повесть равнодушно взирает на читателя безликой пустотой. Удивительная идейно-художественная невзрачность.
Сознание после прочтения этой книги являет собой один из пейзажей произведения: безупречно белую снежную равнину.

Второстепенные персонажи совершенно бесхарактерные, а главные хоть и более примечательные, но без искры.
Эпизод пребывания доктора (одного из главных героев) в котле с кипящим маслом и описание повадок живописных миниатюрных лошадок - вот, пожалуй, единственные привлекательные черты сей повести (помимо языка повествования, отмеченного выше).

P.S. Прочитано в рамках флэшмоба "Дайте две! Третья волна (Август-Октябрь)".

Книжка – отличнейшая! Но сначала давайте поиграем в знаки-символы и примкнувшие к ним смыслы с аллюзиями-реминисценциями. С некоторыми из них. Почему нет? Сорокин – это ведь ещё тот затейник-постмодернист! А потом – как бы по существу.

Метель. «Метель» Пушкина. «Метель» Толстого.
«Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам». А.С. Пушкин «Бесы».

«Бесы». Федор Михайлович Достоеский.

Уездный доктор. Уездный доктор Чехова. Уездный доктор Булгакова.

Платон Ильич Гарин.
Платон – Платонов Михаил Васильевич из «Неоконченной пьесы…». Это он кричал, что ему уже 35 или сколько-то там за 30, а он ещё ничего не сделал, ничего!
Ильич – Илья Ильич Обломов.
Гарин – инженер Гарин со своим гиперболоидом (и пирамидками, добавим).

«Нету на почте у них ямщика. Значит, нам туда дорога…» - «Агата Кристи», не по наслышке знакомая с эдакими пирамидками витаминдеров. По крайней мере, так говорят, что знакомы. А ещё братья Самойловы, как говорят, очень даже в хороших творческих отношениях с главным интеллектуалом Кремля – Владиславом Сурковым – автором «Околонуля» и Кириллом Серебрянниковым в МХТ с постановкой. Чтобы пройти в зрительский зал, нужно идти в буквальном смысле по корешкам книг.

Сивка-бурка вещая каурка. Сивка – запряженная в китайский железнодорожный состав о четырех пассажирских вагонов супер-лошадь. Каурка, каурки – порода лошадей «меньше куропатки», запряженная в русский самоход-самокат (у Сорокина и так и так).

Средневековая Варшава, казнь в котле. Варшава, конечно же! Судя по прямым и косвенным данным жители страны с такой столицей – давнишние заклятые друзья великороссов.

Таисия Марковна, мельничиха. Таисия…не, не Повалий. Может – Афинская? Марковна (как и у мужа её, кстати) – евреи и сюда проникли! Ну куды на Руси без них???

Зильберман (или Зильберштейн?) – уездный же доктор. Еврей. Куда ж без них (см. выше)!!!

Сюр самого Сорокина.

Прозрачные пирамидки (прежде были шары и кубы), переносящие посвященных в пространстве и времени.

Самоход (сначала так), превращающийся в самокат о 50 лошадиных сил. Каждая лошадка размером «не более куропатки».

Автомат Калашникова. Символ России. Такой же вечный, как необъятная равнина, метель и мороз.

Стрелки часов в избе Перхуши, навеки остановившиеся на половине шестого. Как оказалось, Перхуша навсегда утратил возможность управляться с женским телом.

Русский шестиметровый великан. В отличие от аГлицкого Гулливера не выдержал. В стране лилипутов, надо полагать.

Огромный снеговик с огромным же фаллосом. Снеговик, естественно, естественная национальная зимняя забава. Сильный и мощный. До тех пор, пока ОТТЕПЕЛЬ, да-да, именно ОТТЕПЕЛЬ, не придет. Жизнеспособен исключительно в замороженном состоянии.

Мельничиха, уже упомянутая, Таисия Марковна. Русская женщина во всём. После ночного рандеву со спешащим предотвратить эпидемию русским же доХтуром Гариным Платоном Ильичем, возвращается к мужу по причине «Замерзнет он без меня», - так объясняет она главному герою свой уход вниз, в супружескую спальню.

Это не Гарин, это Россия едет предотвращать эпидемию. Чтобы не стали люди зомби. Едет она по-русски – а как ещё она может ехать? По-русски. И желая спрямить путь, поехав по заведомо плохой дороге. И не на птице-тройке, как у классика, а на самоходе-самокате в 50 л.с. И силы эти – не механические, живые. Такие живые, что в самый тяжкий момент жмутся к своим седокам, чтобы не замерзнуть, не сгинуть вместе с ними.
И собрав на пути все препятствия, какие только можно собрать, мыслимые и немыслимые. Не упуская по дороге, по ходу, сладких мельничих («задержусь часиков на 8…терпит, успею», - так размышлял Гарин. А по утру, проснувшись, ненавидел и себя, и мельничиху за свою слабость).
И дорога наша – через кладбища и овраги. И плутает-путает она на бескрайней русской равнине. А кто сказал, что мы ищем легких путей?
И ещё обидно нам, что Зильберман (или Зильберштейн?) – вот ведь наверняка уже приехал, раньше приехал!
И почти с первых строк становится нам ясно – русские же русского же читают, интуиция, однако! Так вот, почти с первых же страниц ясно нам, что никуда мы не доедем, что если не сгинем по пути, то и это уже – хорошо! Что так как-то всё и получается у нас, что не результат, но сам процесс – это наше всё.
Ну и уж совсем-совсем напоследок. Как же Сорокин, после Пушкина-то, мог «Метель» написать романом? Невозможно! После Пушкина? Роман? И что бы он там мог ещё "накалякать", после пушкинской ПОВЕСТИ?
Книга – замечательная! К обязательному прочтению. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»

Завела меня тропка дальняя...

Все-таки, умеет Сорокин удивить. Намешал-то всего, намешал! Я специально не просматривала рецензии перед началом чтение. Решила - эх, будь что будет! Сомнения у меня начали закрадываться не сразу. Начинается все довольно классически. Вот доктор, он едет в удалённое село спасать людей от смертельного вируса (хотя нет, сомнения должны были закрасться уже тут), в пути его настигает метель, и он вынужден обратиться за помощью к Перхуше, развозчику хлеба, чтобы тот довёз его до деревни. Слог у Сорокина просто великолепен: так и представляешь себе эти заснеженные русские просторы, типичную русскую деревню, деревенских неграмотных мужиков. Медленно, но верно проникаешься типичным русским колоритом.

В избе было чуть теплее, светлее и пустынней, чем в сенях: горели дрова в большой русской печи, на столе одиноко стояла деревянная солонка, лежала коврига хлеба под полотенцем, темнела одинокая икона в углу и сиротливо висели вставшие на половине шестого часы-ходики.

Дальше начинается долгое путешествие доктора Гарина и Перхуши по занесённым метелью просторам в сторону села. И вот тут начинаются дива дивные и чудеса чудесные! Стеклянные пирамидки в снегу; мельник, ростом с самовар; карликовые лошади размером с ладонь; витаминдеры, производящие наркотики в забытой богом деревне. В общем, создаётся ощущение полной сюрреальности происходящего.

Степь да степь кругом, путь далёк лежит, в той степи глухой замерзал ямщик…Или «Метель» Свиридова. Или "Доктор едет-едет-едет" Фёдора Чистякова...Так же, как менялись в моей голове мелодии, так менялось время в сюжете. Я сначала была убеждена, что это 19 век. На постоялом дворе меняют лошадей и едут в далёкую глушь в метель. Потом подумала, что это всё-таки начало 20 века, когда и цивилизация какая-никакая, но всё же ещё не всё сделано для удобства простого человека. Но путешествие с доктором идёт как бы из одного времени в другое. Выехал он из 19 века и приехал…
Это первое моё знакомство с творчеством Сорокина. И тут же у меня возникли сомнения в оценке книги. Я читала и не могла оторваться, а в то же время было что-то такое… Мне было интересно, чем кончится эта история. А история очень глубокая. Надо копнуть просто, отбросить землю и посмотреть на клубни. Много в этой истории всего намешано, а главное наш русский характер ох как чётко показан. И дураки и дороги кочуют с нами на протяжении всей повести. Так умело всё зашифровал Сорокин. Только вот тяжко на душе было от этого всего. Больше всего было жаль Перхушу с его лошадками. Хоть дурак, но, по-моему, самый настоящий человек. А потому что добрый и беззлобный, от того и жалко. Доктора было жаль меньше, да и не жаль вовсе, может быть. Осталась тоска, тоска и метель. И думки разные тоже. Вот и цели иногда благородные и хочешь делать добро, а в то же время не выходит. Лошадей не было на постоялом дворе, метель помешала, а тут ещё пирамиды. Мысль невольно закралась, какую пирамиду покурил сам автор, что бы так всё завернуть, с этими большими и маленькими, кубами да шарами, саморастущим каучуком. Это мы подъехали к другому веку, к будущему. И всё это сквозь метель. Как будто вся жизнь спрятана за метелью и каждый выбирается из неё как может.
А ещё цепляют сны и мысли героев. То, что приходит во время их сна и забвения. О чём думает каждый из них. Их грехи, их прошлая жизнь… По сути, ничего особенного, и сюжет прост. А в то же время… Копните, и расскажите кто какие клубни увидел, когда отбросил землю.
А Перхушу жаль.

"Доктор едет-едет сквозь снежную равнину..."
Ф.Чистяков, гр."Ноль"

Очередное фееричное творение писателя, стилизованное под русскую классику девятнадцатого века. Как и в "Дне опричника", а потом в "Сахарном кремле" - всё происходит в альтернативном будущем, где Русь, ограждённая от всего остального мира, существует по своему собственному распорядку, по своим внутренним законам - абсолютная монархия, купечество, крестьянство, опричнина и т.д. и т.п., мирно соседствует с технологическими новинками типа голографического радио и какими-то гибридными мутациями реальности: великанами, лилипутами (люди, лошади) и прочими абсурдными атрибутами сюрреалистической будущероссийской действительности. Основное достоинство книги - это, безусловно, прекраснейший язык произведения: ощущения ничем не хуже, чем от старых добрых Пушкина и Тургенева. Разумеется не обошлось и без фирменной сорокинской приправки, но, как это ни странно, тут этого совсем немного, аккурат сколько надобно. Поэтому бросайте всё, что сейчас читаете и скорее за эту книгу, где вас заждалась уже повозка со спешащим на борьбу с боливийской эпидемией, превращающей людей в зомби, дохтуром; где ждёт вас долгая дорога сквозь суровую русскую зиму и метель, навстречу неизвестности.