Может ли филолог, окончивший периферийный вуз, сделать головокружительную карьеру? Оказывается, может, но до того, как он сядет в кресло главного редактора популярного журнала, ему придется развозить по «точкам» сигареты и выпивку, бросить семью, совершить предательство, и не одно. Но всё это нормально, в порядке вещей, как у всех, – и вряд ли героя стоит обвинять в аморальности. Он – продукт своего времени, отсчет которого начался… А когда он, собственно, начался, этот отсчет? В 1930-е, о которых принято говорить в трагических тонах (и о которых пишет в своей книге дед героя)? В конце 1950-х, когда наступила оттепель? В застойные 1970-е, когда герой романа взрослел и набирался опыта? Или позже, когда грянула перестройка и для читающей публики открылся рай – были изданы многие прежде запрещенные произведения? Но у каждого произведения есть свой черновик, который может решительно отличаться от окончательного текста. И если считать произведением свою собственную жизнь, то и она может оказаться всего лишь черновиком.