Рецензии на книгу «Глаза Рембрандта» Саймон Шама

Мученик светотени

"...светотени мученик Рембрандт" - назвал художника Осип Мандельштам, и это действительно так. Как ни стремился он достичь славы и богатства, а позднее - просто заработать денег, чтобы выбраться из долгов, его сущность художника, его талант все время толкали его на поиски нового. Новая манера письма, новая трактовка образа, новое освещение лиц и предметов, новые ракурсы. То, чего не было раньше, до него. Все это привело к сокращению круга ценителей при жизни художника и даже к стремлению принизить его достижения со стороны современников после его смерти.
Саймон Шама показывает не просто жизнь Рембрандта и его время, он дает подробнейшее погружение в эпоху и детальное толкование множества картин и графики Рембрандта.
Рембрандт в начале творческого пути равнялся на блистательного во всех отношениях Рубенса, и Шама рассказывает сначала о судьбе семьи Рубенса, его родителей, затем о бурной биографии Рубенса - его путешествиях, учебе, о дипломатических миссиях, которые он выполнял с честью, о работе придворного живописца (в Англии, Франции, Испании...), о его прекрасной вилле с садом в Антверпене (теперь это музей) и коллекции предметов искусства.
Шама показывает как в картинах молодого Рембрандта появляются цитаты из картин его учителей (Ластмана, например) и Рубенса (и такие же цитаты он показывает и в картинах Рубенса - откуда пришел жест, поза, фигура) - проследить это без подсказки мне было бы невозможно; становится ясно, что мир образов не существует автономно, все находятся под чьим-то влиянием. Молодость Рембрандта прошла в творческом содружестве с близким ему по возрасту и таланту Яном Ливенсом, в Лейдене у них, возможно, была общая мастерская, и уж точно - общие натурщики и общие сюжеты, они словно осваивали вместе мир живописи, но затем их пути, творческие и жизненные, разошлись.
Рембрандт, возможно, не без влияния стиля жизни Рубенса, купил солидный дом, накупил разных предметов искусства, картин, редкостей, старинного оружия - но все это в долг, в расчете на грядущие гонорары, а фортуна отвернулась от него по ряду причин, и остаток жизни, не такой уж и длинной по нынешним меркам, он провел в нужде. Грустно было читать, как десятки прекрасных картин художника пошли с молотка за гроши.
Толкование картин, которое дает Шама, и рассказ об их судьбе были для меня очень интересны; грустно было читать о гибели живописных слоев эрмитажной "Данаи", как золотистый свет превратился в грязную кашицу и сполз на пол, когда посетитель плеснул в нее кислотой. Оказывается, нужно было немедленно полить ее водой, и картина была бы спасена! Именно так поступили в Рейксмузеуме Амстердама, когда некий безумец в 1990 году полил кислотой "Ночной дозор" Рембрандта. В этом случае пострадал только лаковый слой.
С удивлением я прочла признание Шамы, что он не искусствовед, а любитель, такой продуманной и глубокой показалась мне его книга. Но я тоже не искусствовед, возможно, такого рода изложение мне ближе, чем труды специалистов.
Есть желание почитать еще этого автора.