Они никогда не должны были встретиться. Великий князь, родственник самого императора — и бедная талантливая целительница, сирота. Но князя вынесет порталом прямо ей под ноги, истекающего кровью, умирающего. Он назовется чужим именем, она поверит в его искренность. А когда узнает правду, то просто исчезнет из его жизни, не желая быть очередной игрушкой. Но добрые духи, хранящие их мир, дадут Андрею и Ирине единственный шанс спасти свою любовь — самую длинную ночь в году.
Всё-таки сентябрь - мой любимый месяц. Со времён детства, которое я провела на юге Империи. Лето - это что-то невыносимо жаркое. Ночи порой такие, что мы по очереди просыпались и обматывались влажными полотенцами. Особенно в конце августа... А потом - как по волшебству - налетал ветерок. Сначала едва ощутимый, он с каждым часом становился сильнее. В воздухе разливался горьковатый аромат, и вместе с ним приходила долгожданная прохлада.
- Может, ландыши? - едва слышно сказал его друг. - Лена их любила...
И князь Радомиров внимательно посмотрел на генерала Макарова.
Война… Время, когда кожей чувствуешь каждое мгновение прожитой жизни. Когда сходишь с ума от простых, казалось бы, вещей просто потому, что знаешь - может быть, уже завтра от всего этого не останется даже воспоминаний… От куска хлеба, от рассвета, до которого все-таки дожили, от глотка свежего воздуха. От близости с женщиной. От любви, которая случилась так не вовремя. Семен Семенович Макаров - тогда еще не генерал вовсе… И Елена. Его Лена. Макаров, так и не узнавший в ту безумную весну, кто она такая. Только то, что Лена любила ландыши и его, Семена.
Ее гибель - такая нелепая…
Сколько лет прошло - а боль не оставляет…
А конкретнее - кто из своих его сдал?
Настораживало не только это. Слишком уж хорошо господин, назвавшийся полковником Мировым, использовал порталы. Получается, что они искали аристократа... Кто бы сомневался? Крестьяне - пашут, рабочие - работают, солдаты - защищают, купцы - торгуют. Все они при деле... И только верхушке, как обычно, скучно.
Праздность - вот мать всех пороков... и хотя первым указом нового императора был отменён "Указ о вольности дворянской", который к тому времени насчитывал уже трёхсотлетнюю историю, - всё же часть дворянства умудрялась его обходить... Ну не желали они служить - и всё! Ни императору, ни Родине... Почему-о это называлось стремлением к свободе... И реализацией себя как личности.
Генерал Макаров презирал этих бездельников.
А ещё он дал себе слово отловить того мерзавца, который уже несколько раз пытался убить его друга.
Сила... Тягучая, золотистая, будто свет шаров со Снежного бульвара. Она бурлила во мне, искрилась и переливалась, жила внутри и заставляла помнить. Помнить о море и танцующих снежинках, о том, "как дышит счастье", о том, как это - жить в ритме его дыхания.
Теперь я могла не просто лечить. Снимать боль. Останавливать кровь. Теперь я делилась счастьем! Просто отрывала от себя кусочек и отдавала больным. И от этого оно множилось, а я чем больше уставала, тем чаще улыбалась.
Оказывается - это очень просто. Делиться счастьем, когда оно у тебя есть. Дарить любовь, когда она переполняет всё твоё существо - от макушки до пяток...
- Мне чаще приходит в голову мысль о том, что выжил я зря, - пробормотал он. - Сначала этот долг жизни вам. Как он меня гнетёт, вы не представляете. Потом князь Радомиров, ваш супруг, который унизил, отказавшись вызвать меня на дуэль. Это такое унижение! Зачем мне такая жизнь...
- Послушайте меня внимательно, любезный Михаил Олегович. Самое ценное, что есть, - это человеческая жизнь. Биение сердца, яркость глаз, смех ребёнка... Жизнью иной раз приходится жертвовать - вспомним пример гибели моей семьи... Все остальные нехотения жить - глупости. И праздность. И за сочувствием о том, что вы героически не лишились жизни... Это, знаете ли, не ко мне. Мне как-то пришлось закрыть глаза ребёнку, которому я не смогла помочь. А потом выйти к его родителям и сообщить о том, что их мальчик умер... Поэтому...
-Сударыня, купите газету! Самые свежие новости!
Я отрицательно покачала головой: газет я не читала. Тем более... Ну вот что может быть интересного про то, кто кого бросил. А уж тем более - почему. Это ж не продолжение серии книг про моего любимого некроманта!
— Пока не появилась ты, я и не знал, что мне это необходимо… Любовь. Счастье. Что можно не спать всю ночь, мучаясь вопросом, какие цветы принести, раз розы тебе не понравились… Твое дыхание на моих губах… Просто жизнь. С тобой. Ты не представляешь, как я завидовал полковнику Мирову из Министерства безопасности Поморья, которого сам же и выдумал.
— Аристократы не люди, — прозвучал высокомерный ответ. — Они — бич нашего народа!— Да хоть бич, хоть не бич. А все равно живые… — философски протянул один из наемников. — Вот не понимаю я вас, политических. Ладно — мы… Работа такая… Наняли — убиваем. А вы-то… Чего?— Говорил — не надо с ними связываться. Молодые. Ладно чужую жизнь не ценят. Так и свою тоже.— Что сделали — то сделали. Денег за Радомирова и правда дали много… А что его тяжело будет грохнуть — так это и понятно. Ладно — посмотрим, как вывернемся…— Слышь, девка! — обратились ко мне. — Так как Радомиров из схлопнувшегося телепорта спасся?Я почувствовала, как напрягся Варейский. Это заметили и наемники.— Смотри, как зыркает! — с искренним восхищением сказал тот, что прижимал нож к моему горлу. — Рыцарь!И они захохотали.— А мы обижаем его даму.— Только дама не его!
— Вздор. Ты же умная женщина и понимаешь — это все вздор!И столько высокомерия в его голосе, что чувствуешь себя… Как-то неловко.— Мне не нужна любовница в твоем исполнении… — продолжил Великий князь.Вот как! Мне даже стало обидно на мгновение… «Любовница в моем исполнении не нужна». А ночью не жаловался. И днем понедельника… А вот теперь, ко вторнику…— И нечего дуться, — как-то это прозвучало надменно. Даже величественно. — Мы поженимся.Ага, сейчас… Стану я выходить замуж за человека, который слышит только себя. А на мои вполне здравые аргументы против женитьбы заявляет, что это вздор. И больше ничего. И отказывается брать обратно кольцо.— Андрей Николаевич! — возмущенно начала я.— Ирина, прекрати!— Ваше сиятельство!— Вот за что мне все это! — поднял он глаза наверх.
— Я вот не понимаю… — гневался повелитель. — Вот почему вы пьете на рабочем месте? Что за безобразие? Что за вопиющее нарушение? Почему меня не позвали? Какое имели право обойти уважаемого Павла Афанасьевича!
Как жаль, что работу его Министерства от того, что у него приключилась большая светлая любовь, никто не отменит…
— Значит, «умею общаться с людьми, только когда их лечу!» — ворчал князь, сотворив портал в Министерство. — Нет, надо было ей сказать, что я спал в ее постели, что я сутки находился рядом…
Вспомнил ее растерянный взгляд, каким она обвела заваленный стол, ее небольшую чистенькую квартирку — и даже не стал читать психопрофиль — на целительниц, как на военнообязанных, он тоже составлялся. Князь попросту понял, что там прочтет: «Независима, упряма, некоммуникабельна со всеми, исключая пациентов. Связей нет»