Для нее любовь — потеря смысла жизни, для него — конец бессмертия. Огненная ворожея Йанта и служащий морскому богу ярл Фьялбъерн уверены, что смогут избегнуть любви, заменив ее наслаждением. Но когда страсть так сильна, что северное море закипает, а в душах богов поселяется страх, голос рассудка смолкает и начинает говорить сердце.
18+
Он как-то заявил, что нельзя садиться на чужое ложе, иначе можно нарушить спокойный сон его хозяина. А коли там предавались любовным утехам, да еще не просто из желания утолить страсть, а передавая чувства, то так и вовсе можно разрушить чужие отношения.
— И вовсе я не замерзла, — сказала она драугу, вставшему рядом у фальшборта. — Тепло уже.
— То-то я гляжу, вся синяя, — поддакнул ярл. — Это такой загар, наверное, северный?
— У меня дома говорят, — тем же ровным вежливым тоном отозвалась ворожея, — что хвалиться своим родом на чужбине — бросать слова на ветер. Скажу так: мой род в землях, где я жила, стоит достаточно высоко, чтоб от этого были сплошные хлопоты.
Нельзя надеяться на чужую честь и верность, если ты сама не честна и не верна.
- Твое море, мое пламя — как они уживутся?
— Как душа и сердце, — так же спокойно сказал драуг. — Бывает, что им хочется разного, порой кто-то берет верх, а кто-то уступает, но в конце концов разум и чувства всегда поладят. Если, конечно, хотят этого.
Силу надо показывать врагам, а не дарительницам жизни и лучшему ее украшению.
— Хороший гость разделяет с хозяином не только стол, — тихо проговорил Фьялбъёрн, не сомневаясь, что его услышат. — И если в твоем доме творится неладное, а я могу помочь…
Если женщина не желает ничего слышать, то лучше помолчать.
— Любая свобода когда-то и где-то заканчивается...
— То ли ты слишком смела, ворожея, то ли просто глупа. Что скажешь на это? Какова ты?
— Думаю, что бы я ни выбрала, окажусь глупой, — усмехнулась Йанта. — Разве назвать саму себя смелой — умно?