Рафаэль и Мунир, еврей и мусульманин, росли в семьях марокканских беженцев, и их родители изо всех сил старались стать настоящими французами — ради детей, ради их будущего.
Мальчики были не просто друзьями — братьями. Каждый из них готов был всем пожертвовать ради другого. Казалось, они будут вместе всегда.
Но судьба распорядилась иначе — трудно оставаться братьями в мире, где все враждуют со всеми.
Как остановить ненависть? Остаться людьми? Братьями? Возможно ли это в наше жестокое время?
Soit tu subis, soit tu mets les coups.
Рафаэль и Мунир подружились из-за того, что оказались в похожей ситуации. Они знали о своём происхождении, но никогда раньше не сталкивались с открытой ксенофобией и не думали, что придется отстаивать право быть собой и право не быть за это униженными.
Любят люди всех делить на "наших" и "не наших". Каждое поколение портит следующее, навязывая своё мнение, учит "правильно" думать. Точнее, как выгоднее государству. Братские народы с поразительной лёгкостью внимают приказам "сверху" и идут убивать вчерашних друзей и соседей.
Не важно за что кого-то презирать. Иная внешность, религия, политические взгляды, любимая футбольная команда. Не любовь слепа, а ненависть.
Грубые, абсурдные слова срываются с языка. "Все так говорят". Кто эти "все", чьи слова повторяют и повторяют? Как молитвы. Лелеют старые "обиды", с наслаждением ищут новые.
"Со временем жестокость исчезнет, чтобы приобрести смысл, стать историей, но не сейчас". Нет, жестокость никогда не исчезнет. Одна смерть потянет за собой тысячи других. Одни начали, другие ответили.
Soit tu subis, soit tu mets les coups.
Рафаэль и Мунир подружились из-за того, что оказались в похожей ситуации. Они знали о своём происхождении, но никогда раньше не сталкивались с открытой ксенофобией и не думали, что придется отстаивать право быть собой и право не быть за это униженными.
Любят люди всех делить на "наших" и "не наших". Каждое поколение портит следующее, навязывая своё мнение, учит "правильно" думать. Точнее, как выгоднее государству. Братские народы с поразительной лёгкостью внимают приказам "сверху" и идут убивать вчерашних друзей и соседей.
Не важно за что кого-то презирать. Иная внешность, религия, политические взгляды, любимая футбольная команда. Не любовь слепа, а ненависть.
Грубые, абсурдные слова срываются с языка. "Все так говорят". Кто эти "все", чьи слова повторяют и повторяют? Как молитвы. Лелеют старые "обиды", с наслаждением ищут новые.
"Со временем жестокость исчезнет, чтобы приобрести смысл, стать историей, но не сейчас". Нет, жестокость никогда не исчезнет. Одна смерть потянет за собой тысячи других. Одни начали, другие ответили.
Это неплохая книга. И даже нескучная. Но мне не понравилась идейная составляющая. Мне не понравилось, что автор выставляет всех арабов и евреев жертвами, а всех французов трусами. В книге нет ни одного нормального француза. Автор, не стесняясь, называет французов трусами. А белых женщин легкодоступными. Я так и представила себе, как через лет 30 какой-нибудь Равшан, Али или Армен пишут роман о том, какие русские трусы, какие у них доступные женщины, и всё такое. Никто не хочет изменить свою жизнь в Марокко, Тунисе, Таджикистане, Узбекистане. Зачем? Лучше приехать во Францию, Англию, Россию и подмять всё и всех под себя.
В первой половине книги в 197* годах арабские подростки "воровали по карманам всякую мелочь - мобильники в том числе". Не дословно, но примерно так это было сказано несколько раз. И вот вопрос: сколько еще в книге исторических косяков? Потому что, не будучи очень близко знакомой с арабско-еврейским конфликтом, мне бы полагаться на то, что говорит автор, а я уже не знаю, много ли в его словах правды.
И всё из-за мобильников.
Так-то интересно было. Сначала. Даже захотелось поглубже изучить конфликт, историю почитать. Подкупала откровенность - часто ли доведется "в чужую голову влезть", особенно когда голова эта несколько иной культуры. Было приятно от простых до наивности, очевидных, но от этого не менее значимых истин о равенстве, дружбе, месте под солнцем.
А потом стало скучно. Вроде, всё еще эмоционально, но уже сумбурно и отстраненно, главные герои становятся сторонними наблюдателями, мир покрасили в черное и белое, и на истеричной ноте книга закончилась.
Автор не должен отвечать за всех евреев, всех арабов, французов и мировые правительства, объяснять причины необъяснимого, оправдывать кого-то или предлагать единственно верное решение. Книга о том, как есть. Наверное, он сделал, что мог. Показал личный взгляд. Обеих сторон. Дело читателя это переварить.
Но послевкусие осталось - много вопросов, мало ответов, евреи стоят все в белом, обиженные, арабов таки обобщили до "в черном и враги", а французов заклеймили трусами, напророчили мусульманскую бездну и оставили разгребать эту гипотетическую клоаку. Думается, в этом послевкусии и проглядывает настоящий взгляд автора на происходящее.
А еще и мобильники эти...
ОЧЕРЕДНОЕ ЧЕРНОЕ ПЯТНО ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Хотела снова расслабится с современной подростковой литературой,а в конце сидела и плакала.
Вы бы смогли отказаться от прошлого?Нет.А если прошлое это дружба,которая в то время была нереальна?
"Друзья-наши тени, они всегда с нами, впереди или позади."
Меня очень удивила эта книга.Признаюсь честно за свои 16,5 лет я даже не задумывалась о возможности СЕРЬЕЗНОГО конфликта между мусульманами и евреями.Я знала только холокост и террористов,но не видела их вместе,хотя эта книга как раз про это...
Вот признаюсь честно,я думала,что 70-80 года-года невинности,но именно в это время в мире происходило столько зла.В каком-то роде я согласна с тем,что эта книга раскрыла мне глаза.Да и что тут лукавить,это заслуга не книги,а пятно истории.
"В юности не отличаешь силу от мужества."
#религия#история#братья#современнаялитература#франция
Нас, новоявленных французов, сразу вывели на чистую воду. Мы заложники гражданства, французы, но не такие, как настоящие. Слишком старательно одеваемся, улыбаемся, подделываемся и выглядим карикатурами. Одним словом, Северная Африка…
Я мало что помню о Марокко, но Марокко меня выдает.
– Убью!
Вот что проревел мой отец. И на всех повеяло ужасом. Он был сама ненависть. Руки, глаза, все тело налилось звериной силой. Он перестал быть человеком разумным, он был способен на убийство.
Широким шагом он подошел к обидчику. Я бежал за ним, ловя на себе восхищенные, удивленные, испуганные взгляды ребят, которые расступались перед нами и потом застывали толпой.
Воспитатель открыл было рот:
– Подождите! Я сейчас объясню…
– Nardine Babek! Ты сейчас свою кровь пить будешь, – ледяным тоном сообщил отец, и от спокойного его тона стало еще страшнее.
Мама призвала Господа и праведников, значит, дело было серьезным. Она поминала их только в очень серьезных случаях. Поначалу, совсем маленьким, я думал, что это имена супергероев. Они мчатся по небу в огненных колесницах, в развевающихся плащах со сжатыми кулаками. Но в один прекрасный день мне попалась на глаза фотография реббе Хаима Пинто, она лежала у бабушки на тумбочке: сухонький старичок, одетый по-восточному, с длинной седой бородой. Сначала я очень огорчился. По моим представлениям, супергерои не старели. Но потом я понял, что его супермогущество в чем-то другом, оно в его глазах, во взгляде, полном мудрости.
Мне кажется, что каждое мгновение моей жизни – это пазл, что в нем есть особое значение, которое откроется в будущем.
Прочь здравый рассудок, почтение к общественным учреждениям, воспитанность, застенчивость! Супермен не извиняется, когда карает зло!