Три года в тюрьме ничто по сравнению с тем, через что мне пришлось пройти. Ничто по сравнению с болью, которую испытывал, смотря в навсегда погасшие глаза моего сына. В тот день я понял, что больше никогда не буду прежним. Не смогу, зная, что убийца Эйдана ходит по земле. Что эта мразь дышит и смеет посягать на то, что принадлежит мне. Убить его? Этот ублюдок не дождется от меня столь человечного поступка. Но я с радостью отниму у него все, чем он обладает. То, что он любит...
Да, у наc будет ребенок. Частичка Тайлера и меня. И эта чаcтичка будет бегать, дышать, смотреть на нас и улыбаться…так скоро.
– Прекрасно, мам. Давно было пора это сделать. С радостью покину этот дом, полный лицемерия и лжи. И кстати, отец спит со своей секретаршей. Ох… и не с одной, кажется, – я разворачиваюсь прежде, чем она хватает с ближайшего столика бокал с мохито и кидает его в МОЮ сторону.
Малышка, доброе утро, – вот теперь я точно умираю. Серьезно. Хуже подъема после бурной ночи могут быть только эти нежности по утрам.
Жажда мести, это одержимость. Самая большая одержимость, выше желания обладать властью, выше желания иметь деньги и весь мир, выше всех человеческих потребностей.
Когда я впервые взял на руки Эйдана, земля остановилась. Мой мир перевернулся на триста шестьдесят градусов. Вне всякого сомнения это был МОЙ сын.
Сколько раз я представлял, как достаю кишки, сердце, плоть и кровь из убийцы моего сына и всех членов его семьи и заталкиваю обратно? Именнo так называется то, что я собираюсь сделать. Я выпотрошу из него жизнь и душу, но оставлю живым…физически живым.
– Я не могла оставить тебя без удачи, – убираю его ладони со своего лица. Не успеваю опомниться, как парень разворачивает к себе и прижимается к моим губам. Приподнимает над землей, глубоко целуя. При всех.