Дневники матери

Книга памяти без капли вымысла: страдания и боль матери малолетнего убийцы….

Такие книги нельзя оценивать по пятибалльной шкале. У них свой рейтинг, который не может быть ниже самого высокого показателя. Это произведение написала несчастная женщина, которой суждено было стать матерью малолетнего убийцы…

Думаю, что все слышали о трагедии в Колумбайне. В апреле 1999 года Эрик Харрис и Дилан Клиболд (его мать – автор дневника) спланировали стрельбу в школе, заранее заложив в выбранных местах самодельные взрывные устройства. Они спокойно зашли в здание и расстреляли 36 человек, 13 из которых погибли. После совершенного преступления они ушли в библиотеку, где совершили самоубийство.

Ничего не подозревающая Сью Клиболд, как я уже говорила, мать одного из убийц, находилась в этот день на работе. Милая, добрая женщина, любящая своего ребенка, была вынуждена смириться с тем, что ее сын – убийца, которого все ненавидят и которого нужно ненавидеть... В дневнике она рассказывает о горе, которое внезапно настигло ее семью, и описывает, какие мысли посещали ее в тот момент. Злость людей была оправдана, а она не могла найти оправдание поведению своего сына… Женщина задумывается над тем, были ли предпосылки, говорит о скрытой депрессии, о совершенно обычном поведении своего ребенка незадолго до убийства. Однако как мать она не могла его не оплакивать, не пытаться объясниться перед пострадавшими семьями или извиниться за его поведение… Только вот кому это было нужно? Погибших уже нельзя вернуть.

Книга насквозь пропитана болью, которая буквально влезает в душу и рвет ее на части. Вроде бы она должна быть о массовом убийстве, безжалостном парне, но нет – Сью пишет о другом, о том, каким светлым человеком был ее любимый сын. Она делит его образ на "до" и "после", вспоминает, как он вел себя до преступления, каким был жизнерадостным и активным, внимательным и заинтересованным. Женщина рассказывает и о пагубном влиянии СМИ, которые, как стервятники набросились на ее сына и даже публиковали фотографии с его телом для того, чтобы люди могли вдоволь поглумиться.

Этот дневник стоит прочитать каждому. Не просто ради интереса, а ради того, чтобы открыть для себя этот темный мир, посетителем которого может стать любой человек. Никто не застрахован от такого кошмара. Самоубийства, дети, которых невозможно "раскусить" до трагедии… Автор делится мудростью, которую просто нужно принять, не пытаясь поспорить или проверить. Хотя и спорить здесь не с чем. Люди еще не научились читать чужие мысли, поэтому не способны остановить процесс саморазрушения тех, кто принял решение встать на опасную последнюю тропу.

И напоследок вставлю сюда фотографию невинных погибших. Две последние фото в нижнем правом углу - убийцы, Эрик и Дилан (слева направо).

Мать

⠀Невообразимо тяжелая книга. Потому что события и люди - настоящие, а горя столько, что никакими словами не выплеснешь достаточно, чтобы рана наконец зажила.

⠀Недавно увидела короткую лекцию матери одного из стрелявших в школе Колумбайн. Меня поразила сила этой женщины, которая смогла, пусть и через столько лет, выйти в публичное пространство, чтобы рассказать о сыне. Она не просто приносит свою боль и попытки оправдать себя или сына, она несёт знание, выстраданное самым жутким способом. Умоляет родителей слушать и слышать своих детей, помогать им при любой проблеме, никогда не отмахиваться от бед подростка. Чтобы трагедии не повторялись, она просит родителей быть всегда и всецело со своим ребёнком.

⠀Я узнала, что Сью написала и книгу с воспоминаниями о тех событиях и о том, что было после. Благополучная семья, двое сыновей, совместные праздники, мелкие проблемы, типичные будни. Ужас, в котором очутилась Сью в день стрельбы, нельзя сравнить ни с чем. Сначала новости, обрывочные и хаотичные: в школе, где учится ее сын, стреляют. Потом томление неизвестности, шок, паника. После - момент узнавания о том, что её сын, собственное чадо, убивал и калечил людей. Неверие, несопоставимость образа сына с тем, что о нём говорят. Спасительные мысли о том, что его заставили, принудили. Алчущие репортеры. Дилан убил себя, но Сью не может его оплакать, потому что он - убийца, и похоронные бюро отказываются хоронить его в тот же день с убитыми. Ненависть людей, столь концентрированная, что Сью находится на грани безумия. Тысячи, миллионы раз заданный вопрос: "почему ты не знала, кого ты вырастила?". Она плачет по сыну и по людям, которых он убил. В тот момент любовь к своему ребёнку топчется тем, что он сделал в последний день своей жизни.

⠀Я не знаю, как много может вынести человек. Мои чувства метались: я жалела Сью, я жалела её сына Дилана, жалела убитых и раненных. Не оправдывая его деяния, я смогла увидеть в этом "чудовище", как его окрестили газеты, обычного подростка с кучей боли внутри, чьего-то сына. Который тоже страдал и хотел прежде всего умереть сам. Именно в этом нашла себе утешение его мать.

После мучительного периода в первые пару лет после трагедии Сью начинает постепенно входить обратно в жизнь, борясь за своё право не быть изгоем и за человеческую память о сыне. Она многое узнает о подростковой депрессии, мотается по специалистам и всё более понимает, что её сын очень сильно страдал в последние пару лет своей жизни. Его дневники, найденные уже после рокового события, подтверждают это: Дилан не хотел жить и находился в тяжелой депрессии. Это открытие заставляет Сью пересмотреть всю жизнь сына, будто перемотать плёнку, она начинает подмечаnь в воспоминаниях те фрагменты, на которые тогда не обращала внимания. Ведь ей казалось, что её семья вполне гармонична, а подростковые проблемы всегда имеют свойство проходить. Но она была не права, и это будет грызть её до конца дней. Конечно, Сью не берётся утверждать, что каждый депрессивный подросток однажды придёт в школу с ружьём, и она никак не оправдывает этим ужас, совершенный Диланом. Она лишь громко заявляет о том, что люди с депрессией могут и должны получать необходимое лечение. То, что для взрослого кажется пройденным этапом и "несерьёзными" проблемами (неразделенная любовь, травля в школе, ощущение ненужности), может на корню уничтожить внутренний мир подростка. Для подростка в депрессии даже одна из таких проблем может означать конец света, и это не блажь, а подлинные чувства человека, к которым нужно отнестись со всей серьёзностью.

⠀Как можно сочувствовать тому, кто намеренно убивал людей? Стоит только подумать об ужасе последних минут убитых, ни в чём не виноватых детей, о внезапном сокрушающем горе их семей. Никакие оправдания никогда не помогут им. Сью живёт с ужасным грузом, и, ощущая это, я не могу сказать, как именно я отношусь к ней и к Дилану. В её словах Дилан стал человеком, когда для всех он прежде всего - убийца, но стало ли от этого менее больно? Нет. Зачем, зачем этот мальчик пошёл убивать.

Сью прошла через много этапов, но в конце концов простила себя. Она поняла, что всё то горе, что причинил людям её ребёнок, может быть хотя бы на одну тысячную часть компенсировано помощью другим, поэтому теперь она занимается предотвращением суицидов. Ещё она много выступает публично, чтобы дать людям понять, что никогда, ни в каком из идеальных миров, не может обойтись без трагедии. И очень самонадеянно думать, что близкий человек не может совершить зло или причинить нам боль. Легко винить мать его мальчика, легко винить оборот оружия в Америке, злую музыку, жесткие компьютерные игры. Это даёт мнимую прочность своему существованию. "Со мной такого точно не случится". Сью Клиболд тоже так думала.

⠀Табуирование вопросов психического здоровья должна уйти в прошлое, а всем надо следить за собой и за своими близкими очень внимательно. Это не сделает нашу жизнь стопроцентно безопасной, но мы хотя бы будем уверены, что сделано всё возможное.

Пусть пройдет время Вражды.

Не напоминает ли вам обложка траурную ленту - из тех атласных, что закрепляют на милых сердцу портретах в час великой скорби? И не смотрите, что женщина, изображенная на снимке, здравствует до сих пор - её жизнь сложно назвать полноценной и никак нельзя назвать счастливой.
Ровно 20 лет назад, в ясный апрельский день, двое обычных, казалось бы, парней совершили нападение на учеников и учителей школы "Колумбайн", расположенной в штате Колорадо. Вооружившись карабином, пистолетом и ружьями, Дилан Клиболд и Эрик Харрис меньше, чем за час, расстреляли 13, тяжело ранили два десятка человек, и размозжили головы себе из того же оружия. Попытка привести в действие два самодельных взрывных устройства, сделанных их собственными руками, провалилась. Это спасло жизни еще нескольким десяткам подростков и взрослых, спрятавшихся во внутренних помещениях школы.
История Колумбайновского расстрела прогремела на весь мир, изрядно всколыхнула и изменила законодательную систему США. Если ранее дальше разговоров о контроле за оборотом оружия, уровне насилия на телеканалах и в современной культуре дело не шло, то с 1999 года пошло резкое резкое "закручивание" гаек. Появились новые методы обеспечения безопасности, лекции и обучающие курсы для школьников и студентов, входы в учебные учреждения оборудовали металлоискателями. Ужесточили контроль за оборотом оружия. Кардинально поменялась и тактика спецслужб: если ранее инциденты расценивались как захват и действия сотрудников были направлены на попытку провести переговоры, то теперь указ был четкий - стремиться нейтрализовать стрелка без попыток вступить с ним в диалог.
События такого рода ужасают нас своей масштабностью. О смерти мы слышим каждый день и, поохав, забываем очередное имя, как и любую другую ненужную информацию. И действительно: если мы будем помнить имена всех утопленников, перечисленных в сводках этого года по завершению купального сезона или количество жертв каждого ДТП в собственном городе, мы сами затеряемся в этой калейдоскопе чужих лиц. В случае же с массовыми убийствами - дело другое. И страшно другое.
Стрельба в школе "Колумбайн", к стыду нашему, стала прообразом других схожих событий. Хотя это было далеко не первое и не самое кровавое массовое убийство. На ум приходит дело морпеха Чарльза Уитмена, выцеливавшего своих жертв с башни Техасского университета, Патрика Эдуард Петри из Стоктона, Тодда Смита из Тэйбера, Адама Лэнза из Коннектикута.... Перечислять - пальцев не хватит. Джейлин Фрайберг, Николас Круз, Чо Сын Хи, Владислав Росляков... США, Германия, Швеция, Россия, Эстония, Франция, Финляндия...
Матери Дилана Клиболда (как и десяткам других отцов и матерей) выпала нелегкая доля. Она не только потеряла любимого ребёнка, но и осталась с вечным клеймом "матери убийцы", сотней вопросов без ответа, отсутствием покоя в душе. Не знаю, какие подобрать слова для выражения сочувствия - наверное, таких слов просто нет. И далеко не все захотят их говорить. Но то, как эта женщина пытается найти ответ - достойно уважения. Как находит в себе силы и выходит со своей историей к людям, занимается изучением проблемы подростковых самоубийств и депрессивных состояний, посещает тематические конференции и участвует в дискуссиях, общается с другими товарищами по несчастью. И ищет, ищет, ищет причины, толкающие людей на страшные поступки.
В книге приведены выдержки из её дневников, рассказ о жизни семьи и её сына: их совместных пикниках и праздниках, конфликтах и примирениях Таких жизней миллиарды, таких семей миллионы, таких городков тысячи - в какой момент и где "выстрелит"? Увы, мы не можем предугадать? Или всё таки можем хотя бы попытаться? Именно к этому и призывает Сью.
Происходящее в последние годы напоминает уже не отдельные вспышки безумия, а настоящую эпидемию, спровоцированную, как утверждает автор, в первую очередь - патологиями мозга, возникающими из-за отрицательного влияния окружающей среды и растущих депрессивных расстройств. К сожалению, флёр романтики - дурно пахнущий, омерзительный флёр - окутывает подобные события, делает из фигурантов событий героев, достойных подражания. Как уберечь наших детей от таких мыслей? Как внушить им, что жизнь прекрасна, а проблемы, иной раз кажущиеся глобальными - не стоят и выеденного яйца? Что ценна не только своя, но и чужая жизнь?

Думаю, Эрик пришел в школу, чтобы убивать людей, и его не заботило, что он сам умрет, а Дилан хотел умереть, и его не заботило, что умрут и другие.

Слушая выступления автора, я вижу перед собой изнеможденную, седую женщину с просящими глазами и необычайно крепким внутренним "стержнем", которая все эти годы тянет непосильный груз горя, но пытается по мере сил своих компенсировать ущерб, нанесенный её ребенком. Ребенком, которого ей в лицо называют подлецом, отщепенцем, террористом.
Исследователи пришли к выводу, что заводилой и психопатом с определённой манией был именно Харрисон. Его личные дневники полны злобы и яда, ненависти к окружающим. Клиболд - ведомым, более мягким, но ищущим смерти и сумевшим по дороге к ней захватить с собой других.

Я предавалась мечтам, как буду останавливать незнакомцев на улице и показывать им эти альбомы: "Вот, видите! Я не сумасшедшая! Посмотрите, как счастливы мы были!

Разглядывая фотографии в книге, я вижу краем глаза, как мой - пока еще пухлый по-детски - карапуз самозабвенно катает вокруг ножки стула игрушечную машинку и задаюсь миллионом вопросов, чувствую животный страх за него, не знаю - как оградить его от бед и опасностей жизни. А, укладывая его спать, глажу по голове и мысленно задаю вопрос: "Каким будешь ты, мой мальчик? Что подаришь этому миру? Буду ли я гордиться тобой или плакать о тебе?"
Мы, люди, должны быть более чуткими и внимательными. Нынешняя мода - заботиться о природе, защищать фауну и флору - достойна, но не меньшее внимание следует уделять и заботе друг о друге. И очень хочется верить, что таких кровавых пятен, как события в Колумбайне, Керчи и других уголках планеты - станет в разы меньше.

Я изучаю ту Америку, в которой мы с вами живем. Я всегда хотел показать, что тот дьявол, на которого мы сваливаем все злодеяния, — это мы сами. Не думайте, что конец света однажды наступит ни с того ни с сего — он наступает уже очень долгое время. День ото дня. (Мэрлин Мэнсон)

Порой любви — недостаточно

Совсем недавно, в октябре, Россию потрясла очередная трагедия — в Керчи молодой парень пришел в свой колледж и расстрелял десятки человек, после чего совершил самоубийство.
Если вы, как и я, читали многочисленные статьи о произошедшей трагедии, то явно встречали мнение и в интервью, и в комментариях под статьями о том, что во всем виновата: видеоигры, школа, травля, бедность, Америка и весь бездуховный запад вообще, а также телевидение и тому подобное.
Я, признаться, тоже была готова сделать подобный скоропалительный вывод, сразу решив для себя что во всем виновата ситуация в семье и травля в школе.
При этом, я ничего не знала о «Колумбайне». Конечно, знала что в американских школах были расстрелы учеников учениками, и что самый резонансный произошел еще в 90-е и назывался «Колумбайн», а теперь все подобные происшествия называют также, а участников расстрела называют подражателями колумбайна.

А потом, уже и не помню как, я наткнулась на книгу Сью Клиболд здесь на Лайвлибе и узнала из аннотации, что стрелков в Колумбайне было два (о чем я не знала), и что автор — мать одного из них. Спустя двадцать лет Сью осмыслила трагедию и написала книгу. В 2016 году в Америке вышли «Дневники матери» — попытка миссис Клиболд объясниться и отвоевать свое право на любовь и тоску по умершему сыну.

Приятным сюрпризом (если в разрезе этой книги вообще можно употреблять эпитет 'приятный') было то, что Эндрю Соломон, автор "Недалеко от яблони", написал одно из вступительных предисловий к тексту. Очень жду выхода на русском его "Far From The Tree", — волнующее исследование на тему различия отцов и детей.

Так монстрами рождаются или становятся?
Немного освежу память для тех, кто не помнит или ничего не знает о Колумбайне: 20 апреля 1999 года двое учеников старшей школы — Эрик Харрис и Дилан Клиболд, зашли в здание старшей школы Columbine High School и разбрасывая маленькие самодельные бомбы, расстреляли десятки людей, а также пытались взорвать две бомбы в столовой, но у них ничего не получилось. Через час оба стрелка совершили самоубийство.
История Сью начинается в тот самый апрельский день. Она была на работе, когда ей позвонил муж и сказал, что в школе их сына стрельба. Сью приехала домой, куда через час нагрянула полиция и Сью и Тома вывели из дома, продержав на улице до глубокой ночи. Там же ей сообщили, что её сын убил множество людей и в конце застрелился. Как пишет Сью, с того дня её жизнь изменилась навсегда, и из простой женщины из маленького городка она на всю оставшуюся жизнь превратилась в мать массового убийцы, самого известного школьного стрелка. Общество порицало её, лишало её права на оплакивание сына, на любовь к сыну, на раскаяние за сына, на извинения перед жертвами преступления и на попытку объясниться.
«Что такого эти родители сделали с бедным ребенком, что он таким вырос? Ребенок, который рос в любви, в любящем доме, такого никогда не сделает».
Именно это преследовало её долгие годы после бойни в Колумбайн. Быстрый, решительный вывод, который делаем мы все, и сделали в Америке в 1999 году, состоял в том, что если два подростка идут в школу расстреливать одноклассников, значит у них была невыносимая обстановка дома, их не любили родители, их не обнимали, их били, спускали с рук аморальное поведение, а может даже поощряли его, и в целом растили моральными уродами. Так? Или не так?
Сью Клиболд подробно описывает детство и всю короткую жизнь Дилана. Читаешь и становится страшно. Потому что любви порой — недостаточно. Дилан был любимым ребенком из хорошей семьи, его воспитывали и развивали не хуже, а порой даже лучше, чем других детей. С ним занимались, он не был брошен, его таланты примечали и развивали, а дома всегда была атмосфера любви и поддержки. Поэтому-то эта страшная трагедия ошарашила всех, всех кто знал и любил Дилана, его семью, его друзей, учителей.
Мать никогда не лезла в его частную жизнь, не читала его дневники и записки, так как уважала приватность и право на неприкосновенность дневников. Если бы она прочитала их до трагедии, она бы сразу поняла, что сыну нужна помощь. То, что Дилан Клиболд писал в дневник, порой не слишком отличается от простого подросткового уныния, но только на первый взгляд:
"О, боже, мне просто жутко хочется умереть. Я ощущаю себя печальным, покинутым всеми, одиноким человеком, которого нельзя никак спасти... Не справедливо! НЕ СПРАВЕДЛИВО! Я хотел счастья. И у меня никогда его не было. Давайте подведем итог моей жизни, самого жалкого существования за всю историю человечества."
Хочется спросить, читая эти строки "что с тобой не так, Дилан?" Ты живешь в обеспеченной полной семье, твою учебу оплатят мать и отец, ты поступил в колледж в который хотел. Уж говорить что ты никогда не был счастлив, это просто оскорбление по отношению к твоей семье. Но давайте разберемся, что не так с Диланом.

Что не так с Диланом?
Есть такой фильм "Что-то не так с Кевином" с Тильдой Суинтон. Попытка осмыслить, почему такое происходит и зачем они это делают, рождаются ли люди монстрами или ими становятся.
Путём долгой реконструкции последних лет жизни Дилана, после того, как полиция вернула ей спустя пару лет дневники сына, Сью поняла, что у сына была депрессия и небольшое избегающее расстройство личности. Она предпочитает называть это болезнью мозга. Это не значит, подчеркивает она, что все люди с психическими заболеваниями опасны или пытаются убить других людей. Это лишь значит, что они уязвимы, и могут попытаться убить себя. Да, в США самоубийства вышли на чистое третье место по причинам смерти среди населения. Среди подростков — на втором месте. Ужасная статистика, говорит Сью, но если спросить американцев, они уверенны, что лидируют оружие и наркотики, а также сердечно-сосудистые заболевания. Да, самоубийства принято стигматизировать и как-то затирать в общей картине. Если бы у Дилана распознали депрессию, если бы ему запретили общаться с Эриком, ничего бы не произошло, и Сью Клиболд будет вечно себя ругать за то, что не увидела, не распознала, не уберегла сына и его жертв от трагедии.
Сью говорит о том что каждая из нас, матерей, может стать родительницей самоубийцы или преступника, не смотря на количество вкладываемой тобой в ребенка любви и заботы.
Сью находит утешение только в том, что её сын совершил страшное преступление уже будучи не в своём уме, ведомый Эриком и его психопатическим характером. После долгих лет консультаций с психиатором, и анализом дневников, записок, протоколов лечения Эрика и дружбы двух ребят, они сделали вывод о том, что именно Эрик был жестоким и испытывал желания разрушить все вокруг, в то время как Дилан на самом деле хотел только своей смерти и не хотел убивать других людей.
Получается, если бы Дилану запретили общаться с Эриком, то трагедии могло бы и не быть. Дилан или пережил бы депрессию или покончил жизнь самоубийством (Судя по тому что он пишет в дневнике ".. [Имя ]может достать мне оружие, я надеюсь. Хочу направить его на одного жалкого сукиного сына. Зовут его Водка. Дилан - тоже его имя."), Эрик бы возможно тоже. Вместе же ребята составляли гремучую смесь, которая в итоге сдетонировала.

«КАК ТЫ МОГЛА НЕ ЗНАТЬ?!» Одно письмо было написано черным маркером.
Большинство писем и вопросов, которые она слышала на протяжении многих лет после трагедии содержали прямо или косвенно этот вопрос. Сью пишет что и сама задаётся им с первого дня и будет спрашивать себя до конца жизни. Как можно было не заметить что сын подавлен? Что у него явные признаки депрессии, проблемы в школе, что его дружба с Эриком его разрушает, что сын что-то задумал и что-то готовит?
А что вы знаете о своих детях? Знаете ли вы о том что творится в голове семилетки? Вы знаете, травят ли в школе вашего десятилетнего сына? А если вы спросите ребенка в лоб, скажет ли он вам правду или увернется от вопроса? Вы знаете, как выглядят признаки подростковой депрессии? Да мы даже не знаем что в голове у нашего кота или собаки. Перекладывать ответственность на родителей убийц это самое плохое и бесперспективное дело. Иногда мы даже не подозреваем, что зреет в нашей собственной голове.

После многих лет, проведенных в депрессии и попытке осмыслить произошедшее и заново отстроить свою жизнь — отныне её общение со всеми вокруг, от коллег до соседей, регламентировалось юридическими запретами и ограничениями — Сью нашла свое новое место в мире. Она вступила в движение по освещению депрессии и предупреждению самоубийств, выступала на конференциях и лекциях, где рассказывала правду о трагедии в Колумбайн и о том, как важно распознать на ранних этапах подростковую депрессию. Чтобы знать. Чтобы понять, что одной любви бывает недостаточно.

Так кто виноват в Колумбайне, болезнь Дилана и психопатия Эрика, видеоигры, недостаточная любовь родителей или травля в школе?

«Очень большим шагом вперед было бы перестать поспешно высказывать свои заключения, а особенно — упрощать причины, которые привели к трагедии. Стрелки в школах не убивают людей «из-за» жестоких видеоигр, или музыки в стиле техно, а люди не кончают с собой из-за того, что потеряли работу или расстались со своей девушкой.»

Сама Сью Клиболд склоняется к мысли, что "виновником" трагедии стало в первую очередь заболевание мозга у Дилана и расстройство личности у Эрика. И только лишь вторую роль сыграла травля в школе и другие мелкие жизненные неприятности, которые другие подростки переживают без мыслей о самоубийстве и массовых убийствах.
Не стоит винить травлю в образовательном учреждении или видеоигры в жестокости подростков. Миллионы детей играли в Doom, и лишь двое из них пришли с оружием в школу. Сейчас мы знаем что такое буллинг, но мало кто берется за оружие. Совокупность факторов и несчастливые стечения обстоятельств ведут к трагедиям типа Колумбайна и расстрела в Политехническом колледже Керчи.

После Колумбайна к обществу пришло осознание того, как нельзя освещать подобные трагические события, и что в тот момент были приняты неверные решения: в СМИ просочилось слишком много подробностей, люди увидели репортажи, кадры с места событий, полицейские рапорты и материалы следствия. Именно из-за этого освещения расстрел в школе Колумбайн и стал таким популярным, именно из-за обилия деталей об участниках и самом событии; эта доступность и поныне порождает множество последователей колумбайна, а не какого-либо другого происшествия с расстрелом в школе.

Сью пишет, что Америка сделала выводы:

«Сейчас мы знаем, что освещение трагедии в СМИ с обилием излишних деталей — например, с превращением в фетиш одежды убийц или предоставлением подробных схем того, как они двигались во время совершения преступления, — вдохновляет на подражания и даёт будущим провонарушителям наметки для разработки своих собственных планов.»
«Нельзя показывать изображения стрелка, особенно те, где он держит в руках оружие или одет так, как пришел на бойню. Нельзя показывать орудие, которое он использовал, или другие вещественные доказательства. Нельзя постоянно повторять имя стрелка, нужно употреблять слова «убийца», «преступник». Нельзя давать сюжеты в прямой эфир, публиковать видеозаписи, и которые сделали стрелки или записи, которые они разместили в социальных сетях. Нельзя сравнивать одного убийцу с другим, особенно подчеркивая количество убитых. Считается, что цифры — как много погибших и раненых, сколько пуль было выпущено — и фотографии особенно возбуждают, так как дают повод посоревноваться. Нельзя делать сенсацию из жестокости преступления или количества тел, например писать «самое большое количество убитых и раненых за всю историю страны!» Нельзя упрощать мотивы, которые привели к преступлению.»

Недавно миссис Клиболд выступила на лекции TED Talk, где она вкратце рассказывает о том же, по сути, о чем её книга. Выступление на русском можно посмотреть здесь: YouTube.

Мы в свое время варились в сомнительном культурном пласте, хранившим отголоски этой бойни и последовавших за ней. Вряд ли, собрав Олимпийский, Окси будет там исполнять “последний звонок”, хотя я лично её узнала относительно недавно; в моем плейлисте в свое время играла “в нашей школе стрельба” ППР, и я до сих пор люблю тот альбом. Но это лишь мизерный пример, связанный с моим личным опытом.
Как и многие подростки, я к школе испытывала мало светлых чувств, а в началке часто напевала себе под нос разученную от старших песенку на мотив мушкетеров “по ка-пока-покамушкам мы школу разберем”.
Да, мыслей принести вместо дневника приклад у меня не возникало, но, и это страшно, такие идеи имеют место быть, находить приемников и, поселившись в неустойчивой подростковой психике, реализовываться. И тут нас успокаивает защитный механизм: у каждого ребенка на лице написано, что он ярко выраженный садист, психопат, страдает депрессий или другими психическими расстройствами, разбрасывает повсюду записочки со своими зловещими планами, или, хотя бы, что он в группе риска, еле учится на тройки, мучает зверушек, не имеет друзей и “вот это вот всё”, и даже если его ужасные родители из неблагополучной семьи, не занимаясь им, пропустят все эти знаки, то учителя и другие взрослые - способны распознать чудовище за версту. НЕТ.
И это один из болезненных мотивов, тянущихся через всю книгу: ты никогда не знаешь, что в голове другого человека, даже твоего собственного ребенка. Ухоженный, смеющийся, доброжелательный человек, ведущий активную социальную жизнь может иметь расстройство психики, страдать от глубокой депрессии, а в один прекрасный день покончить с собой. Все будут охать, а как же так. А вот так. Стигмация с одной стороны и обесценивание психических расстройств с другой - два других мотива, идущих рука об руку за читателем.
Книга не только и не столько о стрельбе в Колумбайн Хай, она о матери, чей сын покончил с собой, убив и искалечив судьбы невинных людей. Это её опыт пережитого горя, её боль, отчаяние и любовь. Бесконечная любовь к своему сыну.
Не раз подчеркивая, что не пытается оправдать поступок сына, да и цель книги не в этом. Все же, как любящая мать, она пытается сохранить тот светлый образ, ту личность, которой был Дилан, пока не стал для всех чудовищем. Это право - оплакивать, любить и оберегать образ мальчика, бывшего её сыном, смешившего её до слез, поддерживающего в трудную минуту, чутко подбирающего рождественские подарки, сметавшего содержимое их холодильника вместе с оравой друзей, носившего бейсболку, на которую они вместе нашили логотип его любимой сборной - это право не могла отобрать общественность, публикуя в СМИ его снимки для школьного альбома с подписями “чудовище по соседству”, печатая фотографии его трупа в журналах с миллионными тиражами, описывая подробные планы передвижения преступников по школе и кровавости их расправы. Рекомендации к освещению подобных событий в прессе только разрабатывались и стали применяться несколько позже, так что у последователей, вдохновленных Диланом и Эриком, была существенная информационная база (в частности, парень, устроивший бойню в Вирджинском политехе пользовался наработками ребят).
В своих “дневниках” Сью рассказывает о том кошмаре, в который превратилась её жизнь, когда сын покончил с собой, а она оказалась изолированной от общественности, объектом ненависти (ведь хороший родитель знает, о чем думает его ребенок) и судебных исков, когда её горе обесценивалось горем, которое причинил её сын другим. Рассказывает, чтобы помочь.
Книга не просто поднимает огромное количество неудобных вопросов, а сталкивает с ними, жестко и грубо припечатывает тебя в землю, заставляя хорошенько подумать о твоих ценностях и переосмыслить не только категорию “воспитание детей и кто такой хороший родитель” (хотя это тоже многого стоит).
Лично я получила огромный материал для “подумать“ на тему самоубийства, которому отведено особое место в книге. Еще книга учит состраданию. Не вызывает жалость, нет, а рассказывает о доброте людей, о поддержке, котороя порой приходит со стороны, о сочувствии чужому горю.