Что мы знаем о нашем теле? Для многих из нас оно остается неизведанной территорией, загадкой костей и мышц, нейронов и синапсов. Гэвин Фрэнсис приглашает нас в путешествие по человеческому телу, рассказывая о его внутренней работе и о чудесах, которые в нем происходят. Опираясь на свой опыт хирурга и семейного врача, он сочетает интересные клинические случаи с эпизодами из истории медицины, философии и литературы, чтобы описать тело в болезни и здравии, в жизни и смерти ярче, чем мы можем себе...
Есть горькая ирония в том, что Борхес потерял зрение именно в тот год, когда был назначен директором Национальной библиотеки Аргентины. Он блуждал среди стеллажей с миллионами книг, но не мог их прочитать.
У нее была эмфизема, ишемическая болезнь сердца, гипертония и диабет – четыре всадника апокалипсиса стареющего общества.
...двойные входные двери (отделения экстренной помощи) напоминают ливневую канализацию: через них проходят все безумства и несчастья человечества.
Увидеть все тонкости работы нейронов с помощью ЭЭГ невозможно, как невозможно оценить социальные взаимодействия в городе, пролетев над ним на бомбардировщике.
Люди ошибаются, когда считают врачей рационалистами и полагают, что в медицине, всегда открытой новым идеям, нет места предрассудкам.
Из всех страданий, на которые обрекают нас наши тела, тошнота является одним из самых мучительных. Кроме того, ее сложно устранить с помощью лекарств. Ощущение тошноты возникает в одном из самых древних участков мозга, недалеко от спинного мозга, что свидетельствует о тошноте, как об одной из первейших реакций на токсичные вещества.
- Я не хочу вас обидеть, - сказал он мне, сидя в смотровом кабинете, - но я обычно не хочу к врачам.
- Рад это слышать, - ответил я. - Но, если с вами все в порядке, вам и не нужно этого делать.
Наибольшее влияние на пациента оказывает не столько лечение, сколько тот, кто лечит.
... сила и развитие народа зависят от Бога: именно он решает, побеждает человек или проигрывает, живет или умирает.
Выздороветь - не значит спастись от смерти. Наоборот, мы снова попадаем в мир, обретая шанс на старение и перемены.
Чтобы замедлить процесс старения в организме, де Зерби советовал жить на востоке (на северо-востоке Италии, возможно?), много находиться на свежем воздухе и питаться блюдом, состоящим из мяса гадюки, дистиллята человеческой крови, измельчённого золота и пыли драгоценных камней.
Одна из величайших максим да Винчи заключается в том, что великое искусство всегда подразумевает игру на контрастах: "Картина будет лучше, если противопоставлять уродство и красоту, старость и молодость, силу и слабость".
Логика была моим следующим рубежом обороны. Страх питается знанием. Значит, знание - оружие против страха, а логика - ключ к знанию.
Проведение успешной трансплантации пробуждает смешанные чувства: радость от спасенной жизни уравновешивается горечью о жизни потерянной.
Он обнаружил парадокс: лицевые мышцы нужны человеку, чтобы выражать эмоции, но на протяжении всей истории человечества прекрасными считались симметричные и неэмоциональные лица.
Если смотреть на мир из коридоров отделения экстренной помощи, он кажется сумасшедшим, опасным и, как сказал один поэт, неисправимо разнообразным.
Все мы рано или поздно становимся пациентами и хотим быть уверенными в том, что нас услышат и что врач уважительно отнесётся к подробностям нашей личной жизни.
Медицина не только позволяет мне заработать на хлеб – профессия врача дает мне возможность накапливать жизненный опыт.
Человеческая культура меняется с ходом истории, но наша анатомия и ограничения, которые она на нас накладывает, остаются неизменными.
Если тело - это пейзаж, а болезнь - буря, в великой гармонии которых мы играем лишь маленькую роль, то мир вокруг нас таит в себе ключ к восстановлению внутреннего равновесия.
Язык врачей лишен эмоциональности не просто потому, что коллегам так удобнее понимать друг друга, но и потому, что сухость терминов позволяет держать боль, разочарование и страдания пациентов на расстоянии вытянутой руки.
Медсестры и врачи - элита. Чтобы справляться со своей работой, им приходится быть в достаточной степени бесчувственными.
В своей книге о выражениях лиц Дарвин писал: "Тот, кто дает волю бурным телодвижениям, усиливает свою ярость; тот, кто не сдерживает проявления страха, будет испытывать его в усиленной степени". Идея о том, что изображение злого или испуганного выражения на своем лице вызывает чувства злости и страха, зародилась в ходе исследований психики. Просто сокращая "мышцу злости" или "мышцу страха", как называл их Леонардо, человек становится более злым или испуганным. Я полагаю, что обратное тоже справедливо: если не позволять этим мышцам сокращаться, можно предотвратить возникновение страха и злости.
Выздороветь - не значит спастись от смерти. Наоборот, мы снова попадаем в мир, обретая шанс на старение и перемены.
Одна из величайших максим да Винчи заключается в том, что великое искусство всегда подразумевает игру на контрастах: "Картина будет лучше, если противопоставлять уродство и красоту, старость и молодость, силу и слабость". Что бы сделал Леонардо с лицом, пораженным параличом Белла, в котором слабость и сила, уродство и красота, молодость и старость существуют бок о бок?