Картонное небо. Исповедь церковного бунтаря

"Картонное небо. Исповедь церковного бунтаря." Ничего нового и познавательного в этой книги для себя не нашла.

Моя оценка связана не с тем что я прочитала в книге - как раз с тем что Бог это одно, а церковь это совсем другое (коммерческая финансово выгодная организация - монополия) - я полностью согласна.
Мне абсолютно не понравилось изложение текста. Нет хронологической последовательностью. Некоторые выводы не подкреплены фактами. истории обрываются без кульминации.
Более того книга автора не стала для меня откровением, тем более исповедью. Мне кажется уже всем давно известно что верхушка церковная зарабатывает очень хорошие деньги, строит себе дома и покупает яхты. Что послушники тяжело работают, как рабы и что в монастырях полно алкоголиков, наркоманов и людей без определенного места жительства. Это крупная организация в которой как и в любой другой есть хорошие, добросовестные работники, есть плохие и не чистоплотные.
П.С. Хотела поставить оценку 3, но автор умудрился в своей книге вспомнить Путина, войну на Донбасе и "щирых украинцев", что мне показалось не только не уместным, а еще и пошлым и вульгарным. Поэтому 1.

Черное нЁбо.

Честно говоря, все эти "исповеди", которые начали обильно появляться после книжки Марии Кикоть, уже начали утомлять.
В первую очередь, своей однообразностью и примитивностью. Похоже, что слава "Исповеди послушницы" настолько сильно мешают спать разным "писателям", что они готовы на все, только бы повторить ее успех. Правда, написать такую же пронзительную книгу, которую написала Мария, они не могут - маловато таланта, честности и настоящей боли. Поэтому, все это они пытаются заменить злобой.
Тут главное правильный рецепт - церковный сленг + несколько историй "из жизни воцерковленных" + антиклерикализм + побольше негатива в отношении Церкви. Если суммировать, то все такие книги можно было бы уместить в одну фразу: "я был в Церкви, там плохо, потому что все чокнутые, а я нормальный и хотел внимания; но меня не поняли и я оттуда ушел". Вариации могут быть разными, но смысл практически всегда сводится к этому. Причем, внимания может требовать как сам "исповедник", так и его "качества" и "таланты".
Например, в случае Сенькина не оценили его "писательский дар". Сам Станислав дважды (!) на страницах своей коротенькой книжечки говорит о том, что выиграл какой-то там писательский конкурс в 2008 году. Несколько раз подчеркивает, что он "довольно успешный православный автор", которому "вполне хватало на жизнь". И вот, как только он написал не пропагандистски-церковную книгу, а книгу честную, о, так сказать, жизни, его отказались печатать... и тут он обиделся.
Я более чем уверен, что книгу Сенькина забраковали не из-за несоответствия церковным стандартам, а из-за сомнительной литературной ценности. Свидетельством его полной (по крайней мере, на данный момент) литературной импотентности можно считать "Картонное небо". Ужасный язык, упрощенный взгляд на вещи, и при этом серьезная претензия на интеллектуальность - что может быть хуже?
Кроме того, как можно относиться серьезно к человеку, который пишет вот такой пассаж: «В сознании современного православного лучшие представители по-дикарски сурового Средневековья являются золотым фондом аскетики, как для российского литератора золотым фондом являются Пушкин, Гоголь и Лермонтов. Словарный запас современных писателей богаче, и идеи, поднимаемые ими, куда сложнее, – но золотым фондом всегда останутся Пушкин, Гоголь и Лермонтов». Мне вот так, на вскидку, трудно назвать имя современного автора, чей словарный запас был бы больше, чем у Пушкина. Точно могу сказать одно - у Сенькина этот самый запас не намного больше, чем у Эллочки Людоедки.
Также, читая "Картонное небо" я все время ловил себя на том, что автор так до конца и не определился со своим отношением к монашеству. Буквально на двух страницах он может сначала ругать монахов "средневековыми мракобесами и дикарями", а потом с пафосом заявлять: «Средневековые монахи, которые, стиснув зубы, учились борьбе с гневом, на самом деле были носителями передовых на тот момент знаний о человеческой психологии и сами были практикующими психологами. Их пример вдохновлял многих мирян, в числе которых были люди, носящие меч и скорые на гнев. Монашество питало христианство в целом, а религия помогала отдельным индивидам держать себя в руках. Христианство послужило колыбелью цивилизации, а монашество было её нянькой.»
Или, что можно сказать вот о таком вот, право слово, "замечательном замечании": «Вообще с православными лучше не спорить, поскольку любой спор перерастает в совершенно идиотский разговор, в котором одерживает победу православный, поскольку он низводит оппонента до своего уровня. » Это что-то, в самом деле...
Одним словом, если вам не жалко двух часов времени, если вы хотите насладиться прекрасным образчиком "современной литературы", которая зиждется на правиле "писать все, что взбредёт на ум", то книга Сенькина - для вас. Правда, должен предупредить - она злая, потому что автор обижен. Да так, что у него почернело нёбо.

Не по Сенькину шапка

Эта книга - не для атеистов, и уж тем более, не для истовых православных, крестящихся на купола и толпящихся в очередях к мощам. Первые ее не поймут, вторые с негодованием осудят, если, конечно, откроют, - ибо в чтении они, как правило, особого рвения не проявляют. Она – для тех думающих и образованных людей, которые искренне, но безуспешно пытались воцерковиться или все еще пытаются и не понимают, почему не выходит.
Ее автор, Станислав Сенькин, семь лет подвизался послушником в различных монастырях, в том числе и на знаменитом Афоне, движимый как духовными исканиями, так и борьбой с русским национальным недугом – «прилежанием пития хмельнова», выражаясь языком протопопа Аввакума. Однако скуфья показалась ему тесноватой.
Свой выход за монастырскую ограду он ознаменовал созданием целой серии православных произведений, но затем, по собственному признанию, вновь низвергнулся в мрачные бездны пьянства.
О своем алкоголизме он повествует много и однообразно; я же упоминаю об этом лишь для того, чтобы умный читатель был готов встретить на страницах этой полу-исповеди, полу-проповеди и многочисленные всплески больного самолюбия, и обиды навзрыд, и горькие упреки, и жалобы… Но и тонкие наблюдения, острые замечания, точные насмешливые оценки, - в общем, все то, что составляет внутренний мир талантливого и пьющего человека.
Первые две главы, посвященные плотским грехам - блуду и чревоугодию - производят тягостное впечатление. Их содержание составляют мелочные сплетни, неумные и нечистые, что-то вроде: «отец Б. трогал за член паломников»… Прошу прощения за цитату, но в тексте есть и гаже.
Но если вы, преодолев себя, все же доберетесь до главы «Сребролюбие» и следующих за ней - «Гордость» и «Гнев»,- вы не пожалеете. Во-первых, потому, что автор дает очень любопытный анализ запутанных и противоречивых отношений, связывающих духовника и жертвователя (последнего он на греческий лад именует «ктитором»), а также благочестивого старца и его почитателей. Но, главное, - он подробно и внятно излагает идеологию и психологию современной православной церкви, ее, так сказать, теорию и практику.
И природа его таланта такова, что поверх его обличений и длинных рассуждений, вы начинаете постигать то, что может быть, все еще неясно ему самому: его упреки в адрес церкви, бросившей его на произвол судьбы, быть может, и справедливы, но… неуместны. Ибо он с самого начала был ей совсем без надобности.
Он рисует вам огромный организм, сложный и живой, целью которого является никак не спасение души заблудшего Сенькина, а собственное процветание и благополучие. Церковь, великая и могучая, занята лишь собой, своим величием и могуществом. К чему, скажите, ей Сенькин? Мятущийся, пьющий, самолюбивый; то невыносимо-заносчивый, то трогательно-беззащитный?
А вы? Для чего ей вы?
Почему бедный батюшка обязан выслушивать на исповеди ваши интеллигентские сомнения, глубоко ему чуждые? Неужели вы не сознаете, как раздражаете его, вводите в искушение? Разве вам трудно ответить на его простые вопросы: крест носите? К причастию готовились? «Последование» читали? С женатым человеком живете? Аборт делали? Нет? Ну, наклоняйте голову под епитрахиль, а то вон сколько народу ждет... В другой раз не Бердяева читайте и не Хайдеггера, а Иоанна Крестьянкина, для вашего же, между прочим, блага советую…
Будем справедливы, в целом церковь не отторгает мыслящих людей, таких, как отец Сергий Булгаков, Константин Леонтьев, отец Александр Шмеман, отец Иоанн Мейендорф и другие. Она даже им отчасти благодарна, как благодарен необразованный, мычащий Абрамович своему «porte-parole», за то, что тот от имени Абрамовича озвучивает мысли, которые самому Абрамовичу никогда бы не пришли в его жадную голову. Но это - лишь до известного предела, пока означенные отцы, равно, как и «спикер» Абрамовича не выходят из послушания, не проявляют своеволия.
Но расставим акценты. Это им нужна церковь, а сама церковь в них не нуждается. И если они сами или их последователи ее вдруг покинут, она по ним плакать не будет. Раз ушли – значит, чужие, случайные. Транзитные пассажиры, мимоидущие.
По большому счету Русская Православная церковь не нуждается ни в ком. Кроме, конечно, властей, точнее их заботы. Ибо именно от государственного попечения напрямую зависит ее благополучие. Свою подчиненность светскому правителю Русская Православная Церковь впитала с молоком своей Византийской матери и закрепила церковным постановлением Собора 1666 года, на котором отечественные и греческие иерархи разбирали конфликт Патриарха Никона и Алексея Михайловича. Тогда митрополиты заключили, что царь главнее патриарха. А президент – еще главнее. Почему? Потому. Точка.
Купаясь в мощных финансовых потоках, изливаемых на нее государством, церковь легко обойдется без ваших жалких рублей, как, впрочем, и без тех копеек, которые несут ей ее послушные чада, готовые – в отличие от вас! - круглосуточно ходить от храма к храму с иконами и хоругвями, окунаться во все указанные им святые источники и умиленно лобызать батюшкам ручки.
Но все же эти овцы нужнее вас, ибо демонстрируя властям их обильные блеющие стада, церковь вправе рассчитывать на получение дополнительных благ, «богатых и великих милостей». А что принесете ей вы, кроме головной боли и геморроя?
И не надейтесь, что в православных монастырях вас ждут просветленные ласковые старцы… впрочем, об этом автор расскажет вам гораздо лучше меня.
Короче, посмотрите на них, стоящих подле вас на литургии, на их лица, на их жесты, на их поклоны. Не воротите нос от их тяжелого дыхания,- они для пущей благости не чистят зубы перед принятием Святых Даров, хотя батюшка и велит им это делать. Скажите честно, вы похожи на них? Вы так же чувствуете, как они, так же поступаете, то же читаете, того же ищите и того же просите? Это ваши братья и сестры?
Вслушайтесь в скучную и бессвязную проповедь, которую батюшка бездумно бубнит, держа двумя руками золотой крест на неохватном животе. Это ваш духовный наставник?
Нет? Тогда прочтите книжку Сенькина и помолитесь за него, грешного, мятежного и талантливого.
Или просто выпейте за его здоровье.

К.Ш.

Мария Кикоть, автор "Исповеди бывшей послушницы", похвалила эту книгу, и я решила прочесть. Понимаю, почему МК ее похвалила - там описана примерно та же среда, из которой она сбежала, и, видимо, описана достаточно правдиво, но лично мне книга совершенно не понравилась. Сначала я долго продиралась через предисловие, в котором автор на каждой почти странице занимается самовосхвалением: какой он успешный писатель, да как его книги хорошо покупают, да он, мол, мог бы ничего "такого" и не писать, но вот он все же решил резануть правду-матку об афонских монахах... Ну, резанул, да. В общем, наверное, изучающим нравы современных православных такое почитать будет занятно. Но т.к. мне эти нравы в общем известны, то мне все это показалось скучным. Пролистала быстренько - ничего там нового нет. Если б еще это было талантливо написано, я бы почитала, наверное, но читать это невозможно по причине ужасного стиля, скучного и противного. Какая-то мерзкая смесь пафоса и нудного поучательства и эксгибиоционизма. Сильно на любителя.