Что такое время в современном понимании и почему оно обладает именно такими свойствами? Почему время всегда двигается в одном направлении? Почему существуют необратимые процессы? Двадцать лет назад Стивен Хокинг пытался объяснить время через теорию Большого Взрыва. Теперь Шон Кэрролл, один из ведущих физиков-теоретиков современности, познакомит вас с восхитительной парадигмой теории стрелы времени, которая охватывает предметы из энтропии квантовой механики к путешествию во времени в теории информации и смысла жизни. Книга «Вечность. В поисках окончательной теории времени» не просто следующий шаг на пути к пониманию почему существует Вселенная — это прекрасное чтения для широкого круга читателей, которые интересуются физикой и устройством нашего мира.
Не по Сеньке шапка
В примечаниях к “Вечности…” Шон Кэрролл косвенно критикует книгу Леонарда Сасскинда "Битва при Черной дыре" : более половины её объема занимает популярный курс физики от древности до Эйнштейна, и лишь потом читателя знакомят с современными представлениями об устройстве Вселенной. Поэтому человеку, легко воображающему, скажем, пятимерное пространство Малдасены, приходится терпеть или вовсе начинать чтение с середины. У Шона Кэрролла все устроено иначе, и его книга, в отличие от великолепного труда Сасскинда, скорее не получилась. Так вышло по трем причинам, и это хороший повод поговорить о специфике научно-популярной литературы, её физического направления, и отличиях хорошей книги от неудачной.
Особенности научно-популярного жанра интуитивно понятны любому, кто смотрел хотя бы парочку документальных фильмов. Для примера можно взять исторические познавательные передачи, хотя те же моменты характерны и для фильмов о дикой природе, искусстве или расследовании происшествий. Зрителю, разбирающемуся в теме, закадровый текст зачастую не сообщит ничего нового – более-менее занимательный рассказ о великом деятеле прошлого способен написать третьекурсник института. А хочется чего-то посложнее: повседневную жизнь в Средние века, историю периферийных государств, очерки колониализма, отношения искусства и мировосприятия, да много всего! Только кто это будет смотреть? десять человек из миллиона? – и мы получаем 33-ю по счету биографию Наполеона или агитку о героях войны. Единственный способ удержать у экранов людей понимающих – красивая картинка. Да, зритель, возможно, и знает об Аустерлице больше, чем все французские профессора вместе взятые, но он будет смотреть на стрелочки, прямоугольники и полотна Гро под напряженную музыку. А случайно оказавшийся перед экраном человек станет смотреть и подавно, если захочет пощеголять на работе новоприобретенными знаниями. В этом и состоит трудность научно-популярного жанра – он подобен эквилибристике на натянутом канате или попытке усидеть разом на двух стульях, вся штука в сохранении баланса, пресловутого дефиса между “научным” и “популярным”. Полностью довольными все не будут, а удачные попытки достичь равновесия – на вес золота. Поэтому надо знать свою аудиторию. Развлекать, не уходя в скоморошничество. Просвещать, не забывая об “отстающих”. Как раз потеря равновесия – основная проблема “Вечности…”.
Как педагог, Кэрролл уступает Сасскинду и Сагану, а по части юмора не выдерживает сравнения с Хокингом и Фейнманом. А ведь именно остроумие заменяет в научно-популярных книгах яркие картинки документального кино. Только шутки должны быть аккуратно и со вкусом вплетены в текст, а не стыдливо запрятаны в примечания. Не говоря уж об их качестве: вряд ли в книге о времени кому-то хочется встретить Пэрис Хилтон, типичную однодневную знаменитость. Зачем сохранять её в “Вечности…” – решительно непонятно. На второй половине книги автор банально устал, и шутки кончились. Оно и понятно: юморить о Марти Макфлае легко и приятно, а попробуй отшути голографический принцип – тут нужен особый талант, которого Кэрроллу в Гарварде не преподавали. Понятно, что о виртуозном владении биографическим материалом (как в книге Манжита Кумара, например) речь не идет и подавно. Манера изложения автора возвращает к мрачноватым урокам физики, когда учитель, не дав прийти в себя от новых терминов, уже основывал на них новый урок, а тех, кто выучить не успел, оставлял “на предыдущем уровне”. Кэрролл честно пытается “разжевать” сложнейшую информацию, но очевидно, что делает это с неохотой, стремясь побыстрее прийти к следующему пункту. Ведь конечной целью его рассуждений должно стать введение в гипотезу о Мультиленной, не то чтобы маргинальную, но и не совсем общепринятую в физическом сообществе. И автор, вооружившись научными терминами, несется с такой быстротой, что иные абзацы нужно перечитывать не по одному разу – настолько он не чувствует читателя. Сколько же времени мы должны читать эту книгу – вечность?..
Если незнание законов жанра и аудитории – вина сугубо авторская, то третья проблема книги Кэрролла куда серьезнее, и решить её не смогли самые выдающиеся умы. Это вопрос о природе времени. Для древних время было категорией философской, в эпоху Просвещения оно вошло в качестве рядового параметра в уравнения, но уже после Эйнштейна к нему вернулся ореол загадочности, приводивший в смущение множество людей, от Аврелия Августина до Раста Коула. Только одной истории осмысления времени можно посвятить большую книгу, Шон Кэрролл же пишет о нем исключительно в физическом смысле. И довольно быстро связывает время с энтропией – мерой беспорядка системы, а дальше, сев на любимый конек, устремляется к началу Вселенной и к тому, что было до него, попутно говоря о путешествиях сквозь черные дыры, поисках единой теории квантовой гравитации и т.д. Пожалуй, автор замахнулся на чересчур многое и переоценил силы читателя и свои способности рассказчика. Сасскинд в своей книге разумно остановился где-то между антидеситтеровским пространством и d-бранами, оговорившись, что дальнейшее понимает пара сотен человек на планете. Когда-то и специальную теорию относительности понимало столько же, но прошли десятки лет, и искривление пространства-времени в результате воздействия массы теперь обсуждают на псевдоинтеллектуальных вечеринках. Для осмысления последних достижений физики, в том числе нового взгляда на энтропию и происхождение Вселенной, должны пройти годы. И книга Шона Кэрролла в каком-то смысле опередила свое время – к сожалению.
Не по Сеньке шапка
В примечаниях к “Вечности…” Шон Кэрролл косвенно критикует книгу Леонарда Сасскинда "Битва при Черной дыре" : более половины её объема занимает популярный курс физики от древности до Эйнштейна, и лишь потом читателя знакомят с современными представлениями об устройстве Вселенной. Поэтому человеку, легко воображающему, скажем, пятимерное пространство Малдасены, приходится терпеть или вовсе начинать чтение с середины. У Шона Кэрролла все устроено иначе, и его книга, в отличие от великолепного труда Сасскинда, скорее не получилась. Так вышло по трем причинам, и это хороший повод поговорить о специфике научно-популярной литературы, её физического направления, и отличиях хорошей книги от неудачной.
Особенности научно-популярного жанра интуитивно понятны любому, кто смотрел хотя бы парочку документальных фильмов. Для примера можно взять исторические познавательные передачи, хотя те же моменты характерны и для фильмов о дикой природе, искусстве или расследовании происшествий. Зрителю, разбирающемуся в теме, закадровый текст зачастую не сообщит ничего нового – более-менее занимательный рассказ о великом деятеле прошлого способен написать третьекурсник института. А хочется чего-то посложнее: повседневную жизнь в Средние века, историю периферийных государств, очерки колониализма, отношения искусства и мировосприятия, да много всего! Только кто это будет смотреть? десять человек из миллиона? – и мы получаем 33-ю по счету биографию Наполеона или агитку о героях войны. Единственный способ удержать у экранов людей понимающих – красивая картинка. Да, зритель, возможно, и знает об Аустерлице больше, чем все французские профессора вместе взятые, но он будет смотреть на стрелочки, прямоугольники и полотна Гро под напряженную музыку. А случайно оказавшийся перед экраном человек станет смотреть и подавно, если захочет пощеголять на работе новоприобретенными знаниями. В этом и состоит трудность научно-популярного жанра – он подобен эквилибристике на натянутом канате или попытке усидеть разом на двух стульях, вся штука в сохранении баланса, пресловутого дефиса между “научным” и “популярным”. Полностью довольными все не будут, а удачные попытки достичь равновесия – на вес золота. Поэтому надо знать свою аудиторию. Развлекать, не уходя в скоморошничество. Просвещать, не забывая об “отстающих”. Как раз потеря равновесия – основная проблема “Вечности…”.
Как педагог, Кэрролл уступает Сасскинду и Сагану, а по части юмора не выдерживает сравнения с Хокингом и Фейнманом. А ведь именно остроумие заменяет в научно-популярных книгах яркие картинки документального кино. Только шутки должны быть аккуратно и со вкусом вплетены в текст, а не стыдливо запрятаны в примечания. Не говоря уж об их качестве: вряд ли в книге о времени кому-то хочется встретить Пэрис Хилтон, типичную однодневную знаменитость. Зачем сохранять её в “Вечности…” – решительно непонятно. На второй половине книги автор банально устал, и шутки кончились. Оно и понятно: юморить о Марти Макфлае легко и приятно, а попробуй отшути голографический принцип – тут нужен особый талант, которого Кэрроллу в Гарварде не преподавали. Понятно, что о виртуозном владении биографическим материалом (как в книге Манжита Кумара, например) речь не идет и подавно. Манера изложения автора возвращает к мрачноватым урокам физики, когда учитель, не дав прийти в себя от новых терминов, уже основывал на них новый урок, а тех, кто выучить не успел, оставлял “на предыдущем уровне”. Кэрролл честно пытается “разжевать” сложнейшую информацию, но очевидно, что делает это с неохотой, стремясь побыстрее прийти к следующему пункту. Ведь конечной целью его рассуждений должно стать введение в гипотезу о Мультиленной, не то чтобы маргинальную, но и не совсем общепринятую в физическом сообществе. И автор, вооружившись научными терминами, несется с такой быстротой, что иные абзацы нужно перечитывать не по одному разу – настолько он не чувствует читателя. Сколько же времени мы должны читать эту книгу – вечность?..
Если незнание законов жанра и аудитории – вина сугубо авторская, то третья проблема книги Кэрролла куда серьезнее, и решить её не смогли самые выдающиеся умы. Это вопрос о природе времени. Для древних время было категорией философской, в эпоху Просвещения оно вошло в качестве рядового параметра в уравнения, но уже после Эйнштейна к нему вернулся ореол загадочности, приводивший в смущение множество людей, от Аврелия Августина до Раста Коула. Только одной истории осмысления времени можно посвятить большую книгу, Шон Кэрролл же пишет о нем исключительно в физическом смысле. И довольно быстро связывает время с энтропией – мерой беспорядка системы, а дальше, сев на любимый конек, устремляется к началу Вселенной и к тому, что было до него, попутно говоря о путешествиях сквозь черные дыры, поисках единой теории квантовой гравитации и т.д. Пожалуй, автор замахнулся на чересчур многое и переоценил силы читателя и свои способности рассказчика. Сасскинд в своей книге разумно остановился где-то между антидеситтеровским пространством и d-бранами, оговорившись, что дальнейшее понимает пара сотен человек на планете. Когда-то и специальную теорию относительности понимало столько же, но прошли десятки лет, и искривление пространства-времени в результате воздействия массы теперь обсуждают на псевдоинтеллектуальных вечеринках. Для осмысления последних достижений физики, в том числе нового взгляда на энтропию и происхождение Вселенной, должны пройти годы. И книга Шона Кэрролла в каком-то смысле опередила свое время – к сожалению.
Замечательная книга для всех, кто хочет поразмышлять о таком сложном и странном понятии как время. Автор - известный физик, занимающийся космосом, темной материей и энергией. Он не только пишет научные книги, но также является известным популяризатором науки и последних ее достижений.
Большой взрыв мозга
Книга достаточно тяжелая для понимания — во всяком случае для «широкого круга читателей», которые учебники физики в последний раз открывали в школе. Проблема не только (или не столько) автора, сколько в том, что поднимаемые вопросы о сущности времени и его направлении (а еще энтропии и куче всего другого, о чем эта книга) уходят корнями очень глубоко в теоретическую физику, которая доступна далеко не всем (привет, Шелдон Купер). Многие вещи нам, простым смертным (мне в том числе), тяжело осознать — настолько сильно они отличаются от непосредственного жизненного опыта и бытового понимания устройства этого мира. Особенно, как дело доходит до квантовой теории. Да-да, кот Шредингера в книге тоже будет, но в более гуманных условиях, чем оригинал.
В целом, для читателей - не теоретических физиков, большой взрыв мозга практически обеспечен, если не в начале, то ближе к концу книги точно.
Спойлер алерт: окончательного ответа на вопрос о сущности времени не ждите, его пока попросту нет, и не факт, что он когда-нибудь вообще появится (хотя автор настроен оптимистично). В лучшем случае, вынесете для себя примерное понимание круга проблем, которые занимают Шелдона Купера. И, может быть, некоторые шутки в «Теории большого взрыва» станут понятнее.
Утверждая, что пространство расширяется, мы имеем в виду, что между галактиками возникает все больше и больше нового пространства. Сами галактики не расширяются, и Вы не расширяетесь, и отдельные атомы тоже не расширяются.
Когда Вы перемещаетесь со скоростью, не превышающей скорость света, Вы движетесь в основном сквозь время. Если бы Вы могли превысить скорость света [что у Вас вряд ли получится], то Вы двигались бы в основном сквозь пространство.