Мы не обязаны быть сильными или смелыми, оптимистичными или какими-то там еще.
Мама всегда подчеркивала, что это нормально, когда у тебя не всё в порядке. Мы никому этого не должны.
Публика отнимает трагедии у жертв.
— Разговор, агент Арчер, это погода или дорога. Предсезонные игры[17]. А есть у вас фотографии моей голой сестры или нет, я знать не хочу. –
Я поняла, что ответы не важны. Не важно, почему ты делал это, почему выбрал их, нас, меня. Не важно, как ты оправдывал себя. В любом случае ответы имели смысл только для тебя. Они были твои. Неверные.
Все неправильные.
Всегда неправильные.
– Две такие прекрасные леди, как вы, должны улыбаться!
– Мужчина, сующий нос куда его не просят, должен пойти в задницу!
Сейчас людям не терпится посмотреть, как я приведу себя в порядок, а я не хочу приводить себя в порядок. И не обязана. Если я хочу остаться сломленной, разве это не мой выбор?
— У тебя ведь есть своя собственная война, да, девочка?
Я задумываюсь, и вопрос, что стоит за словами, обретает форму. Форму Чави — со всей злостью, печалью и болью, что я ношу после ее смерти.
— Да, — говорю я наконец. — Только не знаю, кто на другой стороне. — Чтобы воевать, нужен враг, но я даже не представляю, кто мог бы вредить мне больше, чем я сама.
Если сгорать, то уж со всем миром.