— У тебя ведь есть своя собственная война, да, девочка?
Я задумываюсь, и вопрос, что стоит за словами, обретает форму. Форму Чави — со всей злостью, печалью и болью, что я ношу после ее смерти.
— Да, — говорю я наконец. — Только не знаю, кто на другой стороне. — Чтобы воевать, нужен враг, но я даже не представляю, кто мог бы вредить мне больше, чем я сама.