Роман-шедевр в прогрессивном жанре трансреализма: большая часть событий происходит в бардо — пограничном месте-состоянии между жизнью и смертью (в буддизме). Сондерс, блестящий мастер короткой формы, написал трагическую семейную историю со сверхъестественной атмосферой, преодолевая все жанровые условности. Наследник Эдгара По и Германа Мелвилла, Сондерс в «Линкольне в бардо» соединил поэтичность и исторические реалии, взяв за основу реальный случай с американским президентом и его маленьким...
Когда взошло солнце, мы принялись молиться, каждый мысленно произносил нашу обычную молитву:лоренс т. декруаЧтобы все еще оставаться здесь, когда солнце зайдет в следующий раз.миссис антуанетт боксерИ обнаружить в те первые мгновения вернувшегося движения, что мы опять получили великий материнский дар:роберт г. твистингсВремя.ланс дернингНовую порцию времени.
персиваль «стремительный» колье
Жирный зеленый полумесяц висел над безумной сценой, как бесстрастный судья, привычный ко всем человеческим глупостям.Источник: «Моя жизнь».
Долорес П. Левентроп.
Я рад, что мои дети свободны - счастливы и не ограничены родительской тиранией. Любовь - это цепь, которой ребенка привязывают к родителям.
И прошествовали мимо Тревора Уильямса, бывшего охотника, который сидел перед огромной горой животных, убитых им в свое время: сотни оленей, тридцать два черных медведя, три медвежонка, без счета енотов, рысей, норок, бурундуков, диких индеек, сурков и пум; десятки мышей и крыс, огромный клубок змей, сотни коров и телят, один пони (ушибленный экипажем), около двадцати тысяч насекомых, каждое из которых нужно было недолго удерживать с любовным вниманием на период от нескольких часов до нескольких месяцев, в зависимости от качества любовного внимания, которое он мог уделить, и состояния страха, в котором пребывало животное в момент ухода в мир иной. После такого удерживания (то есть, если производное времени и любовного внимания оказывалось достаточным), конкретное существо надувалось, а потом скакало, или улетало, или уносилось, уменьшая гору мистера Уильяма на единицу.
Strange, isn't it? To have dedicated one's life to a certain venture, neglecting other aspects of one's life, only to have that venture, in the end, amount to nothing at all, the products of one's labors ultimately forgotten?
When a child is lost there is no end to the self-torment a parent may inflict.
When we love, and the object of our love is small, weak, and vulnerable, and has looked to us and us alone for protection; and when such protection, for whatever reason, has failed, what consolation (what justification, what defense) may there possibly be?