Любовь, дзен-буддизм, искусство фотографии… Четвертый роман Алексея Макушинского, продолжающий его предыдущие книги, показывает автора с неожиданной стороны. Мир останавливается – в медитации, в фотокадре – и затем опять приходит в движение. Герои не прекращают свои духовные поиски. Но приходят ли они к какому-нибудь итогу, и если да, то к какому? Полный дзен-буддистских загадок и парадоксов, этот роман сам по себе парадокс и загадка.
Содержит нецензурную брань!
Роман о дзен-буддизме
Раньше не интересовался дзен-буддизмом и ничего не знал о нем. Поэтому приступал со страхом к чтению этой книги. Тем более, что она толстенькая. Но раньше мне понравился "Пароход в Аргентину" и хотелось почитать. Поначалу плохо пошло, но понемногу вчитался. Нужно время, чтобы вчитаться. И оказалось, что дзен-буддизм – это страшно интересно! Я узнал очень много нового для себя. Тем более, что в конце книги есть маленький словарик (без него бы я не справился). Но дело даже в дзен-буддизме. Это прекрасная проза, Макушинский вообще – изысканный стилист. У него каждая фраза – а фразы бывают очень длинные – произведение искусства. В конце концов, роман захватывает, начинаешь интересоваться героями, Тиной, и Виктором, и рассказчиком, их "духовными поисками" (как написано на обложке). Это нелегкое чтение, но тем, кто любит серьезную, вдумчивую литературу, могу только порекомендовать.
Роман о дзен-буддизме
Раньше не интересовался дзен-буддизмом и ничего не знал о нем. Поэтому приступал со страхом к чтению этой книги. Тем более, что она толстенькая. Но раньше мне понравился "Пароход в Аргентину" и хотелось почитать. Поначалу плохо пошло, но понемногу вчитался. Нужно время, чтобы вчитаться. И оказалось, что дзен-буддизм – это страшно интересно! Я узнал очень много нового для себя. Тем более, что в конце книги есть маленький словарик (без него бы я не справился). Но дело даже в дзен-буддизме. Это прекрасная проза, Макушинский вообще – изысканный стилист. У него каждая фраза – а фразы бывают очень длинные – произведение искусства. В конце концов, роман захватывает, начинаешь интересоваться героями, Тиной, и Виктором, и рассказчиком, их "духовными поисками" (как написано на обложке). Это нелегкое чтение, но тем, кто любит серьезную, вдумчивую литературу, могу только порекомендовать.
Затронул за живое
Читаю часто ночами. И мир, если и не сразу останавливается, то начинает замедляться: это неторопливое, до мельчайших деталей продуманное повествование, эта способность рассказывать о прежитом или о якобы пережитом так, что становишься участником событий. И вот читаю... отложу книгу, и думаю, думаю о прочитанном, мысленно разговариваю с героями, задаю вопросы, ищу объяснений... и опять читаю... Но "перевариваю" текст медленно, порциями! Невозможно остаться равнодушным! Порой ритм повествования успокаивает меня... как журчащий ручей. И абсолютно на волне моих личных эмоций: всё разделяю, со всем согласна. А читать непросто: на мой вкус маловато точек: предложения нескончаемые, приходится, бывает, возвращаться и перечитывать заново, а то и по несколько раз. Так много нового для меня, познавательного! Какая же должна быть у автора эрудиция, страшно просто. Хорошо, что он делится знаниями с нами, читателями! А умная, незлая, но временами кусачая ирония... случается, начинаю смеяться среди ночи! И каждый раз разбирает любопытство: что ж будет дальше с ними со всеми, или - как же они могли, или - почему же они не смогли... И как бы я поступила на их месте! Если автор всё это придумал, то я не знаю жизни: не верю! Нельзя ТАК И ТАКОЕ придумать! Мыслей и переживаний столько... Может, напишу ещё в одной рецензии. Короче, не могу начитаться, как, если пить хочешь, никак не можешь напиться...
Новый роман Алексея Макушинского «Остановленный мир» сразу окрестили «буддистским», но мне показалось, что роман прежде всего - о любви и самоопределении. Книга от первого лица, но о других героях, жизни которых переплетаются в причудливый узор встреч, романов, пониманий и ссор. Собственно, эта взаимосвязь всего и всех, уже в первой главе постулируемая, и является главным буддистским мотивом романа, кмк. В книге много описаний дзенских практик, но для меня (и, мне показалось, для многих героев тоже) эти сидения, эти молчания и послушания - всего лишь путь, а не цель. Способ уловить смысл, поговорить начистоту с самим собой. Автор откровенен с нами в этом романе, великолепен в оценках героев, как главных, так и эпизодических (редкое умение, присущее действительно большим мастерам: дать героев двумя-тремя штрихами, описательной фразой, подметить характерную деталь, а не «развивать характер» на ста страницах). Особо понравилась мне структура книги: это множество маленьких глав, которые можно читать практически в любом порядке, возвращаясь назад, забегая вперёд. Мы переносимся из Петербурга во Франкфурт, из Майнца в Лиссабон, в сопровождении ироничного автора и часто - роскошной героини Тины, профессионального фотографа, женщины глубокого ума и большого таланта. Попутно читатель узнает не только о дзен-буддизме, но и знаменитых фотографах и художниках, философах и писателях...
Мне посчастливилось услышать несколько глав в авторском чтении, и я надеюсь, выйдет аудиокнига. Интонации автора неповторимы. К книге хочется возвращаться, и это, безусловно, очень буддистский вывод.
В шаге от просветления
Вопреки названию, в книге ничего не останавливается. С начала и до конца нас несёт поток воспоминаний, ассоциаций и ощущений, через который проступает сюжет - простой, но не без драмы. Поиски героев - в мировоззрении, искусстве и отношениях - отчасти это попытки убежать от себя - таких, какими их сделал не останавливающийся ни на секунду мир. Но стремление к просветлению и глубина постулатов дзен-буддизма не способны заставить героев отказаться от своей истории и своего эго - и, как ни странно, это знание становится самой ценной находкой. Это объёмное произведение, требующее полного вовлечения из-за сложных предложений размеров в 1-2 страницы, учит такому же отношению и к жизни, и если повседневность поглотила тебя, ты должен проснуться.
Всеобщая связь вещей
Все как-то связано в мире, но мы не знаем, конечно, как. Мы чувствуем, что все как-то связано в мире, что все со всем соотносится, одно отзывается в другом и перекликается с третьим – слова, и поступки, и события, и воспоминанья, и то, что было, и то, чего не было, – но эта связь ускользает от нас, манит нас, не дается нам в руки. Вот-вот, нам кажется, мы поймем – поймаем! – самое для нас важное, то, что нам так нужно – всего нужнее! – понять, поймать, ухватить; а все же (как, бывает, во сне догоняешь и догоняешь кого-то: он загибает за угол – и ты загибаешь за угол; он в переулок – и ты в переулок; но там лишь влажная мгла, мерцание фонарей...) – все же это вот-вот так никогда и не превращается в окончательное, однократное вот, разрешающее наши сомнения, наши мучения.
...узнавал о Бодхидхарме, первом дзенском патриархе, в конце пятого века принесшем дзен-буддизм из Индии в Китай, Бодхидхарме, который, если верить легенде, просидел девять лет, глядя в голую стену, покуда не обрел просветление (что бы сие ни значило), когда же появился в Китае, то сам, будто бы, (благочестивый) император, спросил его, в чем суть буддистского учения, на что тот ответил (так, по крайней мере, передает этот ответ Вильгельм Гундерт в самом, наверное, известном переводе «Би Янь Лу», см. ниже, на какой бы то ни было европейской язык): Ничего святого, открытый простор (offene Weite, nichts vom Heilig); и как же нравился мне этот открытый простор, в котором ничего святого нет, никаким богам поклоняться не нужно, но есть только свобода, огромный воздух, огромный ветер свободы – и какое-нибудь легкое облачко, плывущее по лазоревому чистому небу... Кто же тот, кто стоит сейчас передо мною? спросил на это ошарашенный император. Я не знаю, был ответ. И я не знал, кто я такой, и понимал, что никто не знает, кто он такой, а ведь все вокруг притворяются, все делают вид, что они – то-то или то-то, такие-то и такие-то, а я видел, что все они обманывают себя и других, а на самом деле есть только одно огромное неведение, ничего святого, открытый простор...