Череда загадочных событий потрясает провинциальный Славигорск: покушения на местного олигарха, убийства, оживление древних мумий, раскрытие инопланетных технологий. И в центре всего этого оказывается она – медовая девушка Таисия Вереск. Говорят, время лечит. Это неправда. Время убивает. Говорят, месть – это блюдо, которое подают холодным. Это правда лишь отчасти. Если времени нет, и «горячая» месть сойдет. У Таи есть цель, но совсем нет времени. И уж совсем его нет для любви. Но, кажется,...
Лерочка, несмотря на юный возраст, вовсе не была глупа и знала, что в каждой женщине должна быть изюминка, а если её нет - надо что-то придумать, какую-нибудь начинку.
- Девушка, а вы туфельку не теряли?
- Тут я должна спросить - "Какую?", а ты ответить - "Хрустальную?"
- Ну да, - пробормотал Эдик, ощутив в груди непривычное стеснение. - А потом ты должна сказать, как тебя зовут, и дать номер телефона.
Уж не знаю, сколько и кому наш господин и повелитель отвалил за этих жуков-скарабеев, барельефы с Анубисом и цыплячье-желтые драпировки на всех этажах, но сколько бы ни заплатил – все равно много. Цветовые решения будили агрессию, обилие насекомых – инсектофобию, а обнаженные женские фигуры со звериными головами – сомнения в адекватности художника.
Аристарх уже давно делил людей на две категории – тех, кому нужен он сам, Аристарх Баринов, и тех, кто нужен ему. Вторых с возрастом становилось все меньше.
- Чего это ты, Винни Пухом заделался?
Все полки холодильника были забиты баночками с медом - пластиковыми бутылками, стеклянными пузырями разного литража. Даже молочники и супница из парадного сервиза Маргариты Александровны стояли здесь же, по венчик заполненные янтарным содержимым. Мёд Эдик определял с полувзгляда - тяжелое детство в деревне у бабушки - знатной славигорской пасечницы, накладывает, знаете ли, отпечаток.
- Она сказала, это очень полезно, - рассеянно ответил Тимур, снимая с огня свистящий чайник и заливая кипятком заварку. - Для кожи там, и для потенции.
- Дамы и господа! Задумывались ли вы, что такое жизнь и для чего мы живем! <...>
- Древний египтянин ответил бы на этот вопрос так: я живу для того, чтобы умереть, чтоб через смерть познать новую вечную жизнь.