Приключения Перси Джексона продолжаются! Лука, сын Гермеса и злейший враг Перси, задумал свергнуть богов с Олимпа и воскресить Кроноса, когда-то сброшенного в Тартар. Для этого он собирается использовать лабиринт – детище Дедала, величайшего в мире изобретателя. Этот лабиринт обладает чудесным свойством почти мгновенно переносить человека в любую точку планеты. Но он также является и вместилищем страшных опасностей, и обителью кровожадных чудовищ… Поэтому без путеводной нити, которую хранит...
Гений не извиняет злодейства...
Иногда мелочи помогают достичь многого.
— Я дочь Афины,— гордо сказала она.— И такие тесты оскорбление для моего интеллекта. Не буду я отвечать на ее дурацкие вопросы.
Какая-то часть меня восхищалась упорством моей подружки, но другая подсказывала — ее фанаберия всех нас укокошит.
Сейчас она бросила на меня короткий взгляд и пробормотала «привет, салага», что, в общем, должно было означать, что настроение у нее превосходное. Гораздо чаще Кларисса говорила «привет» и тут же пыталась меня прикончить.
Какая-то часть меня восхищалась упорством моей подружки, но другая подсказывала — ее фанаберия всех нас укокошит.
Всякое из существ по-своему цинично.
Тайсон нахмурился.
- У этого дурацкого дядьки два лица!
- У этого дурацкого дядьки ещё и уши имеются, знаете ли!
- Туда! - указала Аннабет. - Откуда ты знаешь? - спросил я. - Дедуктивное мышление. - То есть просто наугад.
Ничто не может так испортить прекрасное утро, как долгая поездка в такси с рассерженной девчонкой.
— Вы готовы разгадывать загадки?
— Готова. Загадывайте.
— Вообще-то загадок будет двадцать, — веселым голосом добавила тетя-сфинкс.
— Как двадцать? Раньше вы загадывали одну!
— Да-да, но, видите ли, стандарты изменились.
Самое страшное в страхе – это сам страх.
* * * * *
Каракатицы, рыба-клоун, угри – все уставились на меня, пока я стремглав бежал мимо них. Мне было слышно, как они, глупенькие, перешептываются: «Сын бога морей! Сын бога морей!» Вот здорово – быть знаменитостью среди кальмаров.
- Боги не могут умереть!
- Но они могут исчезнуть, - возразил Гроуверу Пан. – Они исчезают, когда из мира уходит всё, что было им дорого, чем они жили.
— Пойдем со мной, — неожиданно пригласил он меня.
— Куда? — подозрительно осведомился я.
— Всего лишь к лагерному костру. Мое самочувствие стало чуточку получше, и я решил, что неплохо было б побеседовать с тобой. Ты всегда умудряешься каким-то образом разозлить меня.
— Ну спасибо.
— Получить что-либо из чужих рук или добиться этого в результате собственных усилий — разные вещи.
На войне нет места жалости.
— Ты чуть не сокрушила повелителя времени своей голубенькой пластмассовой гребенкой.
— Просто у меня ничего другого под руками не оказалось.
Если вам не доводилось видеть деловито суетящегося по хозяйству циклопа в цветастом фартучке с нагрудником и резиновых хозяйственных перчатках, то поверьте мне, это зрелище может и мертвого поднять на ноги.
В мире греческих мифов каждый — бог, титан или чудовище — приходился кому-то родней.
Добрый поступок, случается, имеет такую же силу, как и меч.
Нико, совершая возлияния кока-колой и принося жертвоприношения из чизбургеров, призывал мертвых восстать из могил.
— Подземелье и должно так пахнуть. Монстрами и разными мертвыми молочниками.
— Очень рад. А то я боялся, что мне это только чудится.
— Такие, как ты, всегда только об океане и думают. Вы считаете себя такими ва-а-ажными по сравнению с какой-то маленькой речкой? Так позволь сказать тебе, что ту наяду, которую ты видишь перед собой, тебе не покорить. Подумаешь, папаша у него Посейдон! Здесь акватория пресных вод, мистер.