Дикобраз

Истины нет, есть её интерпретации

Этой книгой я открыл для себя очень умного и талантливого автора, с творчеством которого обязательно продолжу знакомство.

Роман "Дикобраз" написан по горячим следам состоявшегося в 1990 году политического процесса над бывшим Генеральным секретарем компартии Болгарии Тодором Живковым. В романе он выведен под именем Стойо Петканов.

Честно говоря, я ожидал от британца панегирика в адрес "молодых и свежих" сил, пришедших тогда к власти в странах бывшего соцлагеря. Но чем дальше я читал, тем больше понимал, что Барнс стоит над ситуацией, честно и беспристрастно оценивая и защитников "тирании" и их судей.

Произведение построено в виде противостояния на суде, с одной стороны - "демократического" прокурора Солинского, с другой - бывшего "диктатора" Петканова. Процесс шит белыми нитками, демократам и либералам по большому счету нечего предъявить бывшему Генсеку (в романе - президенту), но им нужно обвинительное заключение. Им нужен "козел отпущения", на которого можно будет повесить все собственные грехи.

Почему собственные? Да потому, что тогда - в эпоху крушения соцлагеря - и у нас, и в братских странах - везде наблюдалась одна и та же картина - к власти приходили бывшие партаппаратчики, успевшие вовремя перекраситься, сжечь партбилеты и встать под другие знамена.

Это, вообще-то отработанная схема, самый яркий пример - наезд Хрущева на покойного Сталина. Член Политбюро, который был запятнан в крови репрессий 30-х годов больше других, выступил пророком и обвинителем, приписав все грехи одному человеку, тем самым обелив себя и своих прихлебателей.

Приблизительно то же самое происходило в 1990 году и в Болгарии. Петканова (Живкова) "судили" бывшие соратники по партии не только за свои же собственные "ошибки" времен социализма, но и за ошибки, сделанные уже после отстранения "тирана" от власти. Им был нужен сакральный символ их неудач, дьявол во плоти, из-за козней которого они, такие умные и правильные, ввергали страну во все более глубокую пучину нищеты и безысходности.

В образе прокурора Солинского Барнс показывает типичного "борца на справедливость" нового пошиба. Профессор права обычный номенклатурщик. При коммунистах он состоял в партии и вел народ к новым Победам, когда запахло жареным, удачно устроился при новой власти, став одним из её рычагов. Он мелочен, малодушен, труслив, продажен.

На его фоне бывший президент выглядит намного выигрышнее. Потому что прокурор нищ духом, а Петканов силен, у него есть идея, и он не готов становится "мальчиком для битья". Он - по-настоящему сильный и опытный политик - видит на насколько шагов вперед, и вопреки ожиданиям "судящих", разворачивает процесс в свою пользу, превращаясь из судимого в судящего.

Автор определяет его как "дикобраза". Это точно, у Петканова мощные колючки, которые не дают подступиться к нему хитрому лису Солинскому, который в ходе процесса вынужден скатиться до примитивных фальсификаций, как узнаваемы в нем наши собственные - российские демократы.

Еще в романе показана группа молодежи, наблюдающая процесс по телевизору. Бросается в глаза примитивизм и зомбированность их мышления и шокирующая жажда крови, они ждут расправы над бывшим лидером страны. Время от времени курсивом даются идиотские комментарии этой компании, но даже они к концу процесса приходят к пониманию того, что перед ними разыгрывается фарс. Даже в их глазах Петканов одерживает победу.

Показательна одна из последних сцен, когда прокурор подкладывает под камень мартеницу, и рассказывается, что этот ритуал направлен на обеспечение плодородия. Таким образом автор дает понять, что новое руководство Болгарии в своей стратегии надеется на чудо, ну и, конечно, на помощь американцев. Причем молодежь, сидящая у телевизора готова к тому, что американцы будут их "трахать", по их мнению это того стоит.

В книге неоднократно упоминается памятник советским воинам-освободителям Алеша. Тогда, в 1992 году, когда писался роман, еще на полном серьезе муссировался вопрос о его сносе. Правда, на самом деле в руках Алеши не винтовка со штыком, а автомат, и памятник стоит не в Софии (столице страны), а в Пловдиве, но это конкретика, которой в условиях романа, где ни разу не названа страна описываемых событий, можно пренебречь. Однако, после неоднократных попыток снести монумент, Верховный суд Болгарии вынес окончательный вердикт, запрещающий впредь подобные инициативы. Здравый смысл возобладал.

Шесть лет после суда Тодор Живков находился под домашним арестом, это были годы жесточайшего кризиса и обнищания страны под руководством прозападных либералов, и популярность бывшего руководителя среди народа серьезно росла, если бы он не находился в очень преклонном возрасте, возможно, у него был бы шанс вернуться. Так, что прав был Дикобраз, когда говорил, что простой народ его любил.

Не могла при прочтении отделаться от попыток провести параллели с "Осенью патриарха" Гарсиа Маркеса, хотя провести их почти невозможно. Единственно похожий момент — наличие в главных ролях некоего собирательного образа тоталитарного вождя. Но в "Осени патриарха" это гротескный до абсурда диктатор с тысячью невнятных лиц, которого никто и пальцем не смеет тронуть, а в "Дикобразе" — действительно настоящий дикобраз, который попал в переделку.

"Дикобраз" — это глава социалистической партии в некоей условной маленькой восточно-славянской выдуманной стране. Пытаться её вычислить бесполезно, потому что она действительно не существует. часто называют Болгарию. Однако происходящие процессы и описания больше напоминают не маленькую выдуманную псевдоболгарию, а сам совок, только в чуть меньших масштабах для наглядности. Впрочем, это неважно. Картина-то собирательная. Схематично обрисована его жизнь: боролся за идеалы, участвовал во Второй Мировой, сделал революцию, встал во главе... Тут Барнс честно пытается пародировать зубодробительный канцелярит совковых отчётов и бумаг. Получается серединка на половинку, но это такое искусство, к которому сызмальства надо привыкать, так что его провал понятен. В итоге товарищ Стойо Петканов встаёт у социалистического руля и крутит штурвал до тех пор, пока режим не скатывается (вслед за СССР) в полную жопу. И тут революция, и тут демократия, и тут юным революционерам надо найти козла отпущения. Собственно, с этого и начинается роман.

Что получается? В старом режиме было плохо. Еды мало, коммунальных благ и благополучия мало, все недовольны. Свергли старый режим, пришёл новый... Но почему-то сразу всё хорошо не стало. Еда и коммуналка волшебным образом при демократии не упали с небес, как манна небесная. А работать никто не хочет, потому что свобода уже провозглашена. В итоге революционный народ решает вместо хлеба накормить народ зрелищами и судить Стойо Петканова, бывшего главу страны. Вроде как это он во всём виноват. Всю книгу мы за этим процессом и наблюдаем.

Персонажей в этом крошечном романе тоже мало. Главный обвинитель, который из-за этого процесса теряет всю свою жизнь. Впрочем, это и неудивительно, ведь всё, что у него в жизни есть, он получил как раз благодаря этому "проклятому режиму". Главный обвиняемый, который искренне убеждён, что стоял за страну горой, хотя бытовуха народа и вышла при этом весьма корявой. Оба говорят сплошными клише и готовыми фразами, так что следить за этой борьбой демократии и социализма весьма сложно. Так что финал мутной повести закономерен — Петканов/социализм хоть и осужден, но не проиграл. Обвинитель/демократия хоть и выиграли процесс, но при этом не победили.

Интересно ли сейчас читать этот роман? С исторической точки зрения — вполне, особенно тем, кто хорошо помнит девяностые. С литературной удовольствие уже чуть более сомнительное, потому что этот роман больше для эрудиции, чем для ума и сердца. Впрочем, это я говорю сейчас про нас, постсовковых читателей. У нас-то было полно времени и поводов задуматься о причинах краха советского режима, что бы было если бы и прочих возможностях. Для Англии же это явный экзотизм, неведомая зверушка и краснозвёздная бука, что за тысячью морей и тысячью земель. Так что им читать и задумываться интереснее, чем нам. Мы-то это всё прожили и обглодали уже, так что текст откровенно скучноват и очевиден.

А мой любимый эпизод — как совсем юные говнодемократики сидят перед теликом, плюют в лицо бывшего "папочки" и орут на все дурные голоса, какие они крутые революционеры и как они "дикобраза" Петканова ненавидят. Хотя единственное, на что они способны, — пустить струю дыма в телевизионное изображение, да и то только тогда, когда кто-то сверху разрешит включить им электричество.

...in Soviet Яussia...

...одну из немногих книг про закат мирового социализма (...бывшего коммунизма...), которую в нашей части Евразии можно читать без поминутной рези в глазах, написал британец. Теория случайных чисел, что называется, в действии. Проза Барнса – густая и плотная. Её почти даже можно почувствовать на ощупь. Многим, хотя нет, наверное – всем, кто родился в начале восьмидесятых и ранее в несуществующей ныне народной сверхдержаве, здесь всё покажется знакомым. Той осенью девяносто третьего, в телевизоре грязно зелёные танки и БТРы, переехав мост, разворачивали приплюснутые и совсем не грозные на вид башни с тонкими жерлами стволов. Из дула выплёскивались забавные дымные облачка, а в окнах Большого Белого Здания мгновение спустя растекались увеличенные его копии. Прожив всю сознательную жизнь в этой идеологии не так просто понять, что после этих выстрелов, страна, гимн которой всем классом учили совсем недавно, в сентябре девяностого, окончательно и бесповоротно исчезла с карты мира. И маленькая рубиновая звездочка, теперь не значок, который носят на школьной форме, а просто крошечный осколок очередной, не устоявшей под натиском времён, империи. В «Дикобразе» всё заранее предрешено. Диктатор будет обвинён и понесёт наказание. Не потому, что так нужно государству или этого хочет народ. Просто это самый лёгкий способ возвыситься. И если посмотреть на те слова которые говорит читателю автор, пользуясь устами Стойо Петканова, сегодня, через двадцать лет, можно увидеть вот что. За прошедшие десятилетия, прикрыв глаза от слепящего блеска пары-тройки Больших Городов и внимательно присмотревшись, осознаешь, что ничего-то существенно и не изменилось. На проверку временем идеология свободной торговли оказалась ничуть не гуманнее коммунистических доктрин...

P.S. ...на сладкое изумительная, почти оруэлловская цитата:

– А как же насчет сосисок? Я их что-то здесь не вижу, а ведь всем известно, что я обожаю сосиски.
...
– На сосиски талонов нет. Дело в том, что сосисок нет в магазинах, потому бессмысленно выпускать на них талоны.

Дж. Барнс умеет удивлять. Что не говорите, а очень заметная фигура в современной литературе. Казалось бы совсем такая небольшая вещичка. Да и темы поднятые там уже не раз обдумывались, обсуждались и успели набить оскомину. И вроде ничего нового писатель для меня не открыл. Но до чего же увлекательно и умно написано черт возьми. Вот просто пропадаешь в этой прозе. И даже судебный процесс в его исполнении читаешь взахлеб. Бездна иронии и мудрости.

В одной стране коммунистическому режиму приходит конец. Впереди маячит рыночная экономика. А над диктатором и тираном вершат суд те, кто не так давно был предан Партии и взращен ею же. Страшно, когда сильная и волевая личность считает, что действует исключительно во благо всей стране и народу. Страшно, что какие бы перемены не произошли, то вряд ли они принесут собой что-то безоблачное и радужное взамен блеклости и унынию. Страшно, что народу действительно нужны лишь хлеб и зрелища... А правда и свобода, за которую так хочется побороться, находясь под гнетом, на проверку оказываются не такими уж нужными вещами... Страшно, что те кто приходит к власти, очень быстро становятся такими же как их предшественники или просто долго не задерживаются там...

Интересно даже почему Дж. Барнс решил написать такую вещь. И тем не менее (заметьте у британца) это получилось емко, хлестко и реалистично. И название, на мой взгляд, подобрано просто идеально.

Совсем неожиданный роман Джулиана Барнса. Он считается единственным политическим романом писателя. Перед написанием романа Барнс посещал Болгарию и интересовался историей ее социалистического прошлого. В произведении конкретная страна не обозначена, а воссоздана обобщенная картина мира европейской социалистической страны в сложный исторический период ломки коммунистического строя. «Перемены», которые последовали после распада СССР, первые шаги на пути к рыночной экономике, «прихватизация» больших предприятий, очереди в магазинах перед пустыми полками, талоны на питание, бензин, одежду – все эти реалии можно смело перенести па любую постсоветскую страну начала девяностых.

Стойо Петканов, свергнутый лидер бывшего коммунистического государства, оказался за решеткой за преступления совершенные у руля государства. Список преступлений может видоизменяться. («Покажите мне бывшего президента, которого не за что судить»). Его визави – Петр Солинский, главный прокурор. Жертва и ее мучитель. Два главных протагониста постепенно становятся похожи друг на друга. Они меняются ролями. В ходе развития действия романа они поочередно занимают место то обвинителя, то обвиняемого. Например, во времена коммунизма, когда Петканов был у власти, Солинский из-за отца был в немилости у партии и, чтобы упрочить свои позиции, женился на дочери героя антифашистской борьбы. Когда времена изменились, Солинский становится представителем власти, воплощением нового режима, который хочет вынести обвинение коммунистическому режиму в лице Петканова. По сути, весь сюжет романа это судебное разбирательство. Но какую ядовитую окраску оно имеет. Подсудимый судит современное общество, которое осуждает его. Его речи носят не оправдательный характер, а атакующий.

В этом небольшом романе Джулиан Барнс так «близко к правде» описал события раннего постсоветского периода, так хорошо проработал детали. Если бы я не знала, кто написал этот роман, я бы ни за что на свете не подумала, что его написал британец Барнс. Мне очень понравился пассаж об авоське с картошкой и распадом СССР. Точно подмечено!

Когда у него остался последний шанс отстоять Союз, спасти Партию и Революцию, когда надо было, черт возьми, поскорее посылать танки, что он сделал? Он повел себя как слабоумная бабка, которая смотрит, как высыпается картошка из ее дырявой авоськи.
- Ох, еще одна упала, ну да ладно, не беда, еще много осталось. Гляди, еще одна! Ну пусть ее, она бы вывалилась все равно. Ой, и новая туда же; что поделаешь, не умру же я с голоду, верно? И в конце концов дуреха бабка является домой с пустой авоськой. Но и здесь ничего нет страшного, потому что дед уже давным-давно такой дряхлый, что не может ей как следует наподдать.
«Вся наша картошка высыпалась, – рассказывает она ему, – давай кипяточком поужинаем».
«Да ведь мы вчера так ужинали», – жалобно отвечает дед.
«Ну ничего, привыкнем, – говорит она, открывая водопроводный кран. – Все равно картошка вся была гнилая».