Вона – мій стрижень, вогонь у мені, моє спасіння. Вона – це все.
В каждой темной туче всегда есть просвет.
- Когда я только приехала, вы вели себя со мной очень грубо, - начинает она.
Я морщусь.
- Знаю.
- Но потом все изменилось, и я ... у меня впервые появилась семья.
- А Истон? Тебе не кажется, что в последнее время он ведёт себя как- то странно?
На протяжении всей этой недели Ист ходил необычно подавленным.
-Не знаю. Но, по- моему, он переживает из-за девушки.
Я валюсь на бок.
- Шутишь?
Рид криво усмехается.
- Я серьёзно.
- Вот это да! - Я изумлённо качаю головой. - Наверное, ад замёрз.
За нами – мучительное и ужасное прошлое. Перед нами – чистое, как белый лист бумаги, будущее.
Я больше не собираюсь оглядываться назад.
Терпеть не могу, когда девчонки стесняются своей фигуры. Чем больше округлостей, тем лучше. Даже наша планета круглая. Округлости —это круто!
— Потому что сделка есть сделка. А я всегда держу свое слово. — Сделка с дьяволом не считается.
- Мама всегда хотела девочку. Она много раз об этом говорила, считала, что девочка сделает нас мягче. - Он кривит губы. - Хотя, как по мне, девчонки ни в каком месте не делают меня мягким.
- Я Ройал, детка. Я не убегаю - я борюсь.
-Значит, я пойду с сатаной в юбке, а ты- с парнем, который собирается перетрахать всех свободных девушек вдоль Атлантического побережья?
- Ты всегда делаешь то, чего от тебя меньше всего ожидают. Девчонки будут рвать на себе волосы.
– Просто я делаю то, что хочу. Им тоже стоит попробовать.
– Истон! – кричу я. – Просыпайся! – Что случилось? – слегка приоткрыв один глаз, бурчит он. – Дерьмо! Я опаздываю на тренировку? Он перекатывается на спину, потянув за собой простыни, и моему взгляду открывается куда больше голого тела, чем мне нужно видеть. Я нахожу на полу его скомканные спортивные штаны и кидаю их на кровать. Штаны приземляются ему на голову. – Вставай, – умоляю я. – Зачем? – Потому что наступил конец света! Истон сонно моргает. – Что? – Мы в полной жопе! – кричу я, а потом заставляю себя глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Но это не помогает, и я рявкаю: – Просто приходи в комнату Рида, хорошо?
Мы словно затеряны посреди океана: вокруг нас никого.
Мама всегда говорила, что на мед можно поймать больше пчел, чем на уксус.
Она - мой стержень, огонь во мне, мое спасение. Она - это все.
И почему всем так нужно давать обещания? Разве никто не знает, что клятвы всегда нарушаются?
С заморочками в отношениях куда легче справляться, когда тебе не надо переживать о том, что твоего парня могут отправить в тюрьму.
За ошибки надо платить...
Если твой рот весь перепачкан чьими-то чужими сладостями, то другие кондитерские больше не захотят предлагать тебе свои.
“I can fight for other people. Like my mom or Reed or you, but…I’m not good with conflict at my door.”
– Кто это? – переспрашивает Истон.
– Стив, – сознаюсь я.
– Это Стив там внизу. Он появился на пороге в ту же секунду, как увезли Рида.
– Стив, – недоверчиво повторяет за мной Истон. – Дядя Стив?
– Покойный дядя Стив?
Я стискиваю зубы.
– Он не умер. Немного похож на Тома Хэнкса в фильме «Изгой», только без волейбольного мяча.
В каждой тёмной туче всегда есть просвет.