«Тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч». Ха… Если бы утонул, лопнул, разбился вдребезги хрустальный шарик моей выдуманной идеальной любви. И теперь я в красном платье, цвет которого так хорошо подходит моей смугловатой коже да темным, словно вороново крыло, волосам, густо крашу губы алой помадой, собираясь на свадьбу к своей младшей, горячо любимой, сестренке. Я буду пить вино, танцевать и весело смеяться, делая вид, что мне на всё начхать. К чему эта демонстрация, Таня?! Что ты...
Даже если женщина не права, мужчине следует попросить прощения!
– Ну почему же, Таня, я очень добрый и щедрый, особенно с теми, кто этого заслуживает.
Шувалов произнес эти слова низким завораживающим тембром, да так откровенно посмотрел на мои коленки и затем грудь, что сразу становилось понятно, как, а главное чем, следует служить, чтобы получить расположение барина.
«Служить бы рад, прислуживаться тошно». Феминистка во мне тут же всполошилась. Она ненавидела подобные пошлые мужcкие взгляды и подобные высказанные вскользь предложения.