Оливер Райхон, ректор Королевской академии магии, богат, успешен и не обделен вниманием прекрасных дам. На первый взгляд ему можно только позавидовать. Но годы идут, любимая работа превратилась в рутину, мечты забыты в суете, у друзей свои заботы, а семья — лишь старые фото в альбоме. Все изменится с появлением новой студентки, скрытной и слишком способной для первокурсницы. Тайный роман заставит забыть о возрасте. Расследование давнего преступления отправит путешествовать по всему...
Не нужно было соглашаться на его безумное предложение. Счастье — иллюзия еще большая, чем кажущийся бесконечным полет.
Возвратная энергия темных чар имела одно интересное свойство: помимо слабости и боли, дарила несколько мгновений эйфории. Ни с чем не сравнимое блаженство, ощущение легкости и абсолютной свободы. Всемогущества и вседозволенности. Возможно, поэтому именно темные маги чаще прочих срываются. Некоторые сходят с ума…
Оливер никогда не курил. Общество курящих мужчин терпел, скрывая раздражение. Курящие же женщины ему откровенно не нравились. Не нравились их театральные жесты, вытянутые трубочкой губы и то, как, едва затушив сигарету, ему протягивали для поцелуя провонявшую табачным дымом руку.
— Хочешь, уйдем? — склонился к ее уху Оливер. — Прямо сейчас?
— И не узнаем, чем закончится история Федерико и прекрасной Изабо? — Нелл улыбнулась, подняв на него глаза.
— Это же опера. В конце они поженятся. Или умрут. Или поженятся, а после умрут…
— Или умрут, а после поженятся, — подсказала она.
— Не исключено. Толстяк в черном похож на некроманта.
— Это отец Федерико.
— Вот-вот. Чего не сделаешь для любимого сына.
Сегодня как раз был там, проводил семинар у спецкурса, и решил лично зайти в деканат, напомнить еще раз о зачетах. Декан Вильямс, в свое время учивший самого Оливера, выслушал, покивал, сказал, что у него нет графиков только по одной группе, но он поторопит куратора. Ни на тон последней фразы, ни на усмешку во взгляде декана Райхон внимания не обратил. А через полчаса после того, как он вернулся в ректорат, на столе у него зазвонил телефон, и старик Вильямс с отеческим укором прошамкал в трубку: «Оливер, голубчик, сдайте вы уже планы, а то милорд ректор гневается».
Оливер съел кусочек пирога из вежливости, потом еще два просто так...
Людей нельзя разлучать с теми, кто им нужен.
Оливер Райхон никогда не лез в чужую личную жизнь, он и в свою нечасто заглядывал.
Перебинтованные конечности собеседника, оказывается, здорово выручают, если нужно сменить тему.
Она не плачет. Давно уже. Просто течет иногда из глаз вода. Так бывает, когда льдинка подтаивает в груди.
Ты со мной или я тобой - единственный выбор, который я доверяю тебе сделать.
Если в доме живет кошка, то можете не сомневаться, она твердо уверена, что это - ее дом, и всё здесь, включая тех, кто по наивности мнит себя хозяевами жилища, принадлежит ей.
Примерно так же рассуждает и ребенок трех с половиной лет.
Что-то произошло со временем. Оно сломалось, испортилось, и неизвестно, вернется ли когда-нибудь к нормальному, природой предписанному течению.
Если неделя с Нелл казалась месяцем, столько всего успевало случиться, то теперь, без нее, день равнялся году.
Оливер просыпался на рассвете января. К февралю добирался до рабочего места. Просматривал расписание и корреспонденцию, пил горячий кофе и к середине марта постепенно оттаивал, чтобы заняться делами. Апрель знаменовался переменчивой погодой и перепадами настроения. В мае случались грозы. Июнь, июль и август обычно выдавались жаркими, и к сентябрю он порядком уставал. Возвращался домой хмурым октябрьским дождем, и если не впадал в осенний сплин, с головой зарывался в бумаги вплоть до исхода ноября. Иногда позволял себе бокал бренди, чтобы согреться, и глубокой декабрьской ночью укладывался в постель.
День как год. С прощального телефонного звонка их прошло уже восемь.
— Можно, — разрешил доктор. — Чтение вам не противопоказано. А вот физические нагрузки придется ограничить. И… пропишу-ка я вам еще особое питание. — С повышенным содержанием кальция? — предположил Оливер, припомнив, какая диета предписана при переломах, которых у него за жизнь случалось немало. — С повышенным содержанием еды, — укоризненно проворчал Грин. — Нормальной еды, а не кофе с сэндвичами. Мне вовсе не улыбается лечить вам еще и гастрит, а вы к нему уверенно стремитесь.
Звучало как рецепт целителя: в качестве профилактики болезненных фантазий о ректоре потреблять молодых здоровых алхимиков не реже двух раз в неделю в течение месяца, для закрепления эффекта после небольшого перерыва курс лечения повторить.