Екатерина Великая была «последним царем с яйцами».
Сегодняшняя анонимность превращает людей в мудаков.
Те, кто говорят, должны действовать, и только те, кто действуют, должны говорить.
Бюрократия – это конструкция, удобно отделяющая человека от последствий его действий.
Вам ни за что не убедить кого-то в том, что он не прав; это может сделать только реальность.
Универсальное поведение на бумаге – красота, а на практике – катастрофа.
Мы всегда были безумны, но не могли уничтожить мир. Сейчас мы это можем.
Наука – не сумма того, что думают ученые; как и в случае с рынками, это весьма ассиметричная сфера деятельности. Как только ты опроверг теорию, она стала неправильной. Если бы в науке существовал консенсус большинства, мы до сих пор жили бы как в средневековье, и Эйнштейн кончил бы тем, с чего начинал: служащим патентного бюро с бесплодным хобби.
Люди не столь уж многому учатся на своих – и чужих – ошибках; скорее это система учится, отбирая тех, кто менее склонен к ошибкам определенного класса, и устраняя остальных. Системы учатся, избавляясь от своих частей.
В нашем мире слишком много людей защищены от последствий принимаемых ими серьёзных решений. Тот, кто не хочет рисковать, никогда не должен принимать решения.
Бюрократия – это конструкция, удобно отделяющая человека от последствий его действий.
Если вы высказали мнение и кто-то принял его во внимание, у вас появляется моральное обязательство столкнуться с последствиями.
За ошибки интервенционистов, сидящих в уютных офисах с кондиционерами, должны были расплачиваться невиновные: езиды, христианские меньшинства Ближнего Востока, мандеи, сирийцы, иракцы и ливийцы.
Если строитель построил человеку дом и свою работу сделал непрочно, а дом, который он построил, рухнул и убил хозяина, то этот строитель должен быть казнен.
Применяя принцип симметрии к отношениям индивида и коллектива, мы обретаем добродетель, античную добродетель, ныне ее называют «этикой добродетели».