Все-таки правы были высшие, когда решили не открывать простым смертным все тайны изнаночного мира. Хватит и того, что вообще рассказали о существовании волшебства. И вот уже десять лет маги различных направлений вливаются в повседневную жизнь обычных людей. Помогают им строить, воевать, творить, ловить преступников… но при этом тщательно берегут свои секреты. Например, что призраки – никакая не выдумка. Или что того заплутавшего туриста сожрал вовсе не медведь, а норг, от одного изображения...
"Быть правым» и «поступить правильно» подчас совершенно разные понятия.
И началась моя новая жизнь.
Плюс: моя новая жизнь прекрасна.
Минус: в ней по-прежнему слишком много родственников, которые так и норовят без стука ввалиться в комнату в самый неподходящий момент.
– Всегда приятно знать, что сидишь у кого-то в печенках.
Плюс: ну теперь-то я точно встречусь лицом к лицу с мировым злом!
Минус: вот оно мне надо было?
- Короче, что тебе нужно? Подписанный кровью договор? Клятва на мизинчиках? Обет, принесенный великому Ктулху? Говори уже.
– Вашего слова будет достаточно, – сухо кивнула я.
– Хорошо, даю слово. Ты рассказываешь мне, я тебе, и мы вместе пытаемся спасти мир.
И вот он склоняется ко мне, а я понятия не имею, что делать: куда губы девать, куда нос отворачивать, а ведь еще язык пристроить надо и зубами никуда не врезаться, я слышала, что зубы – это самое сложное.
В итоге я так перенервничала, что до крови прокусила несчастному Мечникову губу и попыталась сбежать, но он поймал, прижал к стене и… Дальше было слюняво и, если честно, не очень приятно, но безумно занимательно.
Надо отдать ей должное, работала библиотекарша быстро и четко – не то что некоторые старушки, на которых я столько раз натыкалась в госструктурах. Те на компьютеры по прежнему смотрят как на врагов народа, а стоит курсору перескочить на соседнюю строчку, тут же орут «Витя!» или там «Петя!», чтобы некий сисадмин срочно «вернул все, как было».
Тяжела работа сисадмин…
И с новыми учебниками истории тоже было интересно ознакомиться.
Оказывается, творить историю легко. История – это то, что написано в книжках.
Почему-то от осознания чужого несовершенства на душе стало легче.
Папа уверен, что весь такой загадочный и таинственный, и что никто не в курсе, как он строчит по ночам свои шедевры, а потом печатает их за собственные деньги и рассовывает по книжным магазинам.
Но бабуля самолично ведет список его псевдонимов и отправляет обновления всей родне в ежемесячной смс-рассылке. А мама даже создала пару фан-сайтов, дабы потешить мужнино самолюбие. Остальные лишь регулярно скупают тиражи, поддерживая видимость читательского интереса и ограждая невинных людей от пагубного воздействия воображения моего отца.
До руководящего поста папа так и не добрался. То ли потому, что те самые времена изменились, то ли потому, что в первый же год работы отверг дочь начальника и женился на внучке неугодного комитету мага.
– Молодой, красивый…
– Ему тридцать семь!
– Десять лет разницы – идеально…
– Он… у него… волосы длинные!
Я же помнила, что Дашка тоже ненавидит патлатых мужиков.
– Такой очаровательный хвостик, – вздохнула она и уперлась кулаком в щеку.
– Он мой шеф!
– Умный, влиятельный.
– Гад он последний.
– Потому что спуску тебе не дает – и правильно делает.
В кафе с милейшим названием «Коржики» нас встретили не очень-то радушно. Еще бы, явились рано утром, через две минуты после открытия, в субботу. Официант умудрялся одновременно зевать и сверлить нас злобным взглядом, а у баристы за стойкой на лице так и читалось: «Только попробуйте заказать кофе».
Вот тут уж пришлось послать их… за официальным разрешением.
Четырехлетнюю меня бабушкина иллюзия поразила настолько, что от моего вопля чуть все зеркала и окна в квартире не потрескались, а у папы потом еще пару дней звенело в левом ухе.
Впрочем, главу клана Зеленцовых «легкий» детский испуг не остановил, и вскоре она продолжила прививать мне любовь к прекрасному.
То было прекрасное осеннее утро. Розовые рассветные лучи скользили по золотистому ковру из опавших листьев, в воздухе плясали пылинки, звенели птичьи трели, а из пекарни по соседству доносился аромат свежих булочек с корицей.
– Что это за хрень? – прошептал Ян.
– Норг, – выдавила я.
Плюс: всегда мечтала умереть под птичьи трели и запах булочек.
Конечно, пропорциями и чертами лица Чудик ничем не отличается от людей, но когда ты такой огромный, на черты как-то уже никто и не смотрит – каждый представляет, как вскоре ему вырвут глазные яблоки через пупок.
Зло, как правило, не дремлет и, соответственно, плохо понимает, почему вообще кто-то должен спать.
Она обещала разузнать, кто еще из родни прибыл в Ярославль. Вполне вероятно, эта самая родня взяла ее в плен, то есть пригласила в гости.
Одна из подлостей жизни: ложишься спать вымотанная в твердой уверенности, что продрыхнешь минимум сутки, а просыпаешься посреди ночи все с той же усталостью, но сна ни в одном глазу.
Загадочная женская душа. Минуту назад она визжала как резаная и на ногах устоять не могла, а теперь жаждет сфотаться с монстром.
Я люблю родных. Вероятно, стороннему наблюдателю наши отношения могут показаться странными и даже несколько нездоровыми, но, поверьте, это отнюдь не из-за отсутствия теплых чувств. Просто нам лучше… врозь.
И всем остальным лучше, когда мы врозь.
Плюс: я не умерла от разрыва сердца.
Минус: я не умерла от разрыва сердца.
Как же плохо, что я не умею наивно хлопать ресницами. Пару раз пробовала, и, по словам очевидцев, это походило скорее на эпилептический припадок.
– Старший следователь Ржевский, Следственный отдел по Заволжскому району. – Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что он сквозь зубы добавил: – Да, Ржевский. Нет, не поручик. Майор юстиции.
Я вообще-то хотела спросить, не Дмитрием ли его звать, ну да ладно