Столица пала. Дарклинг правит Равкой. Ответственность за судьбу страны ложится на плечи сломленной заклинательницы Солнца, опального следопыта и жалких остатков некогда великой магической армии. Горечь поражения и тягостные мысли о безрадостном будущем подтачивают их силы, но Алина верит в лучшее – ее дух поддерживают поиски неуловимой жар-птицы и надежда, что принц-изгнанник жив.
Тебе было суждено стать такой, как я. Тебе предначертано... Теперь ты никто.
Ты всё, чего я когда-либо хотел. Ты - всё моё сердце.
Всё умирают. Но не все ради высшей цели.
Я просто знаю, что без боли жить невозможно - независимо от того, насколько долгая или короткая твоя жизнь.
Солдаты не ходят, куда пожелают. Они идут туда, где в них нуждаются.
Быть может, любовь - это суеверие, молитва, которой мы откупаемся от правды о нашем одиночестве.
Ты видишь только войну, а я вижу будущий мир. Вера не знает границ и национальностей.
Между страхом и почитанием существует очень тонкая грань.
Война - плата за перемены.
Нет более великой силы, чем вера, и не будет более великой армии, чем та, которой она движет.
В тяжёлые времена большинство животных уходят под землю. Так они и выживают. Когда глупцы прекращают воевать, именно крысы правят на полях брани и в городах.
– Ошейник, – сказал Николай. – Оковы. Зато мне не придется тратить деньги на украшения. – У меня разорительное пристрастие к тиарам. – Но голова-то одна. – Пока что.
— Что ты мог сделать, Николай? Всё бы просто закончилось твоей смертью. И вероятность такого исхода всё ещё велика. — Слова были жестокими, но правдивыми. Против теневых солдат Дарклинга все — вне зависимости от своей гениальности и предприимчивости — были почти бессильны.
— Кто знает, — ответил Николай. — Я без дела не сидел. Возможно, у меня ещё припасена пара сюрпризов для Дарклинга.
— Умоляю, скажи, что планируешь переодеться в волькру и выпрыгнуть из торта.
— Ну вот, ты испортила весь сюрпиз!
— Багра, — произнёс принц, — как вы сегодня? — Всё такая же старая и слепая, — прорычала она. — И обаятельная, — протянул Николай. — Ни в коем случае не забывайте об обаянии. — Щенок. — Карга.
Ради всех святых, Алина! Надеюсь, ты не ждёшь, что я стану твоим голосом разума. Я придерживаюсь строгой диеты из опрометчивого энтузиазма и чистосердечного раскаяния.
— Оставь себе, сказал он, загибая мои пальцы вокруг изумруда. — Корсар учится хвататься за любое преимущество.
— А принц?
— Принцы привычны к слову «да».
— У меня не останется ничего, — прошептала я.
— Нет, — ответил он ласково, заключая меня в объятия и целуя в макушку. — Я буду уничтожать всё, что ты знаешь и любишь, пока у тебя не останусь один лишь я.
Надежда хитрая, как вода. Она всегда находит способ просочиться.
В мгновение ока он протянул руку, схватив мое запястье. Комната обрела четкость. Он притянул меня ближе, устроив между своих коленей*. Вторая ладонь прижалась к моей пояснице, сильные пальцы стали поглаживать спину.— Ты рождена моим балансиром, Алина. Лишь ты одна в целом мире могла бы править со мной, держать мою силу в узде.— А кто же сдержит мою? — Слова вырвались до того, как я успела их осознать, и мысль, гнетущая меня куда больше, чем мифическая жар-птица, которой возможно и не существует, наконец обрела голос. — Что если я не лучше тебя? Что если я не стану тебя тормозить, а обращусь лавиной?Он молча вглядывался в меня какое-то время. Дарклин всегда смотрел так, будто я уравнение, которое он никак не может решить.— Хочу, чтобы ты узнала мое имя, — наконец сказал он. — Имя, данное мне при рождении, а не титул, что я избрал. Примешь ли ты этот дар, Алина?Я могла ощущать вес кольца Николая на собственном пальце, там — в Маховике. Мне ни к чему было оставаться здесь, в объятиях Дарклина. Мне ничего не стоило раствориться в его руках, очнуться в своем теле, в безопасности каменной комнаты, сокрытой в недрах горного пика. Но уходить мне не хотелось. Вопреки всему, я желала услышать тайну.— Да, — выдохнула я.Выдержав паузу, он ответил:— Александр.У меня вырвался смешок. Дарклин выгнул бровь, на его губах появилась улыбка.— Что? — Оно такое… распространенное. — Совершенно обычное имя, его носили и короли, и простолюдины. Я знала двух Александров в приюте Керамзина, с тремя познакомилась в Первой Армии. Один из них погиб в Пустыне.Улыбка Дарклина стала шире, он склонил голову набок. Видеть его таким было почти физически больно. — Произнесешь его? — спросил он меня.Ответила я не сразу, чувствуя, как опасность сжимает меня в тиски. — Александр, — прошептала я.Улыбка померкла, глаза серого цвета блеснули сталью.— Еще, — потребовал он.- Александр.Дакрлин наклонился ближе. Его дыхание на моей шее, давление губ на коже — чуть выше хомута, тихий вздох.— Не надо, — сказала я, дернувшись назад, но он удержал меня силой. Его рука скользнула к моему затылку, длинные пальцы запутались в волосах, моя голова слегка запрокинулась, и я прикрыла глаза.— Позволь, — прошептал он, приникая к моему горлу. Нога Дарклина обвилась вокруг моего бедра, привлекая меня еще ближе. Я ощутила жар его языка, крепкие гибкие мышцы под обнаженной кожей, когда он провел моими ладонями по своему торсу, сомкнув их на талии. — Это всё нереально, — сказал он. — Лишь разреши.Во мне пробудился голод — уверенный, жаждущий ритм желания, который ни ему, ни мне совершенно не нужен, но мы оба ему поддались. Мы были одни в целом мире, нам не было равных. Мы были связаны и связь эта вечна.Вот только всё это не важно.Я не могу забыть о его грехах, и никогда не прощу того, кто он есть — убийца. Монстр. Человек, мучивший моих друзей и истреблявший тех, кого я пыталась спасти. Я вырвалась из объятий. — Это вполне реально.Дакрлин прищурился:— Эта игра уже утомляет, Алина.* Дарклин сидит на столе
— Чем это вы двое заняты в грязи, босые и полуголые? – послышался знакомый голос. — Надеюсь, ищете трюфели?
— Я видела принца в Ос Альте, - сказала Екатерина. — Выглядит он неплохо.
— Неплохо? — послышался еще один голос. — Да он чертовски красив!
Лученко нахмурился:
— С каких это пор...
— Отважен в битве, семи пядей во лбу. — Теперь голос раздавался прямо над нами.
Лученко запрокинул голову, вглядываясь в кроны деревьев.
— Великолепный танцор, — продолжал неизвестный. — О, и стрелок из него хоть куда!
— Да кто... — Лученко не закончил предложение: прогремел выстрел, и между глаз дезертира появилась маленькое отверстие.
Я удивленно выдохнула:
— Невоз...
— Даже не начинай, — пробормотал Мэл.
И все обратилось в хаос.
Они прожили заурядную жизнь, полную заурядных событий - если любовь можно так назвать.
— Я хотела бы увидеться с Багрой, — попросила я.
— Ты в этом уверена?
— Нисколечко.
— Я отведу тебя к ней. Попрактикуюсь на тот случай, если когда-нибудь понадобится вести кого-то на виселицу.
Он был древним, я это знала. Но сейчас передо мной находился обычный юноша – гениальный, наделенный слишком большой силой, обременённый вечностью.(c) перевод katerinakondrenko
— Они все безумцы, Накошка, — обратился он к рыжей бестии. — Невидимые армии, принцы-монстры. Пошли подожжём что-нибудь.