Загадочные города, темные истории и жуткие тайны, юные, смелые не по годам герои с хорошо прорисованными психологическими портретами, отголоски древних европейских мифов – всё это есть в новой книге «Остров чаек» Фрэнсис Хардинг. В деревне Плетеных Зверей живут две сестры – старшая, Скиталица Арилоу, и младшая Хатин, её верная помощница. Обе они скрывают страшный секрет, но, когда начинают происходить зловещие события, напуганные сестры вынуждены бежать. На Острове Чаек все не то, чем кажется:...
Тропу Гонгов она проплывала всего несколько раз. Сделав глубокий вдох, Хатин окунулась в ледяное озеро. Нужно было всего лишь перетерпеть пронзающую боль при погружении, чтобы затем стать той, кем она была, — юркой и неуловимой, как угорь, ныряльщицей.
Хатин нащупала знакомые кремниевые зацепы для рук и потянулась глубже к началу подводного тоннеля. Перевернулась лицом кверху, чтобы плыть по нему, перебирая руками и ногами по потолку. Скудный свет почти сразу же пропал, и ей осталось плыть на ощупь по памяти.
Здесь не было слышно ничьих голосов, здесь звучала иная мелодия: вода шептала о каждой темной капле, что со звоном вливалась в этот тайный поток на протяжении всей его длины. Эта странная музыка и дала Тропе Гонгов имя.
Где-то внутри Хатин-ныряльщицы еще оставалась другая часть ее существа: та, чьи мысли полны тревог, та, что дрожит от страха перед самим страхом и трепещет при мысли, что может запаниковать, и ей некуда будет вынырнуть за глотком воздуха. Однако Хатин-русалка познала странный покой в черноте — несмотря на все опасности.
Фрэнсис Хардинг
На языке знати сложное имя города буквально означало «тень, отброшенная на Великую Далекую Славу». Пресная и практичная просторечь не стала застревать в тонкостях и перевела его как «Город Зависти». И, как обычно в битвах имен, просторечь победила.
…Чистая радость, как и чистая боль, не заботится о том, как выглядит и звучит.
Прошлая жизнь оставляет отметины на поведении, так же как паводки оставляют отметки на берегах.
Но до поселений, раскинувшихся ниже, им дела не было. Орлам казалось, что это огромные и ленивые животные, покрытые сланцевой чешуей и оперением из пальмовых листьев. Раскисшие дороги были их жилами, а бронзовые колокола на белых башнях гудели медленным, равнодушным сердцебиением.
На мгновение Скейн пожалел, что знает всю правду об этих городах. Каждый из них – улей, кишащий злобными и кусачими двуногими тварями, исполненный интриг, злобы и коварства.
Снизу на него взирало с полсотни лиц и все они улыбались.
«То, что они улыбаются, еще не значит, что ты им нравишься», – напомнил себе Прокс.
Легенды – поэзия, скрывающая правду, вроде историй с тайными подсказками о том, как отыскать верный путь.