Все знают народную пословицу, гласящую, что «чем дальше в лес◦– тем больше дров». Так оно и есть на самом деле. Чем больше начинающий ведьмак Александр Смолин узнает о том, как именно устроен мир Ночи, тем больше проблем он находит на свою голову. А если еще учесть то, что за его спиной незримо маячат разные тени, вроде давно забытой богини или очень злого на него колдуна, то жизнь начинающего ведьмака и вовсе трудно назвать радужной. А тут еще и на работе проблемы начались…
— «Пользуйся жизнью, ибо она быстротечна». Очень мудро, очень правильно. Как там у классика? Человек не просто смертен, а внезапно смертен. Сегодня не выпил бокал вина, а завтра все, возможности такой уже не будет.
Это офис. Хуже того – российский офис. В нем законы бытия не писаны, а если и писаны – то не читаны. Это место, куда легко попасть, но из которого очень трудно потом морально выбраться. И даже если ты поменяешь работу, для тебя все равно уже ничего никогда не изменится. Этот яд проникает в каждую клетку твоего тела.
Для всех хорошим не будешь. И чем выше ты вскарабкаешься, тем меньше надо на это внимание обращать. Иначе пропал ты как руководитель. Либо в панибратство скатишься, либо пить начнешь. И то, и то не вариант.
Страх — вечный спутник человека, с начала времен. Люди привыкли бояться, это их естественное состояние. Когда-то человек страшился молнии, гнева богов и смотреть на убывающую Луну через левое плечо. Потом — того, что упадет Эйфелева башня, автомобилей и самолетов. Сейчас — влезть в ипотеку, жить с родителями и того, что отключат интернет.Ну и темноты. Ее боялись всегда и во все времена. Автоматы сменили дубинки, дубленки — шкуры, а стейки из мраморной говядины мамонтятину, а в этом плане ничегошеньки не изменилось. Куча народа не может спать без света.Темнота — враг. В темноте ты слаб и уязвим.
Это только на словах у нас есть какие-то мифические «свободы», а на деле — фигушки. Мы все узники законов, порядков, традиций, уставов, положений, указаний, нормативных актов, циркуляров от самого своего рождения и до смерти. Правда, мы настолько привыкаем к этому с детства, что по сути и не ощущаем степени собственной несвободы, считая такое положение вещей совершенно нормальным. Жизнь современного человека — это узкая тропинка, по которой можно идти только медленно и только прямо, потому что по сторонам от нее исходит зловонными пузырями погибельная трясина, которая как раз и есть та самая мифическая свобода. Шаг влево, шаг вправо — и все, ты пропал. Либо в тюрьме, либо в наркотическом угаре, либо еще в какой-то немыслимой круговерти. Любое отклонение от общепринятых правил и устоев ведет или на дно, или в неведомые дали, откуда нет возврата. Так уж устроен современный мир.
Знаешь, ведьмак, какова истинная плата богов за настоящее могущество?— Забвение? — предположил я.— Бессилие. Забвение ждет каждую тварь земную, что человека, что бога. Дети твоих ровесников, может, еще застанут своих дедов и бабок при жизни, правнуки, возможно, услышат их имена, но праправнуки даже ведать про этих людей не будут, и время сотрет все, что было, ровно так, как вода смывает следы с прибрежного песка. И прорастет утром новая жизнь, чтобы, прожив день, тоже уйти за перевал и раствориться в вечерних сумерках. А вот бессилие, карающее тех, кто когда-то мог поворачивать реки вспять, разрушать горы и обрекать на смерть народы… Дороже этой платы нет. Но даже такое существование для меня лучше, чем то, что было до твоего появления.
Скоро только военные да полярники и смогут пенсионерами стать, — хохотнул предправ. — А остальные — нет. Потому как в наше веселое время столько не живут.
Офисная жизнь — она как река. Ее питают десятки или даже сотни ручейков, которые внешне вроде бы и неразличимы в общем широком и мощном потоке, но при этом они есть. За внешним благополучным и дружелюбным фасадом любой более-менее крупной организации скрываются такие драмы, что Шекспир, узнав сюжеты иных из них, удавился бы от зависти. Куда там его «Гамлету» и «Макбетам», что их средневековые топорные интриги против нынешних офисных «многоходовок», иногда меняющих не то что штатное расписание, но и само лицо компании.И если ты задумал занять место повыше своего теперешнего ранее того момента, когда шеф сам скажет что-то вроде: «А не засиделся ли у нас такой-то в своей должности? Пора бы и повысить парня», будь готов к тому, что мир для тебя уже никогда не станет прежним. Тебя ждут битвы почище, чем в Гражданскую войну были. Друзья будут становиться врагами, бывшие недоброжелатели — временными союзниками, ты узнаешь про себя и людей, с которыми ты работал бок о бок много лет, столько всякого, что волосы не только дыбом встанут, а, может, и вовсе нафиг выпадут.Это не Спарта, приятель.Это офис. Хуже того — российский офис. В нем законы бытия не писаны, а если и писаны — то не читаны. Это место, куда легко попасть, но из которого очень трудно потом морально выбраться. И даже если ты поменяешь работу, для тебя все равно уже ничего никогда не изменится. Этот яд проникает в каждую клетку твоего тела.
Социальная дифференциация была, есть и будет, тут уж ничего не поделаешь. Даже наши дикие предки, те, что в пещерах жили и мамонтов гоняли, и те делились на группы по степени полезности для первобытнообщинного социума.Другой разговор, как к этому относиться. Можно булькать, подобно чайнику, и исходить на яд, считая, что мир к тебе несправедлив, но при этом не делая ничего для того, чтобы что-то изменить. Еще можно пробиваться наверх, идя по головам и не жалея ни себя, ни других. Это путь воина, он тернист и опасен, но пройдя его до конца, ты имеешь все шансы получить большую награду. Правда, не факт, что она обрадует тебя, к тому времени издерганного, измученного и окончательно потерявшего веру в человечество победителя. И, наконец, можно просто определить свое место в системе мироздания, то, которое тебе идеально подходит и в битве за которое ты понесешь минимальные потери, а после с интересом наблюдать за первыми и вторыми. В последнем случае горних высот не видать, конечно, но нервы и здоровье сберечь можно.
«Был бы человек, статья найдется, особенно если есть знакомый прокурор»
Завтра – это путь в никуда. Говоря «завтра», мы, по сути, отказываемся жить здесь и сейчас. Никто из нас не знает, сколько ему отмерено. Может – час, может – век. Но если здесь и сейчас ты не сделаешь того, что предоставила судьба, то, скорее всего, не сделаешь этого никогда.