В детстве мы были неразлучны. Сладкая парочка #ДашаДаня: сидели за одной партой, дрались, ставили друг другу подножки. Но мы всегда мирились, и он даже хотел на мне жениться.
Потом мы повзрослели. Заклятый друг превратился в лучшего врага. Мы оба заигрались в ненависть и уже не можем остановиться. Но разве у #ЛюбвиНенависти бывает конец? Где бы я ни оказалась, судьба постоянно сталкивает меня с Даней, давая нам шанс все изменить.
Любовь как Вселенная. Такая же невероятная и бесконечная. И она так же прекрасна.
— Ты куда? – выглянула из гостиной мама.
— Забрать кое-что, – отозвалась я, накидывая на плечи кардиган.
— Не поняла – что и у кого? – удивилась она.
— Кошелек у парня, – пояснила я.
— В наше время у парней забирали сердца, – рассмеялась она.
Кем именно он должен был стать, я понятия не имела. На идиотов нигде не учили.
…Любовь как Вселенная. Она зарождается из взрыва – взрыва эмоций и чувств, который длится небольшое количество времени. Потом расширяется и охлаждается миллиарды лет – целую вечность. А вечность – истинный срок любви.
— Выбор появляется, если есть сомнения, – неожиданно серьезно сказал Даня. – Выбор – спутник неуверенности в первом варианте. Если уверен – никогда не будешь думать о чем-то еще. Или о ком-то.
Странно, у него всего две ноги, а у меня было такое чувство, что я танцую с многоножкой. Оттоптал мне не то что ноги, но даже и руки!
...подростки часто ничего не боятся и мир видят иначе, чем взрослые. Темнота – не опасность, а романтика. Тишина – не предвестник беды, а спокойствие. И два часа ночи – отличное время, чтобы болтать и наслаждаться ароматом ночи и звезд.
– ...Если не развязать узлы в самом начале, веревки запутаются еще сильнее. И тогда их придется только рубить.
– Какие веревки? – изумился Даня.
– Веревки жизни, милый, – покровительственно ответила я.
Шутки стали моим щитом, который скрывал неловкость и страх показаться глупой.
Сукин сын с чувством юмора, как у обкуренного лося.
Наверное, прощание с детством – это всегда грустно.
- Тебе не идет думать, – заметил Влад.
– А тебе не идет существование, но я же молчу, – широко улыбнулся Даня.
Это правильно – защищать свое. Но самое главное, надо понимать, что свое, а что – чужое.
Стало горько – не до слез, когда горечь сжигает глаза и губы, а до улыбки, когда горечь эта светлая. Горечь по утраченному прошлому, истончившемуся настоящему и несостоявшемуся общему будущему.
Нет ни одной веревки, которая бы тянулась бесконечно долго, нет ни одного воспоминания, которое будет удерживать вместе так далеко разошедшихся людей, если один стоит на месте, а второй скрывается за горизонтом.
– ...Я приглашаю тебя. – Я улыбнулась.
– Куда? На казнь? – полюбопытствовал он.
– На танец.
– Это почти одно и то же.
Мы думаем, что наши судьбы меняют глобальные события. Но зачастую это не так. Ссоры, недомолвки, обиды, ложь, страх – вот что меняет жизнь раз за разом, мгновение за мгновением.
Ох уж эти влюбленные, то такие счастливые, что им в глаз хочется плюнуть, то несчастные - хоть к груди прижимай и жалей.
Слова вежливости называют волшебными, потому что они творят чудеса.
– Ты ведь специально? – спросил Даня, положив руку на косяк.
– Что – специально? –невинно похлопала я ресницами.
– Дразнила меня, – уточнил он.
– Может быть, - лукаво улыбнулась я. – А что?
– Мне понравилось, – ухмыльнулся он. - Это заводит.
– Ты что, будильник? – хихикнула я.
Нет людей без страхов. Есть люди, которые еще не знают, чего боятся. (Даша)
Мы часто ошибаемся в людях. (Даня)
«Играть с людьми - глупое занятие, - заметила я. - Каждый кукловод однажды сам станет чьей-то куклой.»
Ты такая милая - хоть к ранам прикладывай.
- У тебя лихорадка? - У меня - ты.