Рецензии на книгу «4321» Пол Остер

Пять по цене одного

Если вы экономный читатель, то «4 3 2 1» Пола Остера — настоящая находка. За стоимость одной книги вы получите даже не четыре романа, как можно подумать по количеству сюжетных вариаций, а пять. Пятый можно самому сложить в голове, распутывая детали основных четырех. Невероятно выгодное предложение.

Пол Остер ведет нас за руку по саду расходящихся тропок, фантазируя, что бы было разного в жизни подопытного кролика Фергюсона, если бы создатель беспрекословной авторской волей посылал ему совершенно непохожие друг на друга испытания. Поначалу кажется, что жизнь главного героя будет удивительным образом разнообразна, но Пол Остер — известный специалист по обману читательских ожиданий. Тропки петляют-петляют, но потом оказывается, что кружат-то они все вокруг одного и того же. Значит ли это, что воспитание и социальные условия не так уж сильно влияют на стержень личности? Тут каждому придется сделать свои выводы, потому что кому-то главный персонаж в четырех ипостасях покажется всегда одинаковым, а кому-то — нет. Мне было не трудно его отличать, и для таких въедливых и охочих до деталей зануд автор прячет дополнительные сюрпризы. Например, мы узнаем при внимательном чтении, что Фергюсонов гораздо больше, чем четыре. Потому что так называемый «основной» сюжетный ход в какой-то момент развалится надвое. Любимый прием автора: напрямую рассказать, что будет дальше страниц через двести, а потом нас к этому постепенно подводить с определенными ожиданиями. Если эти самоспойлеры не забывать, то потом окажется, что не все они сбылись, а значит Фергюсонов может быть не четыре, а двадцать — даже в рамках одного этого тысячестраничного текста. Пугающий фрактал, зацикленный на одном персонаже.

Объем произведения может смутить, но только на первый взгляд. В середине текста уже начинаешь жалеть, что его, на самом-то деле, недостаточно. Пол Остер умудрился ухватить суть популярных сериалов и воплотить ее не в цикле, а в отдельном романе. Пусть читатель прикипит к главному герою, влюбится, начнет за него переживать, кем бы тот ни был в этой версии судьбы. Тогда и тысячи страниц будет мало, тем более что в сюжетном плане Остер — знатный кайфолом и в любую секунду может ошарашить поворотом на 180 градусов.

Последний совет перед чтением: приготовьтесь собрать всю свою волю в кулак, чтобы открыто принять переводческие решения. Не каждый может выдержать Данов, Станов, Манхаттан и «ольдсмобиль» вместо привычных Дэнов, Стэнов, Манхэттена и «олдсмобила». Я немного сломалась на журнале «Mad», который тоже попал под аканье и стал «Мадом». Для меня «Мад» на слух ближе к «Mud», совсем не то название для культового издания.

Стоит прочитать каждому, кто может удержать в памяти множество деталей. Да и тем, кто не может, тоже будет полезно — отличная тренировка. Роман практически безупречен и не понравится только любителям расслабухи. Тут для чтения нужно постоянно быть в тонусе.

Анализ и синтез на примере отдельно взятой жизни

Проглядывая в процессе чтения биографию Пола Остера, убеждаешься, что в романе, забравшего у писателя семь лет жизни, очень много самого автора. Его герой Арчи Фергусон (почему переводчик вместо привычного для нашего уха "ю" в фамилии выбрал "у" - непонятно), также, как сам Остер, родился в 1947 году, только не 3 февраля, а 3 марта, как бы говоря читателю, что это не совсем тот же человек, но похожий.

Вообще-то лень сыграла со мной несмешную шутку – задумав почитать что-нибудь из современной литературы, я взялась за Остера, ничего не зная об этом писателе и не читав его более ранних произведений. В итоге попала на одного из самых известных постмодернистов XX века, да еще и на его знаковый роман, самый сложный и разветвлённый в его писательской биографии объемом более 900 страниц. И я с ним всё-таки справилась, хотя и не без труда. Видимо, сказывается нехватка гуманитарного образования, но я так и не научилась получать удовольствие от игр с текстом, стилем и смыслом, зачастую при почти полном отсутствии сюжета, хотя, наверное, и способна оценить «красоту игры». Вот за эту красоту книга заслуживает высший бал, а чуть занижен он потому, что такие книги способны внушить восхищение, но у меня они слабо затрагивают воображение и чувство сопереживания героям.

… Роман - это единственное место в мире, где два незнакомца могут встретиться на условиях абсолютной близости.

Итак, мы имеем биографию некоего Арчи Фергусона от самого его рождения и до 23 лет, который живет с родителями в Нью-Джерси, принадлежит к среднему классу и вместе со всей страной пройдет путь от 1947 до 1970 года, участвуя по мере возможности во всех политических и иных событиях, произошедших в эти годы. А поскольку автор никаких особо значимых мировых потрясений в его жизнь не вводит, ограничиваясь в основном теми, что затрагивают внутренний мир героя, получается такой отлично написанный и отразивший реалии своего времени почти биографический роман из серии «Как я провел...». Но вот тут автор использует прием, не новый, но оригинально применённый именно к его маленькому герою. А если… — основной мотив романа.

…и все это время, с начала сознательной жизни, его не покидало неотступное чувство, что по развилкам и параллелям путей выбранных и невыбранных сплошь странствуют одни и те же люди в одно и то же время, люди видимые и люди-тени, а мир, какой он есть, никогда не мог бы стать чем-то более, чем долей мира, поскольку реальное также состоит из того, что могло бы случиться, но не случилось, что одна дорога ничем не лучше и не хуже какой-нибудь другой дороги, но мука жить в одном-единственном теле состоит в том, что в любой данный миг ты вынужден стоять лишь на одной дороге, хоть мог бы оказаться и на другой и двигаться в совершенно иное место.

Чтобы у неподготовленного читателя не съехала крыша, наблюдая, как жизнь героя, повторяясь, напоминает заевшую пластинку, переводчик или само издательство заботливо уведомят нас в аннотации, что в этом романе мы имеем дело в четырьмя(!) вариантами того, как мог прожить свою небольшую жизнь Арчи Фергусон, американский еврей, учившийся в школе в Нью-Джерси, потом в Университете, и решивший в результате стать писателем. Это, и состав родственников будут неизменными во всех вариантах. А так четверо Арчи пойдут каждый своим путем, каждый со своим собственным опытом детства, юности, школы, дружбы и любви. Повествование можно сравнить с деревом, у которого ствол, то есть начало жизни, родители и бабушки-дедушки у героев был единым, а затем, по мере роста, дерево начинает ветвиться, и мальчик начинают обзаводится новыми ипостасями – у каждого следующего Арчи меняются обстоятельства жизни, степень преуспевания родителей, судьбы многочисленных родственников. Потом всё это повторятся еще раз с новыми вариациями. И еще раз… Потом автор возвращается к мальчику №1, потом опять переходит к №2, и так по кругу. Даже метки специальные в тесте даются 1.1, 1.2 и так далее. А в конце, закрепляя читательское впечатление, автор уже от имени своего альтер-эго, последнего Фергусона, дожившего до 23-летнего возраста, еще раз расскажет читателю об этих линиях жизни, расходящихся в разные стороны в зависимости от поступков героя, людей его окружения, слепой судьбы.

Мир вокруг него постоянно лепится из миров внутри него, ровно так же, как переживание мира кем угодно лепится из его собственных воспоминаний, и пока всех людей связывает воедино общее пространство, какое они между собой делят, все их путешествия сквозь время различны, а это означает, что каждый человек живет в мире, слегка отличном от тех миров, что есть у других.

Детство, школа, успехи в спорте, флирт с девчонками, травмирующая юную психику смерть друга, первая влюбленность, а позже много-много секса. Боже, неужели эта сфера и в самом деле занимает в жизни мальчишек так много места? Или это такова власть памяти у пожилого автора-мужчины, проживающего в ретроспективе свою молодость, оставившую об этом самые яркие воспоминания? Оставим это автору…

... до чего шикарен и прекрасен этот мир, если не остановишься и слишком пристально не вглядишься в него.

Но в жизни (жизнях) юного Фергусона много места занимают не только личные переживания. Он вглядывается в общественную жизнь внимательным взглядом будущего писателя, и, хотя много спорит и рассуждает о ней, принадлежа к прослойке либеральной интеллигенции, в активисты, однако, не рвется, понимая, что это не его задача.
Как в одной капле воды при желании можно разглядеть океан, так в этом романе через жизнь четырех Фергусонов мы можем увидеть всю Америку 60-х. Холодная война, казнь Розенбергов, убийство Джона Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, расовые волнения, война во Вьетнаме, расколовшая страну, протестное движение студентов университетов. Все эти реалии мы подробно, в четырех экземплярах, куда уж подробнее, проживем вместе с Арчи. Позднее, читая или слушая передачи о том времени, ты невольно начнешь сверять всё по Остеру – а что там у него было в это время и как он это оценил. И если взгляд американца покажется неожиданным, значит я поняла что-то новое об этой нации, так долго разглядывая эту странную учетверенную, расстеленную перед читателем как газета с мелким шрифтом, жизнь.

Видя, что происходит сегодня в Америке со средствами массовой информации, писатель совершит экскурс к корням такого явления, как продажность прессы. И покажет читателю, с чего всё началось, как по заказу сверху газеты замалчивали размеры и подробности расовых беспорядков, как маститый редактор с горечью говорит герою, что крупные газеты забыли законы о непредвзятости и неподкупности прессы, что их попросту слили. Для российского читателя это интересный аспект.

Кстати, хотя предок Арчи Фергусона прибыл в начале века в Америку откуда-то с российских просторов, у автора удивительно мало упоминаний о России. В двух, если не ошибаюсь, местах, о Карибском кризисе и о Достоевском, даже первый полет в космос у него обошелся без этого упоминания. Что еще раз показывает нам, насколько американцы замкнуты на своей стране, в своем внутреннем мире, и, по большому счету, им ни до кого нет больше дела.

Уже понятно, что семилетний труд писателя, уже став вехой в современной американской литературе, также стал и кульминацией в его творчестве, а его герой, похоже, исполнил все прихоти автора, которые тот не успел осуществить в реальной жизни. Но, когда в одном из интервью Остера об этом спросили, он ответил: «Может быть. Но я надеюсь, что я еще не закончил».

Будущее — оно за стеной с множеством дверей, пока запертых, и оно зависит от того, какая именно дверь будет открыта первой.

Дисперсия одной жизни

4. Сложно у меня с американцами. Слишком часто в моей читательской практике случалось, что при всем очевидном писательском мастерстве автора, ни его герои, ни их жизненные цели, ни способы решения возникающих проблем, не способны пробудить во мне подлинного интереса, сочувствия или сопереживания. Слишком часто, на мой взгляд, тратят они свои жизни на то, что для меня большой ценности не представляет. Слишком редко заняты чем-то, кроме достижения финансового благополучия и общественного признания. Причем писательское мастерство тут большой роли не играет. И классики, и современники грешат подобным в приблизительно равных пропорциях. Вот буквально недавно прочитала роман нобелевского лауреата, многократно обласканный вниманием читателей и критики, и испытала от этого ощущение выполненной тяжелой работы вместо обещанного удовольствия. А до того - доселе неизвестный для меня автор впечатлил сразу несколькими своими произведениями.
Поэтому каждый раз, открывая очередной (особенно - толстый) роман американского писателя, я понимаю, что отчасти играю в рулетку. Никаких гарантий того, что взятый в руки кирпич не окажется камнем на шее...
Впрочем, для того и существуют советы друзей, чтобы делать открытия. А в этом случае меня еще и крайне увлекла идея романа - попробовать понять, как будет меняться жизнь человека, если на каждой жизненной развилке попытаться проследить за каждым вариантом судьбы героя. Автор счел нужным проверить четыре таких варианта, хотя мог бы придумать их и два десятка, и познакомил нас с тремя тупиковыми и одной развивающейся ветвями жизни своего Арчи Фергусона (это не я издеваюсь над привычным написанием этой фамилии, не пугайтесь, это переводчик Немцов свысока над нами посмеивается), американского еврея из Нью-Джерси, в интервале между 1947-м и 1970-м годами.
3. Надо сказать, что самую большую трудность в чтении здесь представляет не то, что каждый раз среди тех же самых персонажей читателю приходится привыкать к изменениям в уже освоенных им по предыдущей части отношениям. Не так легко, честно признаюсь, смириться с тем, что девушка, которая только что была главным смыслом жизни героя, вдруг становится просто одной из его родственниц, и не самой близкой. Или с тем, как меняется финансовое состояние семьи... Эти различия улавливаются довольно быстро, и линии судьбы героя в голове почти не смешиваются. Но вот тот факт, что 90% значимых для истории США событий третьей четверти ХХ века нам либо вообще неизвестны, либо известны в довольно искаженном виде - лично меня напрягало изрядно. Такая погруженность автора во внутреннюю американскую жизнь, такая абсолютная уверенность в том, что каждое упоминаемое им событие - безусловно хорошо известно читателю, для читателя российского и даже постсоветского в целом может стать неожиданной дополнительной нагрузкой. И не каждому понравится. Потому что четыре (на самом деле три, главным образом) судьбы Фергусона так тесно связаны с его отношением к происходящим в США событиям, к привычкам и обычаям их повседневной жизни, к их увлечениям и пристрастиям, что понять все оттенки внутренних изменений героя получится только в совокупности с осознанием политических, культурных и социальных изменений в тогдашнем американском обществе. Нет, ну общие черты мы, разумеется, и без этого сумеем разглядеть, а вот глубоко оценить прочитанное, на мой взгляд будет затруднительно. По крайней мере себя я постоянно ловила на том, что читаю об абсолютно неизвестных мне событиях и неожиданной для меня людской реакции на них в американском обществе.
2. Впрочем, в мастерстве автору не откажешь, и мне было бы куда интереснее читать не только о взрослении Арчи, но и о его дальнейшей жизни, причем желательно во всех четырех вариантах, причем лучше в те времена, когда я уже могла быть знакома с описываемыми событиями. Пол Остер решил иначе, но это уж его писательское право.
Кстати, о писательском праве, о творчестве и литературе написано в этом романе столько, что можно из отдельных фрагментов целую книжку составить для тех, кто еще только хочет стать писателем, или пока не понимает, кем хочет стать, и уже любит писать тексты, и вообще интересуется словотворчеством. Потому что все четыре судьбы неразрывно связаны с желанием героя писать, придумывать, фиксировать, рассказывать. Все герои сомневаются в собственных способностях, но не настолько, чтобы не пытаться создавать тексты, и каждый из них в итоге находит собственную нишу в работе со словом. А еще - в книге множество отсылок к другим книгам, так что если зацепиться за прочитанное героем, можно и для себя немалый список к прочтению подобрать. И, что особенно греет, не только из американской литературы состоящий.
1. Понятно, что в истории о взрослении большое место по определению должны занимать любовные привязанности героя и его сексуальное развитие. И в романе об Арчи Фергусоне эта тема занимает немало места. Потому что герой Остера прямо-таки обуян желанием во всех четырех своих ипостасях. Вот только здесь неподготовленного читателя ждут малоприятные сюрпризы. Во-первых, один из Фергусонов станет-таки гомосексуалистом, куда ж без этого в наше время... И нас с размаху окунут в "прелести" однополой любви с изрядными физиологическими подробностями. А во-вторых, переводчик романа по-видимому ратует за сохранение авторского стиля или настроения, поэтому в какой-то момент начнет топить читателя в таком количестве площадной брани, что впору ставить дополнительное предупреждение для слабонервных. Словом, нежным фиалкам читать не рекомендуется. И, что особенно обидно, на мой взгляд в 90% случаев матерщину вполне можно было бы смягчить без ущерба идее. Но это нынче не модно. Сочетание изысканных литературных сравнений, научных терминов и нецензурной брани, по-видимому, представляется особым стилем. Вполне возможно, так оно и есть. И для ценителей это добавит роману шарма. А остальных я считаю нужным предупредить. Принимайте решение о прочтении, заранее понимая, какие вас будут ждать сложности.
Эх... Планировала написать буквально пару абзацев, но роман настолько многослоен, что это мне совершенно не удалось.

Господин Фергусон

Это была первая книга Пола Остера, которую я прочитал. Несмотря на устойчивый интерес к американской литературе, его имя до недавних пор маячило где-то на задворках моей системы координат. И как оказалось зря.

Я открывал роман, не будучи уверенным в том, готов ли пуститься в столь длинное и извилистое путешествие. Интуиция подсказывала, что "4321" не та книга, что берётся с наскока. Тут я не прогадал, потому как уже на первых тридцати страницах понял, что Остер из тех, кто навязывает читателям свои правила игры.

Роман можно разделить на несколько уровней, каждый из которых имея самостоятельную ценность, удивительно сочетается с другими.

На поверхности. Про сад расходящихся тропок не упомянул только ленивый. Человеку, далёкому от творчества Борхеса, возможно придёт на ум другая ассоциация, а именно фильм Жако Ван Дормаля "Господин Никто", удивительно синонимичный роману Остера не только по настроению, но также и благодаря схожести некоторых ситуаций.

Разумеется, вынесенным в аннотации художественным приёмом, книга не исчерпывается. Форма не конкурирует с содержанием. Мы поначалу думаем, что все, чем нам придётся заниматься - это сравнивать параллельные жизни Фергусона, выуживая из цепочки событий судьбоносные решения и капризы случая, определившие его дальнейшую жизнь. Но это не так.

Первый уровень: внутренний мир четырёх Фергусонов. Начать следует с того, что Остер смог сделать главного героя одинаково интересным и правдоподобным во всех его вариациях. Каждый из Фергусонов самостоятельная и полностью самобытная личность, за формированием которой мы с вами наблюдаем. В данном аспекте "4321" выступает в качестве наглядной демонстрации того, какой вклад в развитие и последующую жизнь человека вносят детство и окружение. Фройд бы такому только обрадовался.
Большое внимание Остер уделяет вопросам сексуальности, а именно созидательной и разрушительной стороне полового влечения. Делает он это без какого-либо мачизма или, что ещё хуже, наивного романтизма, а с позиции беспристрастного наблюдателя, который может использовать слова "молофья" и попа в одном предложении.

Второй уровень: Америка и её история. Карибский кризис, убийство Кеннеди, битники, дети цветов, расовая дискриминация, Вьетнам и многое другое проходит пунктирной линией через жизнь Фергусона в любом из его воплощений. Смотря на мир глазами главного героя, мы буквально проживаем эти события изнутри. Проза сплетается с публицистикой, образуя занятный тандем, который вкупе с пристрастием Остера к детализации происходящего, позволяет нам оказаться по ту сторону повествования.
История в романе воспринимается некой трансцендентной силой, вышедшей из-под контроля. Случится может все что угодно и никто, ни простой человек Фергусон, ни президент США не в состоянии заставить реку течь в обратном направлении.

Третий уровень: литература. А ещё это роман о муках творчества. Каждое из воплощений Фергусона тянется к волшебству художественного слова. Примечательно, что Остер рассматривает совершенно разные проявления литературного ремесла, знакомя нас с превратностями переводческой, репортёрской или писательской деятельности. Это интересно не только само по себе, но и как элемент, дополняющий внутренний мир героя и напрямую связанный с тем, кем и как себя чувствует Фергусон 1,2,3 и 4.

Получается, что в книге с цифрами на обложке есть как минимум столько же идей и смыслов, сколько заявлено в названии. "4321" роман из тех, которые нужно прочитать не ради того, чтобы поставить какую-то галочку, польстившись на шорт лист букеровской премии или статус новинки.

Эта очень американская книга, как ни странно, написана обо всех нас сразу и о каждом в отдельности. Все мы понятие не имеем, в каком мире живём и что нам делать со своими жизнями. И пусть "4321" лишь капля осмысленности в безумном мире хаоса и несовершенства, уж лучше с ней, чем без неё.

P.S. Жаль только, что выход романа не сопровождался какими-нибудь фанфарами, как это происходит с "Бесконечной шуткой". Разумеется, в обоих случаях труд был проделан колоссальный, но я убеждён, что "4321" заслуживает читательской любви и славы ничуть не меньше, а может и больше.

Отдельное спасибо Максу Немцову за изумительный перевод и искреннюю любовь к своему ремеслу. Браво!

Роман воспитания 4 в 1.

Притча о человеческой судьбе и нескончаемо расходящихся путях, на которых человек вынужден оказываться, пока движется по жизни.

Очень сложный для восприятия роман. Не сразу я сообразила делать пометки, но потом всё же пришлось. А вообще, наверное, надо было читать сначала историю 1, затем историю 2 и так далее, чтобы полностью погрузиться в жизни Арчи Фергусона — в чём-то схожие, но такие разные.
Очень плотный, вязкий, обстоятельный текст, множество длинных предложений. За первый день чтения я осилила всего 65 страниц (зато потом пошло!).
Главный герой проживает четыре альтернативных жизни. В зависимости от какого-то события действие идёт в определённую сторону. Он переезжает, теряет близких, даже умирает сам. И в каждой жизни он пишет — либо прозу, либо статьи для спортивных изданий.
Всё это происходит на фоне Америки 1950-60х г. — спорт, войны, студенческие протесты, убийство Кеннеди.
В принципе роман мне понравился, но как же я от него устала под конец! Люблю кирпичи, но этот превзошёл все остальные. Под конец, ближе к концу 60-х, стало уж слишком много политики. Всё-таки Арчи-мальчик импонирует мне больше Арчи-юноши.
В общем, даже не могу написать чего-то осмысленного. Но наверное, 4 3 2 1 стоит того, чтобы быть прочитанным.

Не обошлось и без основательного минуса. Переводил Максим Немцов, так что приготовьтесь к таким вариантам имён и названий, как Станли, Давид, Ненси, Кери, Манхаттан, Кароль (чувствуете, повеяло Восточной Европой?), Фрэнклин Делано Рузевелт. Бальдвин, Доногью, Пелл-Мелл.
Вдохновенье, свиданье, желанье, общенье (это у них общее с Грызуновой)
Огайосец (хммм).

ПС а ещё тут есть чудесный рассказ «Душевные шнурки» (главные герои Ханк и Франк :D)

«Посвящается Сири Хустведт»... Эх, жаль, что не мне…

... потому что мне очень понравилось. Этот longread точно must read, на этот счет у меня нет никаких сомнений. Must read взрослым мужчинам, женщинам, подрастающим тинам, янгэдалтам, влюбленным девушкам и матерям, имеющим сыновей, потому что это прекрасная книга о взрослении, о семейных ценностях, о все более смелых попытках личности войти в этот безумный и великолепный мир по любой из тысяч возможных дорог – через общение и со-в-местность со взрослыми и сверстниками, через тихие нашептывания языками литературы и музыки, через образы кино, природу, фамилистичность, через радость познания, волнующую магию пробуждающихся чувств, через откровения тела и духа, смысл, сопереживание, желание понять, кто ты, кем можешь быть и в конце концов стать только самим собой, через острое желание раствориться в другом, стать другим ради… Мало того, что она о чем-то мучительно важном для каждого человека, она еще и прекрасно – призывно! - написана, а представленные в ней биографические альтернативы дают множество зацепок для ума и памяти. От этого экзистенциального калейдоскопа не хочется отрываться, и приближение к концу книги воспринимается почти как значимая утрата, которую изо всех сил пытаешься отдалить. Книга почти наркотик, с места формирующий зависимость от своих героев и сюжетов. И ей-Богу, П. Остеру стоило потратить семь лет жизни, чтобы написать такое.

Жизнь из любой своей точки может пойти так, а может эдак, и дав своему герою четыре разных по длительности варианта существования во времени, П. Остер вовлек читателей в тонкую и в чем-то рискованную игру судьбы и случая, в выбор без выбора, сумев построить непредсказуемые древа этой vita brevus как с ветвями, неудержимо взмывающими вверх, так и с безнадежно обламывающимися, но всегда так похожими на правду жизни, которую так или иначе проживают многие... И во мне звучал И. Бродский: «Меняйся, жизнь. Меняйся хоть извне / на дансинги, на Оперу, на воды; / заутреней - на колокол по мне; / безумием - на платную свободу. / Ищи, ищи неславного венка, / затем, что мы становимся любыми, / всё менее заносчивы пока / и потому всё более любимы». Дружба, любовь во всех ее проявлениях, фамилистичность, писательство, поиски себя, включенность в актуальные события своего времени, книги, кино, учение, мытарства духа и плоти... все это так знакомо: что-то ещё горячо и близко, что-то уже далеко, но все равно актуально для самоосознания.

Замысел множественных жизней, конечно, не нов, но воплощение его было исключительно увлекательным и, на мой взгляд, почти безупречным: Арчи Фергусон параллельно жил в четырех биографических фреймах, заданных кругом повторяющихся персонажей (родители, родственники, друзья) и событий, стартующих с 50-х годов XX в. и ставших для многих поколений американцев «метками» времени (дело Розенбергов, убийство президента Кеннеди, речь Мартина Лютера Кинга «I have a dream…», Вьетнам, черно-белые конфликты и т.д.). Под авторским пером Фергусон взрослел-жил-побеждал-страдал-рисковал-размышлял-ошибался-любил – в разных жизнях по-разному, но всегда поглощенно, жадно, пассионарно. Казалось, он в тех качествах, которыми наделил его П. Остер, мог бы жить еще сотней разных жизней, сколь бы разнообразными и непредсказуемыми они не были. И во всех вариантах его жизнь делала не только разнообразные событийные кульбиты (вроде случаев с Энди, попыток «управлять» грозой, утратой пальцев в аварии с Фрэнси и т.д.), но и значимые смысловые повороты, всякий раз приводя его к себе как к уникальной, самобытной данности: как ни странно, слегка меняясь от жизни к жизни (как и остальные герои), он нигде не утрачивает своей отчетливой личностной аутентичности, не перестает быть «именно таким» Фергусоном и не трансформируется в кого-то другого вместе с возникающими обстоятельствами. Иными словами, какой бы выбор Фергусон ни сделал, по сути он всегда правильный, единственно возможный, а жизнь его – прекрасная авантюра саморазвития.

Эта внутренняя цельность жизненного мира Арчи приоткрывала еще одну грань романа - идею направленно становящегося в своей полноте Я, бытия человека и мира вместе вне зависимости от обстоятельств: кому суждено быть повешенным, тот не утонет, кому суждено быть писателем, станет именно им. Так что, выходит, в человеке есть что-то безусловно свое, присущее только ему и с необходимостью разворачивающееся в конкретном времени, как свиток, если обстоятельства складываются так, как складываются? В какие-то моменты мне даже казалось, что П. Остер аллюзивно, в литературном формате 5D развернул прустовские рефлексии о том, как писатель становится писателем (и в этом было, наверное, тоже нечто автобиографическое): дай Арчи Фергусону хоть сто жизней, он будет, будет и будет в них становиться только писателем - тем самым, над писательским предназначением которого не властны ни время, ни пространство. Может быть, эта идея и не поднимает сюжет до очень уж новых философских высот, но определенно заставляет восхищаться вероятностным многоцветьем существования, вихрящемся вокруг некоего целостного ядра становящейся личности, и задумываться, где именно, в какой точке, пересекаются наши собственные параллельные миры.

Предвкушая остеровское чтение, наслаждаясь чтением и подводя внутренние итоги после прочтения, я в который раз думала, что жизнь прекрасна во всем ее разнообразии - и в своей новизне и в своей стабильности; что не надо пытаться угадывать судьбу, а просто жить, как выходит – главное, чтобы каждый миг проживался в полном согласии с самим собой, а все остальное неважно, и если нужно что-то сломать в том, как оно «должно бы» складываться, или, наоборот, смириться с тем, что нечто не сбылось и не сбудется (хотя «должно бы»), надо смело делать это, так как в этом нет ни большой проблемы, ни особой доблести, главное – чтобы жизнь сопровождалась чувством обретенного верного пути; что никогда не нужно стараться подогнать свои желания, чувства и стратегии под кого-то, чей путь пролегает мимо тебя, с кем жизнь пересекается не сущностно, а лишь по случайной касательной. И никогда ни о чем не жалеть, кроме утраты тех, без кого ты был бы не ты.

Текст П. Остера, несмотря на бесконечно разбегающуюся мозаичность событий, очень плотный, на всех страницах, в любой части его кажется очень много, почти нагроможденно (и практически без абзацев), как если бы в каждое слово он вместил десяток значений, выстраивающихся вслед за первым как воины терракотовой армии императора Цинь Шихуанди, многократно умноженные зеркальным отражением. И все они не просто застыли, пытаясь предельно точно схватить и удержать реальность, но мерцают оттенками смысла в зависимости от читающего, желающего понимать и вчувствоваться. Но мне все это не мешало, и ничто не показалось совсем уж лишним, случайным или ненужным. Наоборот, книга воспринималась целостно из-за какой-то ее прощальной сверхнаполненности (переполненности или исполненности), осознания ее печальной завершенности. Книга, как маленький человеческий космос, казалась мне абсолютно гармоничной, органичной, совершенной и… ровно такой, какой она и должна была бы быть, какой ее задумали Пол Остер и Господь Бог.

А.И. Фергусон, Арчибальд Фергусон, Исаак Фергусон, Арчи Фергусон и год одной шутки, изменившей всю жизнь

Ты уже слышал эту невероятную историю? Историю о том, как один обычный человек прожил четыре обычные жизни. В прошлом столетии, где-то в пятидесятых, в Америке, когда этот человек еще был ребенком, на другом конце света какая-то бабочка взмахнула крылом. Человек сделал шаг назад и один в сторону. Что-то в его жизни изменилось, но никто об этом так и не узнал, ведь чтобы узнать об этом, нужно находиться в дух местах одновременно, а такое могут только боги. Но они лишь глянули вниз со своей горы и пожали плечами. Бабочка сделала еще три взмаха, и все повторилось – шаг назад и один в сторону. 1, 2, 3, 4. Бабочки больше нет, а человек – есть, он остался жить четыре свои жизни.

но мука жить в одном-единственном теле состоит в том, что в любой данный миг ты вынужден стоять лишь на одной дороге, хоть мог бы оказаться и на другой и двигаться в совершенно иное место

И несмотря на то, что от мук жизни в одном-единственном теле этот человек никогда не избавился, двигался он теперь в четырех разных направлениях, сам об этом не подозревая. И чем дальше он двигался, тем сильнее расходились эти дороги. Удивительна вещь — как он менялся, оставаясь при этом собой. Как менялись места, обстоятельства, но не люди. Как менялись люди, как не менялись места. Обстоятельства всегда менялись. А он оставался собой, лишь немного поворачиваясь другой стороной, которая и так всегда была частью него.

Скажи, напомнил ли этот человек о тебе самом? О том, каково это — быть в теле ребенка, как жить с кучей вопросов в голове? Крошечные вспышки прошлого, которое оказалось не запрятанным в огромных дворцах памяти, а сидящим прямо на плече. Конечно, многое оказалось и незнакомым. Ведь, например, ты никогда не искал Бога? А человек искал, и не нашел. Тогда и на тебя напала непереносимая, щемящая тоска.

Ты, конечно же, помнишь, каково тебе было подростком и поэтому, наверняка, не раз тебе хотелось обнять этого человека, отгородить его от одиночества и неуверенности? Сказать, что и это тоже пройдет?

четырнадцать лет – худший возможный возраст на календаре человеческой жизни, а потому все четырнадцатилетки – существа сбитые с толку и надтреснутые, ни один из них уже не дитя и ни один из них не взрослый, все слегка не в себе, и в их недоделанных телах никому из них неуютно

Только не говори ему, что все наладится и станет легче, мы же оба знаем, что это неправда. Он тоже об этом узнает, дай ему время.

Единственная постоянная на этом свете – говно, мальчик мой. Мы в нем по щиколотку каждый день, но иногда, если оно поднимается до колен или по пояс, нам просто нужно взять да и вытянуть себя из него – и двинуться дальше.

Как хорошо, что в любой жизни этому человеку удавалось вытягивать себя. Даже при разных слагаемых, обязательно находилось то, которое меняло минус на плюс. Только не говори ему, что плюс на минус меняется гораздо легче, дай ему насладиться моментом. В конце концов, их не так уж и много, и длятся они не дольше взмаха крыла бабочки.

Как хорошо, что этот человек так любит литературу. Тебе ведь тоже понравились его слова, откликающиеся на слова? Всегда приятно встретить того, с кем можно поговорить о книгах. Ты не потерял листок с заметками «прочитать по совету человека»? Было забавно, когда он упомянул о своем списке «нет-пока».

А помнишь ту книгу? Ну, ту самую, ее несколько раз упоминали. Да-да, та, которую ты недавно добавил в свой собственный список «нет-пока». Теперь придется подвинуть ее выше, а?

Как хорошо, что и сам этот человек не однажды оказался прекрасным писателем. Ты же тоже выписывал цитаты из его рассказов? А рассказ про ботинки, помнишь его? Самый первый его рассказ. Удивительно, как много смысла смог уместить подросток в рассказ об обычных ботинках, а мы — взрослые люди, увидели лишь то, что было и так на поверхности. Но любимый его текст, конечно, тот, что был написан в Париже. У тебя тоже?

Достоевский научил его, что выдуманные истории могут зайти гораздо дальше простого наслаждения и развлечения, они могут вывернуть тебя наизнанку и сорвать тебе макушку, они могут тебя ошпарить и заморозить, раздеть тебя донага и вышвырнуть на рвущие ветра Вселенной

А атмосфера? Ты тоже прочувствовал ее так, будто сам был рядом и все видел? Фотография детского одиночества была не просто фотографией, ты мог протянуть руку и положить ее на плечо этого человека. Ты тоже вместе с ним сумасбродно выскочил на улицу в самую бурю? Ты тоже стоял рядом во время студенческих протестов, а голова шла кругом, так дурманило тебя настроение толпы?

А Америка, которую ты так любишь, понравилась ли тебе в том времени, когда она была еще не так толерантна? А ее правительство – удивительные самодуры! Ты тоже переживал за человека, когда ему пришла повестка? Так много Америки в жизни человека, так мало человека в жизни Америки.

но трое друзей были б не против сражаться за Америку в той войне, которую сами бы считали справедливой, поскольку никто из них не был пацифистом, не верил в сопротивление всем войнам, они были против только этой войны, и для них она была нравственно неоправданна, не просто политическая ошибка, но акт преступного безумия, их патриотический долг призывал их противиться участию в ней.

Помнишь, когда голос Америки замолк? В Париже, да. Человек снова влюбил нас с тобою в Париж. Ты заметил присутствие в его комнате Джованни? А помнишь, как после этого он неожиданно заговорил об этой книге, которая, по его скромному, чистосердечному мнению, была одной из храбрейших, самых изысканно написанных книг, какие он когда-либо читал? Не удивительно, что ты так прикипел душой к этому человеку.

А пустые страницы? Они возвращали твои мысли к собственной жизни, к планам, на осуществление которых есть еще куча времени? Целая жизнь, я полагаю? Мне тоже было сложно их перелистывать.

Ах, да, та шутка. Удивительно, как долго эта бородатая еврейская шутка обходила его стороной и как вовремя ему, все-таки, встретилась. Удивительный был год, и шутка была — что надо.

Долгая прогулка 2019, январь, уровень 1, команда "Читальня в сральне"

Когда-нибудь я начну читать аннотации и прекращу каждый раз так поражаться происходящему в самом, блин, начале книги. Ну ведь черным по белому написали специально:

Один человек. Четыре параллельные жизни. Арчи Фергусон будет рожден однажды. Из единого начала выйдут четыре реальные по своему вымыслу жизни – параллельные и независимые друг от друга.

Но нет же, зачем читать аннотации, если в какой-то момент можно пыриться как идиотка в книжку и пытаться разобраться, что же все-таки происходит в книге. Для таких же дебилок как я: сцена с пожаром и должна повторяться. Именно на ней расходится история, вы быстро привыкнете, всё нормально.

В остальном по сюжету ничего особо рассказывать не надо, тут все просто: жил-был мальчик, у него родителей и бабушек-дедушек была вот такая история, вот он растет, вот то, что с ним происходит. Классический толстый американский роман про взросление, не особо лучше и тем более не хуже многих других подобных, не забываем и про еврейский вопрос (иногда мне кажется, что в Нью-Йорке живут только евреи - я еще и «Потрясающие приключения Кавалера & Клея» сейчас читаю), каплю расизма, конечно, творческие муки, страдания определения ориентации и так далее.

Вообще, должна сказать, эта реабилитировала для меня Пола Остера, его «Нью-йоркская трилогия» оказалась не совсем для меня. А тут мне было интересно, даже очень, все герои вызывали интерес, и вот эти четыре версии жизни тоже оказались очень складными, разве что не всегда было понятно, почему некоторые сторонние герои немного по-другому живут (их-то жизни почему поменялись еще до встречи с семьей главного героя?..), но это протеста во мне не вызывало.

И все же, при всех достоинствах, у книги есть два недостатка на мой вкус. Во-первых, она слишком длинная. Я люблю толстые романы, но в некоторых случаях толщина добавляет только пафоса. Я лично не знаю, можно ли было сократить конкретно эту книгу, но ощущение усталости у меня от нее появилось. И во-вторых, не все вещи, на мой взгляд, надо объяснять. Зачем было объяснять, откуда взялись эти четыре варианта? И зачем обязательно пихать в книгу другую книгу, которую вроде пишет главный герой, но которая оказывается той самой изначальной книгой? Может, раньше это было необычным ходом, но сейчас уже кажется избитым вариантом, и совершено ненужным конкретно тут, по крайней мере, лично для меня.

Killwish, 4 тур

До знакомства с книгой Пола Остера я была уверена, что романы воспитания скучными не бывают. Я ошибалась... Арчи Фергусону не исполнилось еще и семи лет, а я уже поняла, что герой ни в каком из своих воплощений мне не интересен, равно как и его (их) дальнейшая судьба. И дело не в том, что четыре варианта героев почти не отличаются друг от друга (по-видимому, потому что "сделаны из одной ДНК", как говорится в аннотации), как и их четверящиеся матери, отцы, дяди, тети, соседи, усыпляющие своей аналогичностью; и даже не в тягучем, неторопливо-бесстрастном стиле изложения. Трудность чтения "4321" заключается в том, что совершенно не ясно, как и по какому принципу автор из всех возможных вариантов развития событий выбрал именно эти четыре версии. Чем, спрашиваю я себя, сущностно отличается тот мир, в котором Лью Фергусон ставит 200 долларов на "Гигантов" и выигрывает "шестьдесят кусков", и тот, где он теряет девять тысяч двести долларов, поставив на "Индейцев". Кажется, для автора всё просто: есть заранее продуманные контуры четырех жизней Арчи, к ним можно придти определенными путями (отец рано умрет или будет жить достаточно долго, родители Арчи обанкротятся или разбогатеют и тому подобное). Главная задача, стоящая перед писателем, своего рода творческий вызов, - сделать прохождение этих путей художественным, чтобы истории четырех Арчи читались как одна книга. В этом смысле пронзительно-интимный коллаж Остера с пикантными подробностями и глубочайшим вниманием к историческому фону, виртуозно выстроенный в форме классического романа взросления, весьма необычен. Художественная стратегия, может быть, и не новая, но по-прежнему актуальная: литература, и искусство в целом, не только отражает реальность, но и создаёт её. Вот только получившаяся "реальность" и "человек" из неё мне совсем не понравились...

KillWish, тур 4

Пол Остер «4321» 990 страниц ничего.

Так как я не представитель издательства ЭКСМО, передо мной не стоит цели продать вам эту книгу, а потому, рассчитывайте на то, что данная рецензия будет честной.

Сразу давайте определимся:

Я не гомофоб и не расист.
Я ничего не имею против трудной литературы и она мне нравится.
Пристегнулись. Поехали.

Ах да, чуть не забыл, во-первых, в данной рецензии будут присутствовать спойлеры (ну если понятие спойлер применимо к этой книге) и также тут будет много нецензурной лексики. Так что давайте сразу отсоединим вагон с неженками и людьми с боязнью раскрытия сюжета. Я просто ненавижу рецензий-изложений, и в тайне всех, кто это делает считаю бесталанными ни на что не годными мудилами. Но в данном случае, я не хочу, чтобы вы читали эту книгу, я хочу сберечь ваши деньги и время.

Итак, быстро пробежимся по сюжету и начнём с аннотации:

» Один человек. Четыре параллельные жизни. Арчи Фергусон будет рожден однажды. Из единого начала выйдут четыре реальные по своему вымыслу жизни – параллельные и независимые друг от друга. Четыре Фергусона, сделанные из одной ДНК, проживут совершенно по-разному. Семейные судьбы будут варьироваться. Дружбы, влюбленности, интеллектуальные и физические способности будут контрастировать. При каждом повороте судьбы читатель испытает радость или боль вместе с героем.

«4321» – эпических масштабов роман Пола Остера, уникальный по своей структуре и самый личный в богатой биографии писателя. Роман-гигант, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Роман-левиафан, способный поразить воображение любого. Говорят, что можно прожить жизнь только раз. Один раз — в четырех параллельных вселенных.

Важнейший роман, развивающий тему двойничества, рекомендованный Анастасией Завозовой:
«4321» — это сплошное, чистейшее читательское удовольствие. По сути, четыре романа в одном, четыре истории одной и той же жизни, которая складывается совершенно по-разному в зависимости от крошечных деталей.»

Я не знаю ничего про Анастасию Завозову, кроме того, что доверять ей в выборе книг не стоит.

Вам, наверное, понравилась аннотация? И, может быть, вам даже захотелось это почитать. Надеюсь, к концу рецензии вам расхочется это делать.

Итак, нам обещают 4 разные жизни одного человека. Ну, тут, издательство(или кто это написал) явно лукавит, 4 их будет вплоть до второй главы включительно, основную часть книги мы будем наблюдать за 3 судьбами, а на месте той, что нам обещали 4-й, будут пропуски. Герой умирает во второй главе.

Дальше. Герой во всех своих трёх вариациях — пафосный эгоцентричный мудак, конечно же гений, и окружён он тоже сплошь гениями. Весь роман он озабочен тремя вещами: написанием своей книги, какой он гений и не гений одновременно и с кем бы потрахаться. Вот и весь роман. Нет, это правда всё. 990 страниц мусолятся эти темы от лица главного героя. Про сюжет всё.

На обложке книги стоит пометка «18+. Присутствует нецензурная брань». И всё. Больше никаких предупреждений. Типа, если мат вас не смущает — читайте смело. 300 страниц ничего не предвещало беды. Но потом, началась вакханалия в чистом виде, нам начинают рассказывать о голубых похождениях нашего героя, во всех-всех подробностях. Я, повторюсь, не гомофоб. Но, простите, когда я покупаю книгу, меня о таком должны предупреждать из аннотации к книге. Ни слова. Я не люблю подробных описаний половых сношений в книгах, я не для того их читаю. Если мне захочется посмотреть порно — я включу порно. Есть специальный жанр в литературе, называется он эротический роман. Эта книга явно к нему отношения не имеет исходя из обложки и аннотации. Тут это попахивает пропагандой гомосексуализма в чистом виде. И я бы, с превеликим удовольствием подал на издательство Эксмо в суд. Но. Во-первых мне лень этим заниматься, а во-вторых и в главных, если я выиграю это дело, появится судебный прецедент и под каток цензуры попадут ни в чём не повинные книги типа Маленькой жизни, Благоволительниц, Незримых фурий сердца и т.д., где тема гомосексуализма затрагивается, но не выпирает из страниц и не тычет тебе в лицо.

Роман этот американский до мозга костей. В том смысле, что темы там обсуждаются интересные исключительно или американцам или спортсменам. Спортсмены это читать не будут. Вьетнам, американские президенты, бейсбол, баскетбол, колледж, афроамериканцы. Читаешь такой и думаешь: ну за что мне всё это. А бросить жалко — 700 рублей уже потрачено. Я понимаю почему роман в шорт листе букеровской премии: геи, афроамериканцы, война.

Дальше, главная фишка романа: 4 параллельных жизни. Думаете в этом есть какой-то смысл? Никакого, это тупо 4 разные книги с одинаковыми именами героев. Больше ничего. Куда бы приткнуть 4 скучных, нудных, херовых книги… хмм.. точно! продам их как одну с претензией на оригинальность.

Итак, что мы имеем в сухом остатке: 990-страничный том, которым даже неудобно ничего делать, даже читать. Скажу вам по секрету: в уборной, если выбирать между 4321 и составом освежителя воздуха, я выберу второе.

Повторю, что я написал в самом начале: мне нравятся большие тяжёлые(не в смысле веса) книги: Пинчон, Джойс, Славой Жижек и т.д. 4321 — это роман, о котором можно сказать: Большая фигура, да дура. Тупейший young adult растянутый на почти тысячу страниц. 0.

Теоретический самоубийца

Вызов самой себе!

Я это сделала! Прочитала в смысле... От корки до корки. Считаю, что могу собой гордиться! Ставлю жирную галку в списке книг, на которые стоит обратить внимание (исключительно по-моему скромному мнению)!

Почему вызов?

1. Данное произведение - крайне увесистый томик. Я разучилась читать такие книги. Серьезно. Вечная гонка современной жизни. Куча желаний и целей и все они как назло одинаково порой приоритетны. Тратить время на чтение такого опуса просто непозволительная роскошь. Да и чего греха таить, люблю читать я залпом...
2. По аннотации сразу было ясно, что это очень американский роман, а отношение у меня к таким вещами крайне противоречивое. И да, если что, аннотация не врет.
3. Так как брала эту книгу в игре, понимала, что при любом раскладе писать рецензию... Ну а как можно написать рецензию на такой монументальный труд!?
4. Очень "плотный текст", отсутствие диалогов. Видимо я человек упертый, да!

А перевесило все это всего лишь два желания. Первое - познакомиться уже с этим популярным современным автором. Второе - посмотреть что же в итоге вышло из его затеи с проживанием четырех жизни вместо одной.

И мой вердикт - вышло хорошо! Достаточно монументальная вещь, не только по объему, но и по наполненности. Поднята куча актуальных тем - взросление, отношения детей и родителей, межличностные отношения, дружба, поиск себя. Все это прописано достаточно хорошо, чтоб вжиться в мир книги и на какой-то период стать его частью. А фоном Америка со всеми ее проблемами, общественными движениями и шатаниями, и тема "писательства". Последнему направлению уделено немало внимания.

А главное показано насколько хрупка наша жизнь, как важен выбор и решения, которые мы принимаем. Как от этого зависят не только наши судьбы, но и судьбы тех, кто с нами соприкоснулся, прошел мимо, переплелся воедино.

И вы только задумайтесь... Как бы изменилась ваша жизнь, если б вам выпал шанс прожить ее аж четыре раза? Автор поднимает пласт серьезных тем и глубоко копает. И да, местами излишне глубоко. Местами уж очень подробно показывает все с разных ракурсов. Местами было откровенно скучно. НО! В целом книга достойная. Есть за что там зацепиться глазу и есть мысли, которые заставляют задуматься о хрупкости и бренности всего насущного.