Гусь Фриц

"Свои чужие" мне очень близки к сердцу

— И славяне, и германцы — великие мистики, а ведь ни англичане, ни французы таковыми не являются, хотя у них и Монтень был, и Паскаль. Они семью во главу угла ставят, достаток, дом, коров с конями. А славянину и германцу идею подавай!..
— Почему же тогда наши с германцами доктрины столь различны? — Отчего воюем?
— А это историческая ошибка. Славяне и германцы — два конца одного диаметра.

Юлиан Семенов - Альтернатива

Бывают такие книги, которые "заходят" в определенное время и при определенных условиях. А если эти условия четко соблюдены, то проникновение может быть таким глубоким, что послевкусие может оставаться надолго и даже навсегда. Вот именно так проникнул в мое сознание роман "Гусь Фриц" российского прозаика Сергея Лебедева. Выпал пал на эту книгу совершенно случайно и спонтанно, и я ничего не ожидал от нее. Но одно семейное обстоятельство, произошедшее со мною во время чтения этой книги, перевернуло мой мир и представление о моем предназначении.

В дебюте романа автор рассказывал о детстве Кирилла, росшего с бабушкой. Ему тогда приклеилось прозвище "гусь фриц", и, как позже оказалось, неслучайно. Когда Кирилл вырос, а бабушка уже состарилась и доживала свои последние годы, она однажды взяла его с собой на кладбище и показала, где же на самом деле лежат его близкие родственники и предки, и, действительно выяснилось, что все его предки по национальности немцы, а как же было тяжело быть немцем в бурном и противоречивом двадцатом веке России! Бабушка смогла многое скрыть от всех и даже от самых близких к ней людей. Весь мир перевернулся с ног на голову у Кирилла. Бабушка вскоре умерла, а он решил во что бы то ни стало найти информацию о своих предках и составить свою родословную...

Моя мама еще жива, но когда я спрашивал у нее, как ее семья оказалась в Сибири, она всегда отнекивалась и "переводила стрелки" на папину историю, где мой предок ушел в Сибирь в кандалах, а сама отшучивалась, мол, "она была дворянкой и оставила свои земли поехала в Сибирь за любимым".

Миниистория "Три факта" Я выбрал учительскую профессию и проработал 15 лет в школах и вузе, мне очень нравилось и даже сейчас я скучаю по этому важному делу. Меня часто принимают за священника, за бороду, взгляд, добрые глаза. Когда бываю в церкви, меня дополнительно перекрещивают при подходу к батюшке. А еще мне очень нравится польский язык. Прожив свою юность в 10 километрах от польской границе, мне всегда хотелось понимать польскую речь, и когда я стал представительным мужчиной, я нашел время и подучил язык самостоятельно, теперь могу спокойно общаться с поляками, читать и слушать по-польски.

Оказалось, что оба эти факта - не спроста! Моя мама в итоге "раскололась". Мой прапрадед был сначала учителем, а потом, уехав в Сибирь вместе со своей молодой женой, стал священником православной церкви, и даже был в 1919 году награжден набедренником. А в 1933-ем его вместе с восьмидесятью человеками репрессировали по известному делу Епископа Димитрия Вологодского. Где он умер, так мы и не знаем... Представьте мой шок. А, ведь, я уже теперь узнал, что его реабилитировали в конце прошлого века и можно найти дальнейшие следы. Что же касается его жены, то ее семья действительно владела двумя деревнями и фольварком в Могилевской губернии, и фамилия у нее оказалась... польская! Мистика всё это, да?

Вот также и досталось Кириллу, по крупицам он собирал информацию о своих немцах, приехавших в Россию в конце девятнадцатого века и как его предки постепенно становились здесь "своими чужими". А как это было непросто в эпоху двух войн с немцами! Каково это, пронести свою племенную ценность через свою несознательную жизнь и потом увидеть соответствия, которые ранее не воспринимались серьезно и связно.

В итоге я увидел здесь очень сильную книгу, где рассказана не просто история отдельно взятой семьи на историческом фоне кровавого двадцатого века, а на данном примере прослеживается вся большая семья русских немцев, о том, как непросто им было стать "своими чужими" в это непростое время. А также я увидел здесь книгу о поиске собственного предназначения, возмужания, достижения цели, постижения себя. Любимая моя глава здесь о Волгограде, об этом участке земли, где столько погибло русских и немцев, об этом общем городе памяти... Всё же прав герой Юлиана Семенова, "русские и немцы - два конца одного диаметра", и их судьбы будут еще не раз пересекаться снова и снова по движению нашей цивилизации.

Пятилетку - в три тома!, Тур №12, Заявка №3, Книга №2

"Гусь Фриц" стал моим первым знакомством с творчеством Сергея Лебедева. После прочтения романа Гузель Яхиной "Дети мои" решила, что пришла пора ознакомиться и с этой книгой, повествующей о судьбе российских немцев. Исходя из аннотации, решила что будет что-то типа семейной саги, рассказ о тесной и драматичной взаимосвязь двух стран и народов, русского и немецкого, на примере одной семьи, особенно в период смертельного противостояния двух диктатур... Но книга оказалась не совсем об этом, если не сказать совсем не об этом.

Но не за это я поставила книге невысокую оценку. Мне понравилась увлекательная, полная драматизма история рода Швердт, рассказанная автором от лица его последнего представителя, Кирилла, собирающего материал для книги о своей семье. Что меня заставило снизить оценку - это чрезмерный на мой взгляд мистицизм, которым книга наполнена. Главный герой везде видит знаки, символы, знамения, скрытый смысл, много рассуждает на эту тему. Меня это начало сначала утомлять, потом раздражать и в итоге заставило снизить общую оценку, я бы предпочла более прозаический рассказ.

И еще я не совсем поняла смысл названия, что автор хотел этим сказать. История с гусем Фрицем, давшая книге название - это небольшой эпизод из детства главного героя, с историей семьи никак не связанный. Было бы понятно, если бы эта история послужила каким-то толчком к размышлениям Кирилла о взаимоотношениях двух стран и народов, например, но ничего подобного, эпизод и эпизод., в общем, для меня осталось загадкой, почему автор решил свой роман назвать именно так.

По этой книге так и не определилась со своим отношением к автору, книга и понравилась и не понравилась одновременно, попробую еще что-то почитать, может, другое произведение Сергея Лебедева поможет определиться с отношением к его творчеству.

Вот таких людей бы сечь-то, и приговаривать: писать, писать, писать!

Современное искусство — это очень, очень просто. Прослыть художником так же легко, как два пальца обосса... Впрочем, лучше сделать это не на пальцы, а в гранёный стакан, тогда у вас получится настоящий арт объект, то бишь произведение искусства (как у Андреса Серрано).

С литературой дело обстоит немного сложнее, хотя и здесь нередки случаи, когда жёлтую бульварную писанину издательство и ангажированные критики пытаются выдать за серьезную прозу.

Что касается господина Лебедева — его новую книгу едва ли можно назвать свежей струёй в общем потоке литературных будней, скорей уж вялой, утомлённой. Роман, позиционирующий себя как обстоятельное исследование родимых пятен прошлого, на поверку оказался обыкновенной антисоветской, а в сущности, и антирусской агиткой, аляповато загримированной под художественную литературу. Надо полагать, что немецкий издатель (S. Fischer Verlag) остался доволен. Не сомневаюсь, останется довольна и Светлана Алексиевич. Среди литературных критиков обязательно найдутся те, кто высоко оценит художественные достоинства этого антихудожественного произведения; профессионалы своего дела — если понадобится, они легко отыщут чёрную кошку в тёмной комнате, даже если её там нет.

Искусство по-прежнему в большом долгу...

От западных морей до самых врат восточных Не многие умы от благ прямых и прочных Зло могут отличить… рассудок редко нам Внушает . . . . А.С.Пушкин. (Начало перевода из Ювенала (сатира X). 1836 г.)

Предмет интереса Сергея Лебедева на этот раз не ГУЛАГ и его производные, а ЗЛО, как объективная реальность. Лебедеву важно понять, каким образом человек становится проводником этого ЗЛА, его субъектом. В романе много страниц на эту тему, пересказывать смысла нет. Автор идёт по пятам немецкой семьи, которая распадается на "атомы". При этом каждый член большого сообщества как бы внутренне стремится одновременно отделить себя ото всех, чтобы не попасть в Молох истории, и принадлежать общему, связывающему эту семью. Главный герой, Кирилл, это уже форпост несуществующей крепости. Он пишет книгу, пишет поневоле, как бы беря на себя весь груз прожитых (напрасно?) жизней. Вообще, это слово - "напрасно", на мой взгляд, постоянно всплывает во всех перипитиях этой семьи: удача постоянно убегает от Балтазара, Андреаса, Арсения и других членов семьи. Это убегание есть след того самого объективного ЗЛА, которое реагирует на самоуверенное поведение героев. Метафорой этого ЗЛА является убийство гуся Фрица в начале романа.
Что есть человек и история? - вот о чём пытается размышлять Сергей Лебедев. На мой взгляд, очень интересно рассуждать. Книга достойна того, чтобы её перечитывать не раз. Кроме наблюдений Лебедева за человеческими судьбами, очень интересен исторический материал, в который "погружается" читатель. Это не выдуманные фантазийные картинки, а реальные очерки о когда-то бывшем, что делает роман отчасти историческим.
И ещё, впервые Лебедев не обвиняет большевиков во всех гнусностях, а находит объяснение постреволюционным событиям в делах "давно минувших дней". Это радует, поскольку достаточно правдиво, содержательно и умно. Спасибо автору за новый прекрасный роман.

Довольно неоднозначная книга, которая мало соответствует аннотации. Хотя кто в наше время верит аннотациям? Нет, в книге есть русские немцы, вот только ни Гитлера ни Сталина я на страницах не нашла. Для чего было упоминать их имена в аннотации? Для антуража?
Лебедев так усердно коптил над языком книги, старался (это видно), что порой забывал о сюжете. История семьи Шверд, рассказанная последним представителем этого рода Кириллом безусловна полна драматичности. Вот только за этой историей довольно сложно уследить. Во-первых, мне откровенно мешал язык автора. Он хорошо, но видно, что очень уж "старательны", прям буковка к буковке подобрались. Во-вторых, меня отвлекали частые отсылки от одного героя к другому. Ну вот примерно это выглядело так: "И тут Кирилл вспомнил, что у его пра-пра-пра-дедушки был брат, давайте-ка расскажем о нем".
Просто очередной не мой автор. Не считаю, что это плохо. Возможно кому-то придется по вкусу история русских немцев в суровой Российской истории, представленная автором, но не мне.